— Вы так и не представитесь?
— Ай-яй-яй, Владимир Александрович. Не лукавьте, это некрасиво. Вы же прекрасно представляете, от чьего имени я говорю.
— Хорошо, считаем, что с известной долей уверенности я вас вычислил.
— Ну и умница! В общем, для аналитического ума, снабженного такой картотекой, — это был не ребус.
— Короче.
— Ради Бога. Речь идет как раз о том предмете, который я упомянул…
— Картотеку я вам не отдам.
— Зачем же так категорично…
— Вы же наводили справки обо мне. Я ведь не только красив и умен. Я еще и упрям. Пугать или покупать меня бессмысленно. Я от этого только зверею.
— Что вы, что вы! Мы же не хулиганы какие-нибудь. Хотя… у вас ведь жена, детишки — двое, правда? Давайте пока договоримся — этот разговор останется нашей с вами маленькой тайной. Понимаю, вам надо подумать, взвесить… Не надо никому ничего докладывать, тогда до нашего следующего разговора ничего ни с кем не случится. А я позвоню. Скоро позвоню. До свидания.
* * *
— Вагиф будет в «Каравелле» сегодня вечером. Празднует «отмазку». Это правда, что ему все вернули?
— Правда. — Виноградов взял из протянутой ему собеседником пачки папиросу. На этот раз никаких записей на «Беломоре» не было, встреча заранее не планировалась. — Адвокат развалил дело, свидетели ушли в отказ. По суду отдали все деньги, шмотки. Даже чеки. А, ладно! За державу обидно.
— Издержки демократии.
— Знаешь, «издержки демократии» и «лес рубят — щепки летят» — эти две фразочки мне одинаково противны. Ими слишком многое можно оправдать. Черт с ними. Значит, сценарий у нас будет такой…
* * *
Зал портового ресторана «Каравелла» оглушил Виноградова ревом динамиков. Он в очередной раз поразился неизменности представшей перед ним картины: осоловевшие рожи спекулянтов, суета валютных проституток, полусогбенные фигуры официантов… В углу дневные завсегдатаи «пятака» азартно резались в «де-берц», спуская шальные тысячи. Какой-то сын юга, выворотив из кармана пачку купюр, домогался от оркестра модного шлягера «для симпатичной девушки Марины». Все так же, как и год, и три, и пять лет назад. Нормальных моряков от ресторана уже давно отвадили.
Место за пустым служебным столиком и чашка кофе для Виноградова нашлись мгновенно — представителей власти здесь уважали…
Ждать пришлось недолго. Виноградов не успел даже пригубить обжигающий, ароматный напиток, как на соседнее кресло рухнул, выругавшись, крупный мужчина в «монтановском» спортивном костюме. В полутьме сверкнул золотой перстень на волосатом пальце.
— Ну что, опер, обделался?
— Пошел вон.
— Но-но! У нас де-мо-кра-тия. Понял? А ты — дерьмо и мент. Ты думал — ты власть? Вот она — власть! — Вагиф кинул на столик веер «четвертных» и «полтинников».
— Заткнись! — Виноградов встал слишком резко, опрокинув со звоном два бокала. В тишине, наступившей после очередной песни, к ним обернулись десятки лиц. — Думаешь, раз законы у нас дырявые, на тебя управы нет? Ничего, сочтемся…
И уже не слушая пьяной брани Вагифа, утонувшей в грохоте оркестра, отодвинув подбежавшего «вышибалу», Виноградов стремительно вышел из ресторана.
…В тот же вечер о случившемся сообщили Тамарину.
* * *
— Здравствуйте, Владимир Александрович!
— Слушаю вас.
— Мне кажется, сегодня вы более расположены к беседе. Не так ли?
— Допустим.
— Нам искренне обидно за вас. Надо же, какой мерзавец! Мы его накажем, поверьте. Но и вы должны нам помочь.
— Хорошо. Я согласен. Но у меня есть ряд условий.
* * *
Из приказа начальника отдела:
«Как установлено служебным расследованием, старший оперуполномоченный ОБХСС капитан милиции Виноградов В. А., имея намерение дополнительно поработать дома, вынес из помещения отдела картотеку, являющуюся документом „для служебного пользования“. У парадной своего дома он подвергся нападению неустановленных лиц, которые под угрозой ножа, нанеся ему легкие телесные повреждения, отобрали у Виноградова часы, бумажник, служебное удостоверение и портфель, в котором находилась картотека. О случившемся Виноградов своевременно поставил в известность руководство отдела и территориальные органы внутренних дел. На следующий день в 11.20 служебное удостоверение Виноградова и картотека были обнаружены в торговом зале универмага № 96 и переданы прибывшему по звонку дежурного администратора заместителю начальника ОБХСС…
ПРИКАЗЫВАЮ:
За грубое нарушение служебной дисциплины, халатность и потерю бдительности объявить старшему оперуполномоченному ОБХСС капитану милиции Виноградову В. А. строгий выговор, отозвать ранее направленное представление на присвоение ему очередного специального звания.
Приказ довести до всего личного состава».
* * *
— Терпи, данаец, атаманом будешь.
— Хорошо бы — не зря… Копии уже у него?
— Да, ребята из Главка «провели» их от твоего дома до квартиры Броника. Оттуда — в кооператив «Музыкальная гостиная». Сделали два экземпляра.
— Точно?
— У твоих друзей из «Юстаса» свой человек там на компьютерах сидит. В общем, копии Броник прямо Тамарину отвез. Ну а оригинал — сам знаешь.
— Знаю… Стыдуха-то какая!
— Взялся за гуж… Теперь-то уж твое дело сторона. Кстати, ты карточки, ну те, замененные, потрепал хоть немного?
— Обижаете. Я и сам их среди других не отличаю. — Виноградов усмехнулся. — У меня вчера на половине работы фломастер красный «издох», так я полтора часа по всему отделу бегал, подбирал — то цвет чуть-чуть не тот, то толщина. Хорошо, старшина выручил.
— Здравствуй, Володя.
— Здравствуй, Игорь.
— Они собираются начать завтра.
— Ваши уже знают. Кого точно — установили?
— Предположительно. Я ребятам в Главк позвонил, сказал.
— Да, это теперь их забота.
— Ну, спасибо. До встречи.
— Тебе спасибо. Пока.
* * *
На следующий день, в период с семи до девяти часов утра, боевиками Тамарина было совершено шесть разбойных нападений на квартиры наиболее богатых, даже по меркам «пятака», спекулянтов и валютчиков. Согласно картотеке, никто из них не имел крепких связей ни в одной из влиятельных группировок, контролировавших преступный мир города. Нападавшие располагали сведениями о системе сигнализации, о кодах замков, об условных фразах, что позволило им в пяти случаях беспрепятственно проникнуть в квартиры. Не полагаясь на память и интеллект исполнителей, Тамарин снабдил их копиями карточек, содержащих необходимую информацию.
В трех квартирах рэкетиров ждали засады. Еще по двум адресам взвинченные бессонной ночью милицейские наряды прибыли в разгар грабежа. В одном месте хозяина не оказалось дома.
Четырежды применялось оружие, в двух случаях — с обеих сторон. Один из бандитов убит, двенадцать арестовано, в том числе трое раненых. Пули легко задели двух оперативников и случайного прохожего. Никто из жертв нападения не госпитализирован.
* * *
— Заходи, данаец, присаживайся.
— Спасибо, товарищ подполковник.
— Только что ребята из Главка позвонили — Тамарина взяли у Броника, вместе с картотекой. Прокурор дал санкцию на арест без звука.
— Да, мне только что Квициня звонил — он привез в прокуратуру «явки» от кооперативщиков.
— Дальше — дело техники. Готовься к допросу в прокуратуре.
— Всегда готов!
— Не дурачься. Пора быть посерьезнее. Что говорить — сам знаешь… А за халатность два раза не наказывают, даже если прокурор представление накатает.
— Здорово как! Конечно, ненаказание — тоже вид поощрения, но…
— Знал, на что шел. А взыскание… Взыскание мы с тебя снимем. К Дню милиции.
Ст. 147 УК РСФСР — мошенничество.
ОБН — отдел борьбы с наркоманией.
