— Фу-ух — выдохнул Рабочий — слава Богу это малолетка, «висяка» не будет…
— Что унёс-то? — продолжал расспрашивать следователь.
— Шесть блоков сигарет «Бонд», шоколад там всякий…
— Ух ты — продолжал радоваться оперативник — «Приму» не взял!
— Вам смешно — убивалась продавщица — А мне хозяину выплачивать.
— А Вы раньше этого пацана видели здесь? — приступил, наконец, к исполнению своих обязанностей Рабочий.
— Не знаю я, ребята — всплеснула руками киоскёрша — Они тут косяками ходят на речку.
— Ладно — успокаивал оперативник — сейчас участковый подъедет, он здесь всех знает.
Действительно, вскоре на своей «девятке» подъехал участковый Зайцев. Заслушав продавщицу, вместе с Рабочим куда-то уехал. Минут через сорок вернулись и привезли с собой мальчишку.
— Вот знакомьтесь — продолжал балагурить Рабочий — Краснов Петя, девяностого года рождения, размер сапог тридцать шестой.
Киоскёрша, взглянув на Краснова, сразу просияла.
— Он! Он самый! Как Вы быстро его отыскали. Спасибо Вам большое!
Пацан, опустив голову и надув щёки, обиженно засопел.
— Вы уверены, что это тот самый… — начал было Глебов.
— Да конечно он — радостно затараторила продавщица — Да я его из тысячи узнаю, я ж гналась за ним…
— Чё она плетёт — Петя жалостливым взглядом окинул работников милиции — Я сегодня вообще здесь не был.
Киоскёрша от такой наглости ребёнка в первый момент потеряла дар речи — Да как тебе не стыдно, сынок — опомнилась наконец — Зачем же так себя ведёшь, не хорошо же так…
— Петро — надоело слушать спор взрослой и ребёнка участковому — я же тебя знаю…И ты меня знаешь… Ну как давай, не расстраивай тётю. Извинись, скажи, что больше так не будешь, и пойдёшь домой. Давай-давай, не тяни…
Мальчик повернулся к продавщице, опустил голову и, вытянув руки по швам, пробормотал — Тётенька, извините меня, пожалуйста. Я больше так не буду.
У взрослых отлегло на душе.
— Ну вот, давно бы так. И нечего было нервы мотать, ни себе, ни нам — Рабочий потрепал мальчишку по вихру — Давай, Петь, надо по-быстрому вернуть продавщице сигареты и…
— Какие сигареты!? — не дал договорить оперативнику Петя — Я ничего не брал, пусть она не наговариват.
Повисло тягостное молчание. Продавщица устало присела на стоящий у двери ящик. Глебов отвернулся, добросовестно стараясь не рассмеяться в голос.
— Ну как же, Петя — значительно продолжил разговор Рабочий — Ты только сейчас говорил, что больше так не будешь. Извинялся при всех.
— Вы ж сказали, извинись, я и извинился — пожал плечами Петя. И вновь, опустив голову, обиженно засопел.
— Ладно — засобирался Глебов — Разговор с Петей предстоит, видно, долгий. Поехали в отдел, раз не понимает человек по-хорошему. Сажайте его в машину!
Петя резко зашмыгал носом и тут же жалобно расплакался — Не брал я си-га-ре-ты, не у-во-зите ме-ня…
Продавщица тоже прослезилась.
— Слушай меня сюда, Пётр! — вновь вмешался участковый Зайцев — Если не вернёшь сейчас товар, ты у меня до конца лета будешь в спецприёмнике. Оформлю тебя, как два пальца об асфальт. Ты меня зна…
— В подвале пакет — неожиданно «колонулся» Краснов, уткнувшись взглядом в носки своих напрочь разбитых сандалий.
Взрослые в очередной раз облегчённо вздохнули. Киоскёрша смотрела на Зайцева влюблёнными глазами — Спасибо Вам большое, я уж и не надеялась…
— А три шоколадки я уже съел — прервал радостные причитания продавщицы Пётр — Как только убежал.
— Поехал я в отдел — Глебов кивнул всем, прощаясь — а вы тут дорабатывайте.
Ещё один рабочий день прошёл.
23 июля 2001 года. Понедельник. 8 часов 40 минут.
В актовом зале Заречного РОВД идёт утреннее рабочее совещание. Дежурный помощник начальника райотдела Бойко, как всегда громко и чётко докладывает оперативную обстановку в районе за прошедшие сутки.
— В тринадцать тридцать на автодороге по улице Карла Маркса водитель Солодовников, управляя автомобилем «ВАЗ-2106», совершил наезд на пешехода, который был доставлен в горбольницу с диагнозом: закрытая черепно-мозговая травма, переломы ключицы и рёбер, разрыв мошонки!..
— Про мошонку мог бы и не так торжественно, Вячеслав Тимофеевич — сделал замечание по докладу начальник РОВД — Продолжай…
Дремавший до этого зал заметно оживился.
— Всё у меня, товарищ подполковник! — закончил докладывать Бойко.
— Вопросы есть? — Игошин посмотрел на присутствующих. Личный состав сразу притих.
— Разрешите? — поднялся помощник по тылу — Станислав Викторович, бензина осталось на два дня. ХОЗО УВД в этом месяце опять только тонну выделило. Надо где-то доставать…
— Так доставай, кто тебе запрещает…
— Так я уж всем надоел. Только и клянчишь у коммерсантов, да бандитов…
— Хорошо, не плачь, зайдёшь ко мне после совещания… Николай Степанович — обратился с к своему заму по кадрам — в субботу убийство раскрыли. Подготовь с Вадимом Ильичём приказ на поощрение, и самого Батманова включи. И что бы люди, по триста рублей, но получили.
— Так премиальные-то уже второй квартал не выделяют — пожал плечами Сергеев — Денег всё равно нет…
— А ты скооперируйся с тыловиком. Он расскажет, где деньги взять, как спонсоров найти… Всё ясно?
— Так точно — загрустил заместитель по кадрам…
9 часов 30 минут. Кабинет начальника следствия Прошкина. На стульях вдоль стен расположились все следователи отделения. Шеф сегодня явно не в духе. Крассовский, как всегда после выходных, усиленно пережёвывал жевательную резинку, устроившись на последнем от начальника стуле. Ближе всех к Прошкину сидели два лейтенанта, два молодых следователя с годичным стажем работы: двадцатидвухлетние Алла Петровна Дергунова и Ольга Владимировна Воронова. Обе, будучи заочницами юридического факультета, накануне вернулись из областного центра, где сдавали сессию. Обе поправились, загорели и ещё больше похорошели.
— Успокоились все — начал совещание Прошкин — Во-первых, давайте поздравим наших студенток, они сегодня приступили к работе. Во-вторых, уважаемые Алла Петровна и Ольга Владимировна, попросил бы Вас впредь в таком виде здесь не появляться. Я имею ввиду ваши слишком мини-мини-юбки. Вы здесь в первую очередь следователи, а потом уже…всё остальное. Потому — заводился в своём стиле начальник следствия — соблюдайте, пожалуйста, строгость в одежде. Вам всё понятно?
— Да, да — дружно закивали головами девчата.
— Только не делайте, как Иванова в прошлом году — не успокаивался Прошкин — Я сделал её аналогичное замечание, так она на следующий день заявилась в шортах.
Мужская часть отделения заметно оживилась. Крассовский порывался было сострить, но не стал рисковать, обращая на себя внимание.
— В третьих — начальник выждал, пока подчинённые утихнут — докладываю. На сегодняшний день общими усилиями нами направлено в суд одиннадцать дел из двадцати семи запланированных. Потому, по нашей старой доброй традиции я эту неделю объявляю осадной. С сегодняшнего дня собираемся у меня в кабинете ежедневно в 19 часов и обсуждаем окончание дел. Субботу и воскресенье, это будет у нас… — Прошкин заглянул в календарь — двадцать восьмое и двадцать девятое числа…объявляю рабочими днями. Каждый из Вас может отдохнуть в эти выходные только по трём уважительным причинам. Первая — похороны собственные, не приведи Господь — постучал костяшками пальцев по столу — вторая — свадьба собственная, третья — день рождения тёщи…
Услышав про третью уважительную причину приунывший личный состав немного оживился.
— А у нас-то, у женщин, нет тёщ. Как быть? — поинтересовалась любознательная Иванова.
— Это ваши проблемы — не располагал больше к шуткам Анатолий Сергеевич — Все свободны, кроме Дергуновой, Вороновой и Самсонова.
Раздав девчатам дела, начальник следствия остался в кабинете вдвоём со следователем Ильёй Константиновичем Самсоновым. Двадцатичетырёхлетний старший лейтенант юстиции Самсонов работал в отделении у Прошкина третий год. Дядя этого молодого человека, полковник милиции, занимал какой-то пост в МВД России и областное УВД всё-таки «всучило» Заречному РОВД этого кадра, в смысле — племянника. Не имея ни желания, ни способностей к следственной работе, Самсонов обладал хорошей жизненной хваткой и неимоверно скользким характером. В связи с чем Прошкин все эти годы никак не мог от него избавиться.
— Как дела, Илья Константинович — начал разговор начальник следствия.
— Да так себе — Самсонов, как обычно, немигающим взглядом смотрел мимо собеседника.
— Что у тебя по краже с дачи Клементьевой?
