– Очень хорошо, – сказал Клинг.
– Когда я шел на работу, тоже было неплохо. Вы работаете на свежем воздухе?
– Время от времени.
– Это здорово, – сказал лифтер. – Непременно подыщу себе такую работу, чтоб не взаперти. Например, дворником. Все на свежем воздухе.
– Зимой холодновато, – сказал Клинг. Это прозвучало для лифтера откровением.
– Вообще-то верно, ничего не скажешь. – Лифт плавно остановился. – Восемнадцатый этаж! – возвестил лифтер. Дверь распахнулась.
– Благодарю вас, – сказал Клинг и вышел из лифта.
– Не за что, – крикнул ему вдогонку лифтер. Дверь снова закрылась, и лифт двинулся вниз.
Клинг улыбнулся и отправился на поиски комнаты 1804. Он прошел по коридору и остановился перед двустворчатой застекленной дверью. Открыв одну из створок, он вошел в приемную, маленькую, но изысканно обставленную. За столом в углу сидела секретарша.
– Мне к мистеру Буну, – сказал ей Клинг.
– Как доложить?
– Скажите, что пришел детектив Клинг. Девушка вскинула на него глаза:
– Вы действительно детектив?
– Да.
– Одну минутку.
Нажимая на кнопку на переговорном устройстве, она по-прежнему не спускала с Клинга глаз.
– Я слушаю, – раздался голос, по которому Клинг сразу узнал Теодора Буна.
– К вам детектив Клинг, сэр, – сообщила секретарша, по-прежнему поедая его взглядом.
– Скажите, что я жду его в студии.
– Слушаю, сэр. – Она выключила переговорное устройство и сказала: – Пожалуйста, мистер Клинг. Вот сюда и прямо по коридору, последняя дверь.
– Благодарю вас, – отозвался Клинг. – Направо или налево?
– Что?
– Я говорю: направо или налево по коридору?
– А! – улыбнулась девушка. – По коридору налево.
– Благодарю, – ещё раз повторил Клинг.
Он вышел из приемной, повернул налево и прошел по коридору до самого конца. Там он открыл дверь и оказался в большой комнате. У дальней её стены было возвышение, задрапированное черным бархатом. На бархате возлежала девушка в леопардовой шкуре. На неё были направлены шесть прожекторов и камера. С камерой возился человек. Другой человек расдравлял? бархатные складки. Слева от камеры, скрестив руки на груди, стоял третий.
– Хорошо бы снять её снизу, Тед, – сказал тот, что стоял скрестив руки.
– Я сделаю так, как ты мне скажешь, – ответил Тед. – Это же твоя реклама.
– Да, снизу будет лучше. Пусть у читателя создастся впечатление, будто она глядит на него сверху.
– Зачем?
– Мне так больше нравится.
– Но в рекламе сказано: "Смотрит с обожанием на тех, кто после бритья пользуется лосьоном «Леопард», – сказал Бун. – Стало быть, надо снимать сверху.
– Пожалуй, ты прав, – согласился человек со скрещенными руками.
– А почему бы мне не смотреть снизу вверх? – подала голос девица в леопардовой шкуре. – Я так лучше получаюсь.
– А я хочу, чтобы ты смотрела сверху вниз.
– Но это же глупо! – возразила девица.
– Прелесть моя, – сказал человек со скрещенными руками. – Тебе платят сорок долларов в час, чтобы ты позировала, а не занималась художественным руководством. Когда я сочту, что тебе лучше смотреть снизу вверх, я тебе об этом скажу, а пока я хочу, чтобы ты смотрела сверху вниз на того, кто откроет журнал, и мой друг мистер Бун снимает тебя снизу, чтобы подчеркнуть это впечатление.
– Для меня это какая-то загадка, – не унималась девица. – В рекламе же ясно сказано: «Смотрит с обожанием». Значит, снизу вверх.
Клинг кашлянул.
Бун повернул голову.
Никто не назвал бы его красавцем, но все же лицо у него было привлекательным. Ростом он, скорей всего, не вышел, волосы слишком темные и густые, а черты лица неправильные, как у боксера. Но повернулся он с такой удивительной легкостью, что Клинг понял: у этого гибкого и широкоплечего человека отличная координация движений и, надо полагать, хорошо тренированное тело десантника. Глядя прямо на Клинга блестящими карими глазами, Бун быстро направился к нему, протягивая руку.
– Детектив Клинг? – осведомился он.
– Да, – сказал Клинг. – Надеюсь, я не помешал?
– Ни в коем случае! – сказал Бун и, обернувшись, спросил: – Карл, ты не против, если мы сделаем маленький перерыв?
– Я плачу королеве джунглей всего-навсего сорок долларов в час, – заметил тот, что стоял, скрестив руки на груди.
– А я бы с удовольствием сделала перерыв, – откликнулась девица. – Это очень утомительно – все время таращиться в пол.
– Давайте, валяйте, – сказал Карл, опуская руки. – Делайте перерывы. Учитесь смотреть сверху вниз. Учитесь смотреть сверху вниз, создавая впечатление, будто вы смотрите снизу вверх.
– Для этого надо быть циркачом, – вставила девица.
– Порой мне кажется, что я и есть циркач, – сказал Карл. Клинг с Буном отошли в сторону. Бун вытащил из кармана пачку сигарет и протянул Клингу.
– Хотите?
– Спасибо, нет.
Бун вытряс из пачки сигарету и закурил. Он выпустил кольцо дыма, вздохнул и сказал:
– Кто её убил?
– Мы не знаем? – признался Клинг.
– Чем я могу помочь?
– Вы можете помочь, ответив на кое-какие вопросы, если, конечно, ничего не имеете против.
– Нет, отчего же, – сказал Бун и затянулся. – Начинайте.
– Сколько времени вы были женаты?
Бун не стал долго подсчитывать и тотчас ответил:
– Пять лет, два месяца и одиннадцать дней.
– Вы все так точно помните?
– Это было самое счастливое время в моей ждзни.
– Правда?
Лицо Клинга оставалось непроницаемым. Он вспомнил, что говорила ему миссис Травайл, но и бровью не повел.
– Совершенная правда, – сказал Бун.
– Почему же вы развелись?
– Я ей надоел.
– Разрешите уточнить, – сказал Клинг. – Это она попросила развод?
– Да.
– Почему?
– Не знаю. Я очень удивился. Мне казалось, что мы прекрасно ладим. Я любил её, видит Бог!
– Начнем-ка сначала, – предложил Клинг.
– Ладно. С какого места?
– Где вы познакомились?
– В библиотеке.
– Когда?
– Восемь лет назад, в сорок девятом году.
– Ясно. В каком месяце?
– В июне.
– Что вы делали в библиотеке?
– В то время я был на вольных хлебах. Как раз тогда мне предложили постоянную работу в одной промышленной фирме, и мне понадобились образцы моих работ. Кое-что было напечатано в журнале по фотографии, вот я и пришел в библиотеку, чтобы найти нужный номер.
– Нашли?
– Да. И заодно познакомился с Анни.
– Как это случилось?
– Довольно странно. Я вообще-то человек нервный. Сидел и барабанил пальцами по столу. Я взял... как это у них называется... журнальный указатель, потому что не мог вспомнить, в каком номере были мои фотографии, сидел за столом, листал его и барабанил пальцами по столу. Так уж я устроен. Много нервной энергии. Я всегда либо постукиваю пальцами, либо притопываю ногой. Вот...
– Пожалуйста, продолжайте.
– Анни сидела рядом и читала. Она попросила меня прекратить барабанить. Мы даже слегка поцапались из-за этого. Но я не сердился. Она была чертовски привлекательна, и я, признаться, затеял перепалку только для того, чтобы потом извиниться.
– Вам это удалось?
– Да. Я принес извинения и пригласил её пообедать. Она согласилась. С этого все и началось.
– Какая она была – Анни?
– Анни? – В глазах Буна появилась печальная задумчивость. – Это самая удивительная девушка из всех, что я когда-либо встречал. Она была сама жизнь, мистер Клинг. Сама жизнь! Есть немало людей с огненными волосами, но это их единственный огонь. Все остальное – тускло и безжизненно. Вы обращали внимание, что у большинства рыжих очень бледная кожа? Когда они оказываются на солнце, то сразу краснеют, как омары. Анни не из их числа. Она была полна огня. Пламенные волосы только подчеркивали её огненную натуру. Она не любила сидеть сложа руки, обожала плавать, ходить на лыжах, ездить верхом. Это был праздник, честное слово. На солнце она не обгорала, а бронзовела. Она была красавицей. Я её просто обожал и отдал ей все, что у меня было. Я любил ее!
– Что же между вами произошло?
– Понятия не имею.
– Но у вас есть какие-то догадки? Бун беспомощно пожал плечами.
– У нас родилась Моника, – сказал он. – Вы её видели?
– Да.
– Правда, прелесть?
– Правда.
– И с каргой тоже виделись?
– Простите, не понял.
– С моей бывшей тещей, миссис Травайл.
– Да, я её видел.
– Стерва! – выругался Бун. – Я подаю на неё в суд, вы об этом слышали?
– Нет.
– Потому что она не отдает мне дочь.
– У меня создалось впечатление, что она к вам хорошо относится, – сказал Клинг.
– Серьезно? Она великая актриса. Боюсь, что из-за нее-то и развалился наш брак.
– Почему вы так думаете?
– Она ненавидела Анни. Карга потеряла всех своих мужиков. И ей не нравилось, что у её дочери есть муж. И ещё карга потеряла свою красоту, а Анни была красавицей. Карга – дура, Анни – умница.
