— Вот-вот. Как в кино.
— Хорошая у тебя работа! Не пыльная. А сколько платят-то тебе? Ты как вообще — женатый?
Аккуратным своим почерком Емельянов записал в протокол и показания тети Маши.
Билеты на поезд вручала Емельянову Клавдия. Она посмотрела на оперативника таким испепеляющим взором, словно Коля бросал ее с целой дюжиной сварганенных сообща детишек. Но Коля уже не реагировал на кустодиевские плечи, равно как и на другие красоты древнерусского городка. Единственное, что заботило его, — как можно быстрее доставить Татьяну Кветную пред светлы очи Вячеслава Ивановича Грязнова.
Турецкий с воодушевлением использовал свои законные утренние полчаса, когда в коридоре зазвенел телефон.
— О Господи… — проронила жена. — Это становится традицией! Ну почему нельзя позвонить позже!
Александр сделал слабую попытку не реагировать на настойчивый перезвон, но это было невозможно.
— Иди уж, — легонько оттолкнула мужа Ирина. — Небось Меркулов звонит, а он все равно дозвонится.
Но в трубке раздался не глуховатый голос Константина Дмитриевича. В трубке возбужденно рокотал Грязнов.
— Чего делаем, спим еще? — поинтересовался приятель.
— Угадай с трех раз, — сердито буркнул в ответ Александр.
— Ну извини, старик, — понимающе хмыкнул приятель. — Потом наверстаешь. А пока мчись на всех парах в свое ведомство. Я к вам тоже сейчас подъеду. Новости есть. Твоя версия, Сашок, кажется, подтверждается!
— Какая версия? — не сразу вник Турецкий.
— Подробности при встрече! — Грязнов дал отбой.
Турецкий нашел приятеля в кабинете Меркулова.
— Заходи, Александр, ждем тебя! — махнул рукой Константин. — Начни, Слава, с начала, — обратился он к Грязнову.
— Сегодня ночью произошел взрыв в девятнадцатом поезде, из Питера. Не слышал в утренних новостях? — начал Слава.
— Да я и кофе уже на бегу выпил. Какие уж тут новости. Давай рассказывай по порядку.
— Ну если по порядку, то так: у нас, с вашей подачи, Александр Борисович, со службой на транспорте есть договоренность о досмотре поездов, следующих в столицу. По отработке твоей, Сашок, версии о том, что производство «белка» где-то неподалеку налажено. — Это Грязнов рассказывал, скорее, для Меркулова, поскольку Саша об этой договоренности прекрасно знал. — Так вот, сегодня ночью, при досмотре поезда номер девятнадцать, произошел взрыв в туалете восьмого вагона. Это было сразу после проезда Бологого. В туалете все разворотило. Есть двое пострадавших.
— Ну? — нетерпеливо откликнулся Турецкий.
— Ну а во втором туалете, который тоже заминирован был, взрывное устройство не сработало. Так там обнаружены коробочки с ампулами. На коробочках этикетки. Вот, посмотри. — Грязнов пододвинул к Турецкому лежавшую на столе стандартного размера картонную коробочку. В таких обычно продают лекарства для инъекций. На коробочке была наклеена этикетка: «полипептид Хуанхэ». Внизу этикетки мелким шрифтом было набрано: АОЗТ «Аквапресс». Санкт-Петербург, ул. Рубинштейна, дом 8. — Турецкий открыл коробочку. В ней аккуратным рядком лежали ампулы с желтоватой жидкостью.
— Полипептид — это же белок, правильно? — сам себе задавал вопросы Турецкий. — А Хуанхэ — это река в Китае, правильно? Значит, «китайский белок»? И внешне похоже, — Турецкий еще раз взглянул на ампулы.
— Не только внешне, — возбужденно откликнулся Грязнов. — Я экспертов среди ночи поднял. По предварительным оценкам, именно он и есть. Окончательный результат завтра будет. Но посмотри, как упаковано! Хоть сегодня в аптеку!
— Вкладыша нет, — заметил Турецкий. — С характеристикой вещества, показаниями к применению. Да и с разрешением Минздрава на использование. Кто произвел взрыв и что это за АОЗТ такое?
Грязнов вздохнул:
— Тут у них накладка вышла. Взрыв дистанционного управления. А взрывал парень молодой. Он в вагоне-ресторане сидел, это соседний с восьмым. Когда бойцы пошли по вагонам с проверкой, парень их видел, они через ресторан проходили. Ну и струхнул, нажал на кнопочку. А сам выпрыгнул из тамбура ресторана. Выпрыгнул неудачно, на трансформаторную будку. Перелом основания черепа, разрыв внутренних органов, кажется, мочевого пузыря. Отвезли в Бологое, в больницу. Но врачи говорят, что безнадежен. Охрану к нему поставили. Документов при парне нет. Так что тут вряд ли что высветится. Что касается АОЗТ «Аквапресс», нет такого АО в Питере. А по указанному адресу вообще ничего подозрительного. Это нам уже знакомый тебе Гоголев доложил, замначальника Питерского угро.
— Связался с прокурором Санкт-Петербурга. А потом и с Виктором Петровичем тоже разговаривал, — вступил в разговор Меркулов. — Попросил Гоголева прочесать почтовые отделения. Может быть, и почтой товар отправлялся. Под видом медикаментов. Думаю, тебе, Александр, следует в Питер выехать. Отслеживать ситуацию там.
— Видимо, так, — согласился Турецкий.
— Нужно будет обследовать НИИ медицинского или биохимического профиля. Фармацевтические фирмы. А ты, Вячеслав…
— Славу я прошу в Ригу съездить собрать информацию на Смакаускаса. Я тебе, Костя, уже докладывал, — сказал Турецкий.
— Охотник? Один выстрел — и прямо в глаз? Что ж, убийцу Фрязина мы должны достать! Не очень, правда, понимаю, в чем нам поможет Рига.
— Но, Костя! Оба убийства были произведены из спортивного пистолета. Пусть Вячеслав прощупает спортивные общества. Не такой уж Рига большой город. А может, он тренера этого Альгериса отыщет. Да вдруг еще и про пистолет что-нибудь надыбает. Приглашение уже получено от Ириной тетушки. С визой проблем не будет.
Меркулов поморщился:
— Если даже он и «надыбает», как ты весьма неблагозвучно выражаешься, то пистолета-то нет. Не найден. Кстати, почему он использовал именно спортивное оружие?
— Ну а ты вспомни, они со Свимонишвили прибыли в казино, уже зная, что там идет проверка и присутствуют парни из физзащиты налоговой полиции. Официального разрешения на ношение оружия у него наверняка нет — судимость имеет. А этот спортивный мог и в кабинетике его храниться, в казино. У него же есть там своя комната служебная.
— Есть, — подтвердил Вячеслав. — Только никакого пистолета там теперь нет. Ни «марголина», ни какого другого. Мои ребята досматривали. Как и все казино.
— Естественно, — кивнул Меркулов. — А как он ведет себя, Смакаускас?
— Спокоен как танк. Всюду хозяйку свою сопровождает, Свимонишвили. Вообще, весь этот клан редкостное хладнокровие сохраняет, что и бесит!
— Ладно, Вячеслав, поезжай. Визу за день сделаешь. Только не засиживайся там, не расслабляйся.
— Вот еще! — буркнул Слава. — Я бы и не поехал. Чует мой нос, что лед тронулся. И самые важные события будут здесь происходить.
— Нос у тебя, конечно, знатный, — оглядел грязновскую «картофелину» замгенпрокурора. — Только второстепенных дел не бывает, Слава. Не тебе говорить. А в проведении разведопераций равных тебе нет, чего уж там.
Грязнов польщенно хмыкнул:
— Доброе слово и кошке приятно.
— Так что выезжай завтра, — продолжил Меркулов. — Просьба: уложиться в три дня. А ты, Саша…
В этот момент ровный голос Константина Дмитриевича перебил резкий междугородний звонок.
Меркулов снял трубку:
— Да, Виктор Петрович, приветствую еще раз. Слушаю. Так. Так… Что ж, спасибо за оперативность. Я к вам Турецкого направляю, руководителя следственной группы. Сегодня же и поедет. Я рад, что вы рады. Ну добро. А ты, Саша, — продолжил Меркулов, аккуратно опустив телефонную трубку, — поедешь сегодня же в Питер. Виктор Петрович сообщил следующее: на одном из отделений связи города служащая показала, что производила отправку препарата с маркировкой «полипептид Хуанхэ». Название необычное, народ у нас нынче на все нетрадиционное, китайско-тибетско-американское, живо реагирует, вот работница почтового отделения и запомнила. Я еще раз созвонюсь с прокурором Питера, Маркашиным, чтобы был тебе обеспечен полный карт-бланш.
— Так не обидит, я думаю, — скромно опустил очи Александр.
— Еще бы! Когда вместе бражничали. Как говорил один одесский профессор: «Не мало было ими исколесено по тем местам».
— Откуда ты все знаешь, Костя? — прищурился Александр.
— Положение обязывает.
Таким вот образом и оказался Александр Борисович в «Красной стреле», следующей в Северную Пальмиру.
…Турецкий вернулся в купе. На столике стояли два пластиковых контейнера с ужином. Женщина держала в руках красивую керамическую кружку с чаем, смотрела в окно. Турецкому был виден ее профиль — высокий, наполовину скрытый каштановой прядью лоб, прямой нос, четко очерченный подбородок. Он опять ощутил непонятное волнение и, неизвестно на кого рассердившись, уселся на свое место. Взял лежавшую на столике газету «Стрела» и как бы погрузился в чтение. Но номер газеты был тот же, что и в его прошлую, недавнюю поездку, и вместо разгаданного кроссворда и столетней давности анекдотов глаза почему-то разглядывали руки женщины с длинными пальцами и коротко остриженными, безукоризненной формы ногтями без лака. «Да кого же она мне напоминает? — вконец измучился Саша, украдкой рассматривая попутчицу. — Господи, да ведь Риту! Риту Счастливую»7.
