Два часа назад потерпевшая пришла в контору ЖКО, где подрабатывала техничкой, мыть полы. Повесив сумочку на вешалке в одном из кабинетов, приступила к работе. В это время Цыплаков через незапертую входную дверь незаметно прошёл в помещение конторы, где никого из работников уже не было. Обшарил столы в нескольких кабинетах, из сумочки технички вытащил сто тридцать два рубля и направился к выходу. У крыльца в это время уже сидел на скамейке и наслаждался вечерней прохладой ревнивый муж технички (мужчина под два метра ростом), который пришёл встречать с работы супругу. Цыплаков понял, что тот уходить не собирается, выскочил из здания и пытался пробежать мимо оторопевшего в первый момент мужчины. Супруг технички, однако, в себя пришёл быстро. Сразу «понял», что убегает любовник его жены, и в несколько прыжков настиг бедолагу. Пока неудачливый воришка и прибежавшая на шум жена сумели ввести разъярённого мужчину в курс дела, Цыплакову изрядно досталось. Тут подъехали вызванные работники милиции и «весь любовный треугольник» доставили в райотдел.
Допросив и отпустив ближе к полуночи обоих супругов, Кочкин распорядился привести подозреваемого.
— Как зовут?
— Виталя…
— Какие проблемы, Виталя? — как обычно начал допрос Валерий Николаевич.
— Да Вы ж всё уже знаете, господин следователь — Цыплаков неожиданно всхлипнул и плачущим голосом стал горячо убеждать Кочкина, что, освободившись год назад, только-только начал нормальную человеческую жизнь. На работу устроился водителем «ЗИЛа». Женился, ребёнок родился, второй месяц пошёл, а «тут чёрт попутал», «позарился на эти копейки».
— Сейчас вот — всё больше волновался задержанный — я здесь, а жена переживает, не знает, где я до сих пор…Молоко может пропасть…Может я завтра приду? Во сколько скажете, во столько и приду. Поздно уже — продолжал канючить Цыплаков, вытирая тыльной стороной ладони навернувшиеся слёзы.
— Так ты, Виталя, значит у нас уже судимый? — прервал причитания подозреваемого Кочкин — И по какой статье?
— Да, по молодости так вышло, господин следователь, по глупости — продолжая всхлипывать, ушёл от прямого ответа Цыплаков.
— А сегодня-то — по старости что ли? — проявлял полное бездушие следователь.
— А что сегодня? — уже забыл про «попутавшего его чёрта» подозреваемый — Я так…проучить хотел за безалаберность. Пооткрывала, понимаешь, всё настежь, побросала всё. Занёс бы завтра эти копейки её, вернул бы…
— Вернул бы, вернул — поддакнул Кочкин — и свои бы ещё добавил…
— Может это…господин следователь, решим всё по-хорошему — перевёл разговор в другую плоскость Цыплаков — Извините, как Ваше имя, отчество?
— Валерий Николаевич.
— Нет, я серьёзно, Валерий Николаевич — совсем успокоился подозреваемый — Терпилам сейчас уже ничего не надо. Зачем всё это нужно? А мне жить надо, семью кормить, ребёнка поднимать… Может порешаем, Валерий Николаевич — перешёл на шёпот — я это, в долгу не останусь…
— Спасибо за заботу — Кочкин развернул бланк протокола — И за что же ты судим-то был, всё-таки?
Подозреваемый молчал, обиженно поджав нижнюю губу.
— Ну я ведь и без тебя узнаю, можешь хранить молчание…
— Да ладно Вам — ещё больше обиделся Виталя — Что уж нельзя по-человечески…
— Так отказываешься отвечать?
— Да чтой-то — испугался Цыплаков — не отказываюсь. По сто пятьдесят восьмой судим.
— За кражу, значит.
— Угу…
— И сходу на зону пошёл? По первому-то разу?
— Да это…у меня их не одна была — совсем без желания протянул подозреваемый.
— Ясно, ясно — Кочкин полез за сигаретами — И где ты сейчас трудишься?
— На суконной фабрике водителем.
— И в колонии водителем был?
— Нет, портным работал, я ж училище специальное закончил…
Коробок со спичками застыл в руке следователя. Сразу вспомнился похищенный у сегодняшней потерпевшей отрез материи на платье.
— Так-так — пробормотал Кочкин — И где же ты проживаешь?
— У жены однокомнатная квартира на Ленина, там и живём.
— А сам-то местный?
— Не-е, деревенский я. Пока сидел, списались с будущей женой. На свиданку ко мне приезжала. Ну а потом я приехал сюда. Может отпустите меня, товарищ майор — вновь заканючил Виталик — поздно уже…
— Кочкин связался с дежурным — Где Коротков?
— В кабинете у себя, сейчас пришлю.
Вскоре зашёл Коротков. Не обращая внимания на постороннего, стал выговаривать коллеге по работе: Нашёл время, только подругу на столе разложил. Чё хотел?
— Да вот, Олег Иванович, познакомься с Виталей. Старый вор, профессиональный портной, а у нас вчера из квартиры отрез на платье ушёл.
— Действительно — почесал затылок оперативник — столько ведь шмоток всяких было, а взял только отрез. Ну-ка колись, сучёнок!
— Да вы что, мужики! — заверещал подозреваемый — Я ж давно в завязке…У меня ребёнок месячный…Я делов не знаю…
— Николаич — прервал «плач Ярославны» Коротков — я пойду подругу выпровожу и вернусь.
Оперативник вышел. Задержанный продолжал категорически отрицать совершение каких-либо других краж. Клялся матерью, женой и маленьким сыном. А закончил тем, что потребовал к себе и прокурора, и адвоката — вместе и сразу. У Кочкина разболелась голова. Спустив Виталика в дежурную часть, стал советоваться с Коротковым.
— По-хорошему он не колонётся — высказывал своё мнение оперативник — Ему срок голимый корячится, он это понимает…
— Может и совпадение — сомневался следователь — может и не его работа…
— Бабу его надо колоть — рассуждал Коротков — обыск срочно делать! Он квартиры бомбил, да отвалится моя задница, если это не он!
— Не буду я его закрывать — наконец принял решение следователь — Если не подтвердится, а у него малолетний ребёнок, прокуратура меня съест с потрохами. Даже рыпаться не буду. Так что, Олег Иванович, забирай Виталю к себе в кабинет и ночуй там с ним. Смотри, чтоб не сбежал! А утром начальству доложим. У них головы большие, пусть решают…
Ещё один рабочий день прошёл.
18 июля 2001 года. Среда. 8 часов 50 минут. Актовый зал Заречного РОВД.
Дежурный помощник начальника райотдела Скоков закончил доклад по истекшим суткам.
— И ещё, товарищ подполковник, в восемь двадцать поступил звонок. На Гагарина в частном секторе поросёнка месячного, якобы, украли…
Начальник посмотрел на заступающего дежурного Волкова — Денис Алексеевич, у нас из участковых Гагарина Зайцев обслуживает?
— Так точно.
— Найди его, пусть займётся этим поросёнком.
— Станислав Викторович — Волков поднялся со стула — можно я лучше поросёнка найду, мне это проще будет…
Зал дружно развеселился и долго не мог успокоиться.
— Станислав Викторович — поднялся уже Батманов — разрешите сейчас к Вам зайти вместе с Кочкиным и Анатолием Сергеевичем?…
В кабинете у начальника милиции следователь Кочкин довел до присутствующих свои соображения по поводу Цыплакова.
— Так-так — оживился Игошин — вполне возможно, вполне возможно. Сколько у нас на сегодня таких квартир висит, Вадим Ильич?
— Больше десятка…
— Во-во, работать надо с этим парнем вплотную. У Вас Кочкин будет заниматься, Анатолий Сергеевич?
— Не сможет Кочкин — поморщился начальник следствия — Ему к пятнице два дела надо заканчивать…
— Тогда Крассовского дайте, или Нигматуллина…Дело то, если пойдёт, серьёзное.
Прошкин долго рассматривал лицевые счета следователей, морщился и кряхтел — Прямо-таки я весь в растерянности — вымолвил наконец — Все загружены по уши. Надо минимум в два раза штат увеличивать, если нормально работать хотим…
— Не надо мне тут — оборвал зама начальник — Без тебя знаю! Знаю, что и Батманову надо людей в три раза больше, чтоб работать, а не верхушки сшибать. Знаю, что специалисты нужны, а не как сейчас, танкисты и зоотехники. Знаю я, Анатолий Сергеевич, и без вас знаю. Так что не надо здесь разводить беспредметные разговоры — Игошин смягчил тон — Дайте, пожалуйста, на это дело нормального следователя.
— Хорошо, придумаем что-нибудь — поднялся со стула обиженный Прошкин — Ко мне нет больше вопросов?…
11 часов 40 минут. В кабинете начальника уголовного розыска пьют кофе Батманов с Виталей Цыплаковым.
— Бесполезно, командир, не трогал я эти квартиры — явно не собирается сотрудничать со следствием Цыплаков — И вообще, где мой адвокат? Следователь вчера ещё сказал, что утром будет адвокат. Где?
— Ну у тебя ж нет знакомого, сам говоришь — затянулся сигаретой Батманов — сейчас мои люди ищут тебе свободного адвоката. Не нашли пока.
— Не надо мне уши тереть. Я буду жаловаться прокурору и тогда посмотрим…
