– Володя! В случае опасности, просто отпрыгивай в сторону и, как хочешь, но откатывайся подальше! А потом – ходу! А когда окажешься в безопасности, звони в Управу или просто по ноль-два. Это единственное, чем ты, безоружный, можешь мне помочь! И повторяю: не бросайся спасать меня! Я сам со всем разберусь! Ты меня понял? – Никитин твердо, не отрываясь, смотрел ему в глаза. – Капитан Никитин! Вы поняли приказ?
– Так точно, господин полковник! Все понял, – ответил Володя.
– Тогда пошли дальше!
Наконец они оказались возле старого, с облупившейся краской, местами проржавевшего железного памятника – простого невысокого обелиска со скошенным верхом. На табличке еле-еле можно было разобрать, что там покоится какой-то человек по фамилии Митрофанов.
– Это случайно не отец той Лены Митрофановой? – спросил Володя.
– Да, это он. Вот под ним-то все и лежит, – объяснил Гуров. – У меня с собой два больших пластиковых пакета, мы с тобой его поднимем, все переложим в них и поставим памятник на место, а когда вернемся в город, отправим посылкой в Москву. Это будет самое надежное.
– Лев Иванович! Поднять-то его несложно, только вы посмотрите, как он в землю ушел. Вряд ли его кто-нибудь трогал с тех пор, как установили, – с сомнением проговорил Володя. – Но, раз вы говорите…
– Вот и давай не будем время терять, – предложил Лев.
Они взялись за памятник и стали, немного раскачав, тянуть его вверх, когда возле них на землю упала большая сумка.
– Замри! – раздался хрипловатый мужской голос с нескрываемыми издевательскими интонациями. – Очень я люблю эту детскую игру! Люди такими смешными и нелепыми становятся! А ручонками сучить не советую.
Гуров с Никитиным повернулись на голос и увидели только мужской силуэт в камуфляжной форме, потому что солнце било им прямо в глаза, – мужик был профессионалом и вел себя грамотно.
– Уж не Виктор ли Коршун это? – спокойно поинтересовался Гуров, прикидывая, за сколько секунд он сможет выхватить пистолет и выстрелить в сторону противника, чтобы, нет, не попасть – солнце не даст нормально прицелиться, а просто отвлечь того и дать Володе возможность скрыться.
– Собственной персоной, – подтвердил мужчина. – И мысли дурные ты, ментяра, из головы выкинь – я же мастер спорта по стендовой стрельбе, по вам не промахнусь.
– И как же ты меня вычислил? – спросил Лев, чтобы выиграть время и немного усыпить бдительность бандита.
– Время тянешь? – рассмеялся тот. – Напрасно. Здесь вам никто не поможет. И найдут вас еще очень не скоро! Но объяснить могу – как же последнее желание приговоренного к смерти не выполнить? Это грех! Я же сразу понял, что ты «компру» искать будешь, вот и следил за тобой. А уж когда ты в нору нырнул, сразу понял, что ты на след вышел. Правда, выходов из нее восемь, чего ж мне от одного к другому метаться? Проще тебе на хвост сесть. А как только «ментенка» твоего за рулем панкратовского «жигуленка» увидел, так и понял, что «в цвет вышел».
– Не было за нами «хвоста», – уверенно возразил Гуров.
– Так вы же в Москве все к машинам привыкли, а на мотоциклы и внимания не обращаете. А если еще шлемы менять с одного на другой, так я и вовсе неприметный буду. Да и чего мне у вас на хвосте висеть? Я, как увидел, что вы на новую дорогу к кладбищу выехали, сразу же понял, куда вы направляетесь, потому что здесь она и кончается, дальше никуда не идет. А я по старой, короткой поехал, вот здесь вас и подождал. А теперь поднимайте памятник – не самому же мне трудиться? И без глупостей!
– Как только поднимем памятник, бросаем его в сторону Коршуна. Это его немного отвлечет, а ты тем временем делай ноги, – еле слышным шепотом приказал Гуров.
– Ну! Мне долго еще ждать? – теряя терпение, уже зло спросил бандит. – А то ведь я могу и ногу кому-нибудь из вас прострелить, чтобы ускорение придать.
– Поясницу схватило, – огрызнулся Гуров.
– Тебе бы, старый, на печи лежать, а ты все по кустам шаришься, – усмехнулся Коршун. – Поднимайте, я сказал!
И тут вдруг раздался чей-то негромкий свист сквозь зубы.
– Кто здесь? – воскликнул Виктор, выхватывая второй пистолет и настороженно озираясь по сторонам.
Воспользовавшись тем, что он отвлекся, Гуров дернулся за пистолетом, но в памятник тут же влетела выпущенная Коршуном пуля, которая, к счастью, прошла через старое железо насквозь, а не срикошетила.
– Команды «Отомри!» не было! – крикнул им Виктор и повторил: – Кто здесь?
– Бросай стволы, и тогда цел останешься, – раздался спокойный голос Самойлова.
– Да пошел ты!.. – выругался Коршун, умудрявшийся одновременно следить за Гуровым с Никитиным и смотреть по сторонам. – На понт берешь! Раз прячешься, значит, сам без ствола! Я сейчас этих «мусоров» порешу, а потом до тебя доберусь!
– Значит, не бросишь? – хладнокровно спросил Самойлов.
– Щас! – Коршун, решив, что, раз в него никто не стреляет, ему ничего не угрожает, навел пистолеты на Льва Ивановича и Володю. – Пока, «мусора»! На том све…
Он не закончил, потому что в воздухе что-то просвистело, и раздался его дикий, нечеловеческий вопль, хотя выстрелить он все-таки успел. Гуров и Никитин, мгновенно выпустив памятник, рванули в разные стороны. И обоим не повезло: Лев, упав, налетел плечом на острие старой и ржавой могильной оградки, а в голень Володи впилась срикошетившая, непонятно от чего, одна из выпущенных Коршуном пуль, а вот вторая ушла в землю. Шипя от боли сквозь намертво стиснутые зубы и зажимая рукой рану на плече, Гуров сумел приподняться и увидел, что Самойлов стоит над яростно матерящимся Виктором, а в руках у него два цельнометаллических ножа для метания, которые он вытирал от крови листом лопуха. И Лев понял, что именно просвистело в воздухе. С трудом поднявшись, он пошел посмотреть, что с Володей. Тот сидел на земле, стонал, раскачиваясь из стороны в сторону, и тоже зажимал рукой рану на ноге, из которой хлестала кровь.
– Руками раны не трогать, – так же хладнокровно, словно ничего и не произошло, сказал, подходя к ним, Самойлов. Он бесцеремонно выдернул у Гурова рубашку из брюк, полоснув ножом по материи, оторвал низ и разорвал на два больших куска. Сложив один, прикрыл им рану Льву Ивановичу и добавил: – Вот теперь держите. – Потом, присев, разрезал брючину и осмотрел ногу Володи. Туго забинтовав ее вторым куском, поднялся. – До больницы дотерпите.
– Только туда еще добраться надо, – зло процедил Гуров. – Как Володька туда дойдет?
Да! Самойлов спас им жизнь, но его непробиваемое хладнокровие выводило Гурова из себя, и он ничего не мог с этим поделать, потому что это был не человек, а какой-то робот-спасатель!
– Донесут, – спокойно заметил Валерий Леонидович. – Здесь выстрелы далеко слышны.
– Кто? – воскликнул Лев и тут же замолчал, потому что услышал, как к ним напролом, словно стадо кабанов через камыши, двигается группа людей.
Первыми, оставляя за собой настоящую просеку, появились крепкие накачанные парни, а уже за ними Шика и Боня.
– Все живы? – спросил Боня, осматриваясь по сторонам, и вдруг расплылся в такой счастливой улыбке, словно долгожданного и дорогого друга встретил. – Витюша! Ты ли это? – Ответом ему был отборный мат. – Что ж тебя, дорогой ты мой, никто связать не потрудился?
– Да он теперь уже неопасен – я ему плечевые суставы перебил, и он до конца жизни безруким останется, – спокойно объяснил Самойлов. – А вот московские гости оба ранены – им срочно в больницу надо.
– Это мы запросто, – охотно ответил Боня. – Господина полковника, как я вижу, в плечо зацепило, то есть сам дойдет, а вот… – посмотрел он на Никитина и, покачав головой, позвал: – Зубр! Займись!
Мужик, по сравнению с которым все остальные казались лилипутами, подошел к Никитину и бросил другим парням:
– Наволацивайте!
Те, как можно аккуратнее, но Володя все равно еле удерживался от крика, подняли его и положили животом на плечо присевшего Зубра.
– Пошли! – скомандовал Боня.
– Подождите минутку, это много времени не займет, – остановил его Самойлов и, кивнув на памятник Митрофанову, попросил: – Поднимите его, пожалуйста!
– Валерий Леонидович! Для вас все, что угодно! – тут же сказал Шика.
Двое парней легко подняли памятник и… Под ним ничего не было. Гуров не выдержал, подошел поближе и посмотрел – на земле явственно остался отпечаток чего-то тяжелого и квадратного, что там когда-то стояло, но сейчас там было пусто.
– Суки! – яростно заорал Коршун. – Суки-и-и! – надрывался он и даже беззвучно рыдал.
– А ты там небось компромат на нас хотел найти? – усмехнулся Шика.
– А теперь поставьте, пожалуйста, на место, – сказал Самойлов.
Парни послушно все сделали и даже поднажали на памятник сверху, чтобы он случайно не свалился.
– Пойдемте, – бросил Самойлов и первым двинулся по просеке в обратный путь.
– Не знаю, как вас и благодарить, Валерий Леонидович, – догнав его, заговорил Боня. – Если бы вы Шике не позвонили, что москвичи по кладбищу бродят, беда была бы! А так вы и их от смерти спасли, и Коршуна поймали! Да ведь если бы с Гуровым и Никитиным чего случилось, тут бы такой дурдом начался, что жизнь всего города в ад превратилась бы! А Коршун – это сволочь редкая! И хорошо, что его зарядили компромат искать, а не на Женькино убийство, потому что умелец он редкий! Мог бы и достать!
