– Так зачем же, спрашивается, меня позвал?
– Необходимо, чтобы контрразведка гостиницы проверяла, а не отбывала номер.
Коржанов плеснул в бокал виски, выпил, прищурившись, взглянул на Гурова.
– Считаешь, что хитрее всех? Храбрости тебе не занимать, согласен. А умен не шибко, хотя слышал, сыщик ты отличный. А ко мне перейти не хочешь?
Гуров такого вопроса ждал, приготовился, но сделал вид, что задумался, ответил, подбирая слова:
– А я вашей службе не нужен, Илья Сергеевич. Моя сила в связях, агентурных подходах, а они лежат в криминальной сфере.
Коржанов покачал головой, как бы прикидывая, правду говорит мент или охранной службой брезгует. Опережая ответ генерала, Гуров сказал:
– Я, Илья Сергеевич, и на своем месте вам сгожусь.
– Это чем же?
– А тем, что не наврежу. У вас врагов хватает, вы мне сегодня поможете, я при случае отблагодарю.
– Ну ты и наглец!
– Что выросло, то выросло, Илья Сергеевич. Я знаю, что вы с контрразведкой не в обнимку спите, однако шепните им, что в розыске террориста заинтересованы. И своим ребятам скажите, если столкнемся, чтобы они мне сильно ноги не отшибали.
– Наглец. – Если в первый раз генерал произнес это слово как обыденное восклицание, то сейчас серьезно констатировал факт. – Милицейский опер приглашает к себе в гости начальника Управления охраны и так уверен, что генерал явится, что покупает бутылку любимого генералом виски.
– Марка виски – простое совпадение, – сказал Гуров, наблюдая за Коржановым, который встал и начал расхаживать по гостиной, разглядывая висевшие на стенах гравюры, взял с телевизора довольно безвкусную статуэтку балерины, повертел в руке, поставил на место.
– Манок для приглашения простой – якобы существует опасность для жизни Президента, – продолжал рассуждать вслух генерал.
– О жизни Президента я ни слова не говорил. – Гуров не столько испугался, сколько решил, что пора проявить страх. Человек привык, чтобы его боялись. – Я сказал слово “опасность”. Что соответствует действительности.
Коржанов продолжал рассуждать, словно не слышал никаких возражений:
– Опер знал, что о его информации либо уже доложили генералу, либо он о ней узнает в ближайшее время, однако на наглую выходку решился. Дурак? Желает выслужиться? Не похоже. Тогда что же заставило простого опера рисковать?
Коржанов остановился рядом с Гуровым, посмотрел ему в лицо, и сыщик почувствовал тяжелый, властный взгляд генерала.
– Заставил долг, а рисковать мне нечем, Илья Сергеевич. Какая у меня карьера? – Гуров понимал: всесильный генерал не слышит возражений, говорил из упрямства.
– Ты не наивен, отлично понимаешь, я звонить в контрразведку не стану. Так зачем, спрашивается, нарушая субординацию, ты меня пригласил? Сообщить то, что я и без тебя знаю? Отпадает. Ты сейчас думаешь: пусть генерал говорит, ведь главное, что приехал. Значит, ему интересно, что такое знает простой мент, раз решился на подобный фортель? Значит, ему, генералу, есть что сказать. Ну, как тебе нравится мой расклад? Видишь, не только паршивый интеллигент умеет мыслить логически? Ты скажешь, зачем пригласил? Или тебе врагов не хватает?
– Врагов хватает. Я не сомневался, что вы умны, иначе не занимали бы положения, которое занимаете. Я пригласил вас потому, что мне нужна ваша защита. Вы приехали, и я эту защиту получил независимо от того, будете вы кому-либо звонить или нет. О том, что вы у меня дома сейчас, знает как минимум шесть человек. Следовательно, информация уйдет в контрразведку и верха моего министерства. Никто не захочет связываться даже с простым ментом, если к нему приезжал сам Коржанов и провел с ним около тридцати минут.
– Что? – Генерал сел в кресло, налил себе, выпил, потер лоб. – Так-так... Выходит, если я кому скажу, что ты наглец, и я при случае оторву тебе к едрене фене голову, мне просто не поверят? Мол, говори-говори, а у тебя с ментовским сыщиком общий интерес.
– Видимо, так.
Гуров покорно склонил голову. Ему был необходим еще один вопрос генерала, и Коржанов его задал:
– А на чем могут перекреститься твои интересы с моими людьми?
– Кто-то оплатил приглашение террориста. Ему необходима взрывчатка. Логично, если преступник обратится за помощью к человеку, который платит деньги. Я буду искать такого человека...
– И ты считаешь, что мой офицер может быть замешан в таком грязном деле? – Коржанов впервые повысил голос.
– У вас много офицеров, Илья Сергеевич. А на свете уйма мерзавцев.
– И один из них – ты! – Коржанов вышел в прихожую, сорвал с вешалки плащ. – Проводи до машины!
– Я же говорил, Илья Сергеевич, что могу вам пригодиться.
Гуров открыл Коржанову дверь лифта.
Гуров проводил генерала до машины, походя отметил, что охранник не удосужился войти в подъезд, жизнь, точнее смерть, людей ничему не учит. Коржанов, прощаясь, руки не подал, лишь кивнул и уехал. Гуров вернулся в квартиру, где застал Станислава Крячко, который во время разговора старших находился в спальной комнате возлежащим на диване и дегустирующим дорогой виски.
– Надо же, тебя отпустили, – философски изрек Крячко, поднял стакан. – Твое здоровье, сыщик. Генерал прав, тебе явно не хватает врагов. До конца лестницы недалеко, осталось поссориться с Президентом.
– Сядь нормально и налей мне.
Гуров подвинул телефон, позвонил Орлову.
– Петр Николаевич, докладываю, встреча прошла в дружественной обстановке, к консенсусу привела вряд ли.
– Приезжай. – Орлов бросил трубку.
– Опять плохо! – Гуров забрал у друга бутылку, пить не стал. – Поехали.
– Сказал попугай, когда кошка тащила его из клетки. Крячко отставил стакан и вскочил.
Прослушав запись разговора, Орлов выключил магнитофон.
– Я не утверждаю, что ты не прав, нажил врага и ничего не добился. Не будет он о тебя руки пачкать, ты слишком мал.
– А он слишком велик, страдает самомнением, потому допускает ошибки, – сказал Гуров.
– А ты – олицетворение скромности, – заметил Орлов.
– Нет, я высокого о себе мнения. Но стараюсь не считать себя умнее соперника. Потому я считаю, что данную встречу выиграл. Коржанов ко мне приехал, считал себя умнее.
– Теперь, конечно, машина заработает, соседи будут крутиться. Найти террориста их задача, они не могут позволить, чтобы его взяла милиция, тем более Управление охраны. Если он поселился в гостинице, его найдут. – В голосе генерала появилось сомнение. – Объем работы колоссальный. Европеец, американец, австралиец, короче, белокожий, около сорока лет, рост сто семьдесят шесть.
– Одинокий, – подсказал Крячко. – Минус дистрофики. Затем данные через Интерпол заслать в страну проживания...
– Паспорт может быть выдан в другой стране. – Орлов взглянул на молчавшего Гурова.
– Такая работа требует большого количества людей и времени, – сказал Гуров. – Но она выполнима. Так считаем мы, профессионалы, а он, человек, уверенный во всемогуществе КГБ, убежден, что это дело лишь техники, и в гостиницу не пойдет. Надо исходить, что у него психология советского человека. Он предвидел, рано или поздно ему придется прилететь в Россию. И наш паспорт у него был заготовлен. Француз прав, наши пограничники – ребята ушлые, границу преступник пересек с паспортом иностранца, тем более что паспорт мог быть абсолютно подлинным. А в Москве человек сразу перекрасился.
– И легенда разработана, и жилье в Москве подготовлено заранее, – высказал свое мнение Крячко. – Пьер Руссо прав, иностранца в Москве видно, но не по платью, а по манерам. Кроме того, опытный человек может легко и просто купить вещи в Париже и выглядеть русским. Надел кожаное пальто до пят, уже не иностранец. В общем, с одеждой у него проблем не будет, с языком тоже, квартиру с девочкой подготовят.
– У него два узких места, – сказал Орлов, массируя затылок, – в последнее время генерала мучили мигрени. – От кого он принял заказ?
– От чечена. Война, кровная месть, – ответил Крячко.
– Станислав, сказать все можно, – возразил Орлов. – Надо, чтобы человек поверил. Его истинное лицо известно очень узкому кругу лиц, иначе его давно бы взяли. Я согласен с Левой, в истории не обходится без спецслужб.
– Считаю, разговор следует отложить на завтра, – сказал Гуров. – Нужен перерыв.
– Потерпи, полковник. – Обращение генерала по званию означало, что он нервничает. – Не будем гадать, ясно, он засветился перед кем-то из наших. Возможна нелепая случайность: террорист встретился с человеком, знавшим его по России, тот пригрозил разоблачением, предложил контракт. Это у нас сейчас два миллиона долларов – нормальные деньги, на Западе за два миллиона черта купить можно.
– Я не утверждаю, что заказчик чечен, скорее это человек русский, – сказал Крячко. – Просто Чечня – наиболее простое и естественное объяснение теракта. Тем более учитывая их угрозы...
