— Как фамилия Генки? — Скворцов приготовился записывать.
— Абрамов, мы с ним в «кирзухе» вместе учились, пока я не ушёл…
— Где живёт?
— Кто?
— Угадай с трёх раз.
— А, Генка-то… Не знаю, где-то на Набережной…
— Станислав Викторович — поднялся со стула Елчев — время позднее. Пусть твои устанавливают и привозят этого Генку с утра пораньше, а мы — до завтра…
Ещё один рабочий день прошёл…
21 июля 2001 года. Суббота. 7 часов 30 минут.
У себя в кабинете Батманов в одиночестве допивает бокал чая. Звонит дежурный — Ильич, привезли этого…за кем посылал.
— Пусть ко мне заводят.
Вскоре дверь кабинета распахнулась и появилась сияющая физиономия Короткова. Капитан милиции Олег Иванович Коротков был на год постарше своего непосредственного начальника. Работал в розыске девятый год. О его врождённом хамстве в райотделе ходил не один анекдот.
— Завожу, Ильич?
— Давай-давай…
Коротков посторонился, пропуская вперёд скованного наручниками парня лет двадцати, среднего роста и очень плотного телосложения. Сзади замаячил довольный Самохвалов: Вот, Вадим Ильич, знакомьтесь, Геша Абрамов, собственной персоной.
Сразу бросалось в глаза, что на лице Абрамова имелись многочисленные свежие царапины, и вдоль и поперёк, и по диагонали.
— Вот, Вадим Ильич — продолжал радоваться Самохвалов — доказательства и на лице, и налицо — оперативник положил громадную свою пятерню на лоб задержанного и резким коротким движением усадил того на стул.
— Смотри, Ильич — Коротков достал из кармана целлофановый пакет — трусы свои, сука, постирал и на балконе развесил. Обыск надо делать, я там, в шкафу штаны его приметил, они травой замазаны. Мы в квартире Сашку Игнатьева оставили, чтоб мамаша не попрятала вещдоки. Может мы с Игорем пока вдвоём с этим хреном побазарим, без начальства. Не убивал, говорит, делов не знаю…
— Наручники снимите — пока не разделял с подчинёнными общей радости начальник розыска — Подсаживайся ближе, Гена, поговорим. Где пострадал-то?
— Подрался — Абрамов опустил голову — с пацанами…
— Ну ты молодец! — взбеленился Коротков — Угробил девчонку и сидишь, выкобениваешься! — тут же последовала резкая затрещина по затылку задержанного — Ты у меня, гадёныш, до суда не доживёшь!..
— Олег Иванович! — повысил голос уже Батманов — Иди-ка ты побрейся, позавтракай, потом придёшь.
— Ну смотри, гнида — оперативник за волосы приподнял опущенную голову Абрамова — Не будешь рассказывать, я вернусь, сам с тобой займусь…
— У него и спина вся исцарапана — после ухода коллеги продолжал докладывать Самохвалов — и плечи. И там ещё — поднял задержанного за ворот рубашки со стула и толкнул коленкой в пах — надо посмотреть.
— Потом, потом…присаживайся, Гена — Батманов закурил — Смотри, какой ты плотный, культуризмом что ли занимаешься? Курить будешь, или спортсмен?
— Не убивал я, товарищ…
— Вадим Ильич меня зовут.
— Не убивал я, товарищ…Вадим Ильич.
— Ты пойми, Гена — задумчиво, как бы про себя, размышлял начальник розыска — в морге у этой девочки уже состригли ногти, а под ними — твой эпидермис, Гена…
— Что-о? — округлились глаза Абрамова.
— Кожа там, Гена. Кожа под её ногтями твоя. Кожа — с твоей рожи. Что не понятно-то?…Я бы, Гена, на твоём месте, тьфу-тьфу, не приведи господь, не дожидался, пока прокурор начнёт допрашивать и изобличать. Написал бы сам явку с повинной, чистосердечно раскаялся. Тебе ж не всё равно, сколько лет сидеть, двадцать или восемь, правда? Ты пойми, дорогой — Батманов сам уже понял, что «клиент созрел и скоро поплывёт», остаётся только дожать — чем больше ты изворачиваешься и усложняешь нам работу, тем больше себе срок наматываешь. А сидеть тебе — однозначно. Ты парень неглупый, сам уже сообразил, я думаю… Правда?
— Не убивал я её — глаза Абрамова заблестели. Повисла томительная пауза.
— Ты чего тут, чудак на букву «м», сопли решил распустить! — не выдержал Самохвалов, но тут же под взглядом своего начальника притих.
— Короче — успокоился немного подозреваемый — не хотел я эту дуру убивать. Она орать взялась, а я ей рот ладонью прикрыл…я ж не думал, что так получится — Абрамов с надеждой во взгляде посмотрел на «доброго начальника».
— Ну я ж не знаю, Ген, всех тонкостей — отвёл взгляд начальник розыска — Я же не был с вами. Ты пойми, Гена — поймал кураж Вадим Ильич — полуправда ведь хуже лжи. Ты, или пошли нас с Игорем Борисовичем на три буквы…мы не обидимся, или рассказывай всё «от и до» — Батманов перевёл дух — А лучше пиши сразу явку с повинной, если по минимуму хочешь получить. Ты минимум хочешь?!
Совсем затихший подозреваемый еле-еле кивнул головой. Вадим Ильич положил перед ним чистый лист бумаги, впихнул в правую руку авторучку. Начал диктовать — Начальнику Заречного РОВД Игошину Эс Вэ от Абрамова Геннадия…Как тебя?…Петровича — вот здесь в середине с большой буквы — Явка с повинной…
Абрамов долго выводил непослушной рукой буквы, пока закончил продиктованную начальников розыска «шапку».
— Ну вот, Гена — почти пропел Батманов — А теперь своими словами пиши всё. Всё, как было…
К семи часам вечера усилиями работников милиции и прокуратуры Заречного района кольцо вокруг Абрамова замкнулось. Подробно и обстоятельно дав показания о совершённом им убийстве с изнасилованием незнакомой девушки, подозреваемый в ходе следственного эксперимента правильно указал место совершения преступления, подробно и обстоятельно «на видео» продемонстрировал на макете как душил девушку. Мать Абрамова подтвердила, что именно в ночь на пятницу «Гена пришёл поздно и весь ободранный». Изъятые в квартире спортивные брюки подозреваемого — Коротков не ошибся — действительно были выпачканы травянистой массой. И т. д. и т. п…
19 часов 40 минут. Кабинет начальника Заречного РОВД.
— Ну теперь не грех и выпить — Игошин достал из сейфа две бутылки водки. Молодой Батманов разлил по стаканам: Шефу, Скворцову, Филиппову и себе.
— Тост сказал начальник — С раскрытием!
— Третий квартал только начался, а у нас уже одиннадцатое убийство, Станислав Викторович — закусывая колбасой, доложил начальнику Батманов.
— Да-а — развалился в кресле, наслаждаясь снятым нервным напряжением, Игошин — интересная жизнь пришла, интересная… В те проклятые годы у нас в год больше двух убийств и не было никогда.
— А в восемьдесят пятом — поддержал тему Филиппов — вообще ни одного не было…
— Слушай, Валентин Григорич — обращаясь к следователю прокуратуры, встрял в разговор захмелевший с полстакана Батманов — а эти вчерашние двое с области так и не появились?
— Звонил «важняк», в обед где-то — махнул рукой Скворцов — в понедельник после санкции хотят дело себе забрать…
Ещё один рабочий день прошёл.
22 июля 2001 года. Воскресенье. С утра моросит дождь, ветрено.
Личный состав Заречного РОВД, кроме дежурного наряда, отдыхает. До обеда тихо, без происшествий.
15 часов 40 минут. Дверь кабинета следователя Глебова распахивается и появляется всегда неунывающий Рабочий…
— Хорош скучать, Олежка! На Луначарского киоск бомбанули, мы с тобой сегодня напарники. Поехали!
— А где основная группа? — Глебов нехотя и плавно полез в стол за дежурной папкой.
— А хрен её знает, я сам «видик» у экспертов смотрел. Бойко, сволочь, и там нашёл…
Дверь кабинета вновь распахивается и заходит дежурный Бойко.
— Эх ты — удивляется оперативник — богатым будешь, только-только тебя добрым словом вспоминали.
— Там следователь-то нужен хоть — цедил сквозь зубы недовольный Глебов — Или как в прошлый раз, два «Сникерса» стащили…
— Нужен-не нужен! — ополчился дежурный — На месте разберётесь. Собирайся давай, у меня бензина нет, машину гонять туда-сюда за вами за всеми.
— А основная группа где? — не сдавался следователь.
— Не волнуйся, молодой! — всё больше злился Бойко — Уехала уже на дорожное, не скоро вернётся.
— Ладно Вам, не кипятитесь — вмешался Рабочий — Подерётесь ещё. Милицию придётся вызывать. Всё, Тимофеич, мы уже в пути…
Вы представляете — виновато возмущалась продавец киоска, женщина лет сорока — отошла ведь на пять минут, не больше. Позвонить надо было дочери. А он, гадёныш, контрольный замок выдрал и выходит уже с набитым пакетом. Увидел меня и побежал. Я — за ним, да разве угонюсь…
— Кто побежал-то? Приметы запомнили? — всё больше мрачнел Глебов.
— Да мальчишка лет двенадцати! — удивлялась непонятливости милиционеров продавщица — В жёлтой майке.
