– Паша, – укоризненно произнес Гуров, указал взглядом на генерала, – Петр Николаевич мой начальник.
– И он не знает, какой Гуров бабник, – сказал недовольно Орлов. – Я тебя сто раз предупреждал, ты со своими бабами вляпаешься в дерьмо. Господа офицеры, отправляйтесь к себе, решайте свои бабские проблемы, у меня уйма работы.
– Я вам говорю, Петр Николаевич, Гурова хотели убрать. Кто-то из наших прикрывает разыскиваемого террориста! – вспылил Кулагин.
– Вот Гуров, собственной персоной, так сказать. Отправляйтесь к нему, возьмите для увеселения полковника Крячко и решайте свои проблемы. Напоминаю, сегодня суббота, вы можете с чистой совестью отдыхать.
– Хотел как лучше, получилось как всегда! – Кулагин открыл дверь. – Лев Иванович, я тебя жду, – и вышел.
– Они проверяются, используют Павла втемную, – тихо сказал Гуров.
– Все это блядство!
– Проверь кличку Кобра, примерь на разыскиваемого. Извини, но запрос генерала, начальника главка, выполняется быстрее.
Вскоре приехал Станислав, Кулагин рассказал, что ему стало известно о засаде в квартире проститутки Валентины Серовой. Кулагин переживал вдвойне. С одной стороны, в одном с ним отделе работали коррумпированные офицеры, прикрывавшие особо опасного преступника и пытавшиеся убить приятеля, офицера милиции. С другой, он, подполковник контрразведки, вынес сор из избы, в которой живет.
Гуров и Крячко лишь раз взглянули друг на друга, им было стыдно. Если Павел абсолютно искренен, то он ради принципов и дружбы пошел на риск, а друзья ему не верят и морочат голову. Если Павла используют втемную, значит, он человек не шибко далекий, ежели он ведет двойную игру, тогда он подлец и верить уже нельзя никому.
После продолжительной паузы Гуров спросил:
– Паша, что ты рвешь на себе нижнее белье? Изначально, сразу после сообщения Интерпола, стало ясно: террориста пригласили верха, зреет заговор. Тебя поражает, что в нем замешаны твои коллеги? Ни один заговор не может обойтись без участия спецслужбы. Одновременно пропали две валютные проститутки? Не факт, что они пропали. Может, они купаются в бассейне и зарабатывают своим тяжелым трудом баксы. Плохо здесь только одно, что одна из них ночевала у меня. Я понимал, что Вика – девушка не из монастыря, но что валютная путана, даже не догадывался. Ты же знаешь, Паша, я денег девочкам не плачу.
– Но и не берешь, – вставил Крячко. – А напрасно, с деньгами сейчас большая напряженка.
– Действительно, чего я так расклеился? – Кулагин облегченно вздохнул. – Вы молодцы, дружите, все на юморе, начальник у вас классный.
– Мы Петра постоянно воспитываем, – пояснил Станислав. – Дозволь начальнику сесть тебе на шею, в жизни не сгонишь.
– А как ты узнал о случившемся? – неожиданно спросил Гуров. – Ведь в вашей конторе прекрасно известно, что мы с тобой дружим?
– Они ночью использовали мой кабинет для инструктажа, – ответил Кулагин. – А со времен покойного предшественника Ильина, ты ж его знал, кабинет оборудован включением автоматической звукозаписи.
Я когда его занял, скрытый магнитофон хотел убрать, а потом передумал, решил, может, и пригодится. А позже меня генерал Володин пригласил, ласковый такой, говорит, повстречайся со своим дружком Гуровым, узнай, чем он минувшей ночью занимался, и о проститутке рассказал.
Гуров вспомнил, что, когда лейтенанты описывали кабинет, в котором с ними беседовали, сыщик узнал бывший кабинет Ильина, сегодня Кулагина. А может, это не случайно, кабинетов не хватает? Может, у нас среди заговорщиков имеется союзник, который открытого разговора боится? А предупредить хочет? А возможно, человек знал, что его собственный кабинет прослушивается, перешел в соседний и на этом попался. Тут и не разберешься, и пытаться не стоит.
– Ребята, ждавшие тебя в засаде, не работают в центральном аппарате. Боевики. Они имели стычку с бандитами, расшифровываться не стали, оружие не применили, отделались ушибами и кровоподтеками. – Кулагин помолчал. – Интересно, на каком уровне оканчивается заговор? Мой непосредственный шеф на все способен, а начальника управления я практически не знаю. Что мне делать? Я же обязан доложить по инстанции, иначе становлюсь соучастником.
– А какие отношения между твоим Володиным и начальником управления? – спросил Гуров.
– Не дружественные точно, а так черт не разберет. Я с ними за одним столом не сиживал и не член коллегии.
– А ты пойди к начальнику управления: если он тебя примет, значит, Володину не верит, хочет переговорить с начальником отдела лично. Ты работаешь в контакте с МВД совершенно официально. Скажи генералу, тебе кажется, что менты чего-то интересного накопали, но Володину не верят, делиться с ним информацией не хотят, считаешь полезным, если начальники главков встретятся напрямую.
– У вас действительно что-то есть?
– Возможно, но требуется работать, а нам фигуранты не под силу. Они ваши клиенты. Ты Егора Яшина помнишь? – спросил Гуров.
– А как же! У Коржанова служил, после истории с фальшивыми долларами его из Управления охраны убрали. А недавно я его в нашей конторе видел, бодрый, лощеный, словно ничего не было, как с гуся вода. – Кулагин развел руками. – Словно за ним какая-то сила стоит. Другого бы за такие дела так закопали, экскаватором не достанешь.
– Он любовник Вероники Николаевны Ждан, а супруг ее, как известно, помощник Президента. Да и Коржанов не захотел, чтобы его сотрудник в громкий скандал попал, так все и спустили на тормозах. Можешь телефон Яшина на прослушивание поставить?
– Основания нужны.
– Яшина видели с человеком, похожим на разыскиваемого террориста, – ответил Гуров.
– Мало ли кто на кого похож, – неуверенно сказал Кулагин.
– А ты хочешь видеокассету получить и запись разговора? – Гуров поймал на себе недоуменный взгляд Крячко, разозлился: – Может, вам собственноручно написанные признания нужны? Яшин замазался по маковку в истории с фальшивыми долларами и мог попасть в поле зрения спецслужб. Мужик он слабый, придавили и вербанули.
Гуров сочинял, как говорится, по ходу дела, но чем дольше говорил, тем больше ему собственные сочинения нравились.
– Нанять дорогостоящего террориста и не дать ему связь не могли. Ведь взрывчатку он от кого-то получить должен. Значит, нужен связной. У верхов среди криминала верных людей нет и быть не может. Идти через финансовые структуры слишком долго, много звеньев, много людей, много риска.
Станислав слушал друга, возмущался и восхищался одновременно. Нельзя строить версию на пустом месте. Имелся лишь крохотный фактик, на инструктаже боевиков присутствовал мужчина, похожий на Яшина. Из такого предположения Гуров целую историю сочинил.
– Не знаю, где я попал, где промазал. Яшин на роль связника очень подходит. Регулярно общается с помощником Президента.
– На основании предположений ставить прослушивание...
– Не морочь мне голову, – перебил Гуров. – Ты не на пресс-конференции, мы не журналисты, знаем, сколько вы слушаете. Вероника Николаевна женщина тщеславная, своего супруга способна в любую авантюру завлечь.
– А конкретно? Допустим, я попал в кабинет начальника управления, о чем докладывать?
– Скажи, что у ментов что-то есть.
– И что?
– Сигнал проверяется, давай не будем в это лезть, пусть генералы решают между собой, – сказал Гуров, подал Кулагину его плащ, проводил до двери.
Всю субботу и воскресенье сотрудники милиции перелопатили картотеки Москвы и области и отыскали пятерых уголовников, имевших в прошлом кличку Кобра. Но в живых был лишь один, который ни по возрасту, ни по внешности к разыскиваемому террористу не подходил.
В понедельник полковник Гуров все необходимые бумаги имел на своем столе, просмотрел внимательнейшим образом и убедился, что намечавшаяся версия розыска абсолютно бесперспективна. Гурова охватила тоска, он возлагал на кличку большие надежды, в принципе она могла оказаться единственной реальной зацепкой. Он обратил внимание на то, что против одной фамилии было что-то напечатано, потом на машинке забито и вновь написано – погиб в Афганистане в восьмидесятом году. Гуров прочитал данные полностью, сначала полковник отметил, что человек погиб, и не стал знакомиться с подробностями. А сейчас прочитал все и ахнул: погибший подходил к разыскиваемому идеально. Возраст, рост, до призыва в армию проживал в Солнцеве, дважды привлекался, судим за хулиганство, отсидел год, второй раз дело возбудили по факту за грабеж, но прекратили за недоказанностью. Что расписывать, коли человека пятнадцать лет назад убили. Но что-то первоначально против фамилии напечатали иное, потом забили, исправили.
Крячко сидел напротив, сердито хмурился, писал рапорт по “Волге” из гаража, машины которого обслуживали депутатов Думы. Станислав, как любой оперативник, терпеть не мог писать.
