— Я знаю, с вами говорили полицейские. Я знаю, они по многу раз уточняли все детали, но так и не поняли, что между нами общего. Тогда я подумала: может, если собраться вместе, то мы сообразим, почему он выбрал именно нас? И поймем, кто будет следующим? Я думаю, на этом он не остановится. И полиция тоже так думает, пусть и не говорит об этом вслух. А если мы вычислим, кто следующий, то появится шанс его поймать… и узнать, что он сделал с нашими… — Она набрала в легкие воздуха и задержала дыхание. Она избегала встречаться взглядом с Розой, прекрасно зная, что прочтет в ее глазах, и опасаясь, что в результате может распрямиться так долго сжатая в ней пружина. Лишь обретя вновь голос, она выдохнула. — Но вот мы все встретились, и я думаю, какая же я дура. У меня была слабая надежда, что мы чем-то похожи. Внешность, пристрастия, наши дома, какие-то общие ситуации. Ничего общего. Я гляжу на нас и вижу, что мы совершенно разные. Извините, что я вас вытащила.
Она выдохлась. Окончательно выдохлась.
— Мне очень жаль.
— Нет. — Нил Блант подался вперед так, что она поневоле на него посмотрела. — Не извиняйтесь. Если у вас есть такое интуитивное ощущение, вы должны за него держаться. Возможно, вы правы. Возможно, нас действительно что-то объединяет. Не вполне очевидное.
— Нет. Поглядите сами.
— Что-то такое должно быть, — стоял он на своем. — Может, мы ему кого-то напоминаем. Из его детства.
— Или наша работа? — вставила Симона. — Что-то в наших профессиях. — Она повернулась к Джонатану. — Чем вы, Джонатан, занимаетесь, я знаю, об этом писали в газетах. А вы, Роза?
— Я секретарша. В остеопатической клинике Френчи. — Она подождала комментариев. Все молчали. Она грустно улыбнулась. — Не самая интересная работа, я знаю.
— Дамьен?
— Я в компании «БМВ». Пробиваюсь наверх в отделе продаж. Я считаю это самым важным подразделением. Если ты ас по продажам, то ты на вершине мира. Но тут надо быть охотником, добивать свою добычу… — Он осекся — все смотрели на него молча. Он откинулся на спинку стула и развел руки в стороны. — Такие дела, — пробормотал он. — Отдел продаж «БМВ». В шопинг-центре «Криббс Козуэй».
— А вы, Джэнис? Чем вы занимаетесь?
— Издательское дело. Когда-то была литературным редактором. Сейчас фрилансер. А Кори у нас…
— Консультант в типографии, — подал голос Кори, ни на кого не глядя. — Занимаюсь маркетинговой стратегией. Объясняю, как улучшить свой имидж.
Симона откашлялась:
— Финансовый аналитик. А Нил трудится в Бюро по работе с гражданами. Специализируется на вопросах опеки детей во время разводов. Но это вам ни о чем не говорит?
— Нет.
— Боюсь, что ни о чем.
— Может, мы не с того конца заходим?
Все повернулись. Лицо Розы Брэдли, ссутулившейся на стуле, казалось одновременно смущенным и вызывающим. Она без конца расправляла на плечах пуловер, и он задрался на спине: испуганная ящерка в коже на вырост. Ее светлые глаза неуверенно выглядывали из-под полуопущенных ресниц.
— Простите? — переспросила Симона.
— Я говорю, может, мы не с того конца заходим? Может, мы его знаем?
Все переглянулись.
— Но мы только что согласились, что мы его не знаем, — возразила Симона. — Никто из нас никогда не слышал о Теде Муне.
— А если это не он?
— Если кто не он?
— Похититель детей. Тот, кто всем этим занимается. Я хочу сказать, мы тут сидим и рассуждаем, исходя из того, что полиция права. Что это Тед Мун. А если они ошибаются?
— Но… — начал кто-то и не договорил.
Сидящие в комнате словно оцепенели. Лица вытянулись. Наступила долгая пауза — все пытались осмыслить сказанное. И вот один за другим стали поворачиваться от Розы к Джэнис в ожидании разъяснений. Так дети смотрят на учителя. С надеждой, что признанный авторитет поможет им выбраться из трясины, в которую они угодили.
70
Среди лавины подарков, обрушившихся на них в связи с появлением на свет Чарли, было детское креслице. От родителей Найджела. Голубое, украшенное желтыми якорями. В то холодное утро, в восемь пятнадцать, оно дожидалось на полу в прихожей, когда его прихватят на выходе и закрепят в машине. Рядом с креслицем лежала походная сумка со всем необходимым: подгузниками, игрушками и сменой одежды.
Стоя на кухне в своем просторном свитере, Скай приканчивала уже третью чашку кофе, рассеянно глядя на конденсат, выступивший на оконных стеклах. Деревья в саду покрывал иней, и о том, что на улице действительно холодно, можно было судить по бодрящему сквознячку, гулявшему по дому из всех щелей в дребезжащих фрамугах. Она думала о прошедшей ночи. Об открытом окне. О сорванной крышке мусорного бака. Вымыла чашку и поставила ее в сушилку. Немного прибавила температуру в термостате и проверила, все ли окна закрыты. В прихожей висело на вешалке ее красное пальто и рядом сумочка. Что ж, утро для выезда подходящее. Пора уже съездить в офис. Показать Чарли своим коллегам. Почему нет? Вполне разумное решение.
71
Несмотря на то, что горел камин, Джэнис мерзла. Голова ее превратилась в камень. Холодный и твердый. Ее сверлил десяток глаз, все ждали от нее каких-то слов или действий. Она сунула ладони под мышки, пытаясь остановить дрожь. Постаралась собраться с мыслями.
— Кто знает… э… возможно, Роза права. — У нее стучали зубы, и с этим ничего нельзя было поделать. — Полиция не застрахована от ошибок. Возможно, это не Тед Мун. — Она подумала о мужчинах, с которыми Эмили сталкивалась за эти годы. Перед ее мысленным взором промелькнула череда лиц: учителя в школе, долговязый футбольный тренер с нечистой кожей, подчеркнуто вежливый со всеми мамашами, молочник, иногда перебрасывавшийся с ней несколькими словами на крылечке. — Возможно, все мы с кем-то связаны. С кем-то, кто пока не приходит нам в голову.
— Но с кем?
— Не знаю… не знаю.
В комнате воцарилось долгое молчание. За окном сестра Джэнис и Ник показывали сад Филиппе Брэдли. Та пришла со своим спаниелем, чтобы он поиграл с хозяйскими лабрадорами. Время от времени через створчатые двери было видно, как эта троица, кутаясь в пальто и шарфы, бросает собакам мячики, оставляя за собой черные следы на покрытой инеем лужайке. Джэнис вспомнила, как Эмили ребенком, хохоча, пряталась за цветами лаванды, чтобы мама, изображая испуг, кричала: «О, боже! Моя девочка пропала! Где моя Эмили? Наверно, ее похитило страшное чудовище!» Не Тед Мун? Если не он, то кто? Кто связывает ее и Кори с этими пятью людьми?
Из угла раздался тихий голос Дамьена:
— Знаете что? — Он вскинул ладони, обращаясь ко всем присутствующим. — Я никогда не видел этого сукиного сына с фотографии, но вот что я вам скажу. Вас, — он указал пальцем на Джонатана, — вас, приятель, я откуда-то знаю. Как вошел, так все время пытаюсь сообразить.
Все разом повернулись к Джонатану. Он нахмурился.
— Наверное, из газет? Они всю неделю печатали материалы.
— Нет. Когда я увидел вашу фотографию в новостях, я вас не узнал, иначе я бы сказал полиции. Но когда я сюда вошел и вас увидел, то сразу подумал: «Интересно, этого человека я где-то видел раньше».
— И где же?
— Не могу вспомнить. Или мне кажется.
— Вы в церковь ходите?
— Последний раз только в детстве. Дептфордская церковь адвентистов седьмого дня. Уж не обижайтесь, но я это дело на дух не выношу.
— А ваш ребенок. Ваша дочь. Как ее зовут? — поинтересовался Джонатан.
— Алиша.
— Ну да. Полицейские меня спрашивали. Я знавал одну Алишу, но то была не Алиша Грэм. Ее звали Алиша Морфилд или Мортон. Уже не помню.
Дамьен уставился на него.
— Морби. Алиша Морби. Ее фамилия по матери. Лорна отдала ее в школу под этой фамилией.
Кровь бросилась в лицо Джонатана. Все, подавшись вперед, переводили взгляд с одного на другого.
— Морби. Ну да, Алиша Морби. Я ее знаю.
— Откуда вы ее знаете? Мы никогда не водили ее в церковь.
Джонатан приоткрыл рот. Казалось, сейчас с его губ сорвется самая страшная тайна. Тайна, которую он давно носил в себе и которая спасла бы мир, если бы он только раньше догадался.
— По школе, — эхом отозвался он. — До того как меня посвятили в духовный сан, я был директором школы.
— Точно! — Дамьен хлопнул себя по ляжкам и поднял вверх указательный палец. — Мистер Брэдли, ну как же. Я вас помню. То есть мы, конечно, не встречались — Алишу отвозила в школу Лорна, — но я вас видал. У ворот, ну.
Джэнис подалась к нему, сердце у нее колотилось.
— Кто-то в школе. Вы с женой знали людей, связанных со школой.
— Вообще-то я туда не ходил, — сказал Дамьен. — Все их мероприятия… это было по ее части.
— Собрания родительского комитета?
— Не ходил.
— Праздники, ярмарки?
— Нет.
