— И вы часто с ней встречаетесь?
— По крайней мере раз в неделю, иногда чаще. Иногда мы вместе уезжаем куда-нибудь на выходные, но это бывает не часто. Мы очень близкие друзья, мистер Уиллис. Мне пятьдесят семь... — Уиллис удивленно поднял брови. — ...И я рос в такое время, когда мужчина не рассматривал женщину как друга. Единственное, что нас интересовало, это как бы задрать ей юбку. Но времена изменились, и я тоже. Мне бы не хотелось обсуждать наши отношения, думаю, что и Мэрилин не станет этого делать. Но это все неважно. Важно то, что мы — настоящие друзья. Мы можем поделиться друг с другом своими переживаниями, мы можем полностью расслабиться в обществе друг друга, мы просто очень близкие и хорошие друзья, мистер Уиллис. И для меня это значит очень много.
— Понимаю, — сказал Уиллис и неуверенно добавил: — А вас не беспокоит, что у нее кроме вас есть и еще друзья?
— Ну почему же это меня должно беспокоить? Если бы мы с вами были друзьями, мистер Уиллис, разве бы меня беспокоило то, что вы дружите еще с кем-то? Вы рассуждаете так же, как и я прежде. Что невозможно мужчине и женщине оставаться хорошими друзьями без того, чтобы в их отношения не примешивалось множество всякой ерунды. Мэрилин встречается с другими мужчинами, и я знаю об этом. Она красива и умна. Я ничего другого и не ожидал. И я убежден, что некоторых из них она также считает своими друзьями. Но ведь дружба не требует исключительности? И если она спит с кем-либо из них — так это ее дело, я никогда ее об этом не спрашиваю — ведь и я сплю с другими женщинами? Вы меня понимаете, мистер Уиллис?
Он пытался доказать, что в его душе нет места ревности. Что он не мог убить Джерри МакКеннона, поскольку не знал его и ему были безразличны их отношения с мисс Холлис, — даже если бы они с Мэрилин трахались сутки напролет на тротуаре прямо перед зданием полиции.
— Думаю, да, — сказал Уиллис. — Спасибо за то, что уделили мне время и внимание.
Они изучили еженедельник МакКеннона на март.
Карелла стал проверять еженедельник по телефонному справочнику, взятому из квартиры МакКеннона, и по телефонной книжке из его кабинета в «Истеке».
Часто упоминаемый «Ральф», безусловно, был президентом компании, а частые встречи с ним вполне вписывались в жизнь фирмы, имеющей «блестящее будущее».
Из телефонной книжки МакКеннона Карелла узнал, что:
1. «Элтроникс» — это вовсе не неправильное написание «Электроникс». Действительно, в Калм Пойнте имеется фирма «Элтроникс», занимающаяся поставкой электронного оборудования для цифровых систем.
2. «Пирс Электроникс» — была еще одной фирмой-поставщиком, которая на сей раз находилась в самой Айсоле.
3. «Диномат» — фирма, занимающаяся охранной сигнализацией в Риверхеде.
4. Кари Зангер, Пол Хопкинс, Лоренс Барнз, Макс Стейнберг, Джеффри Инграмз, Сэмьюэл Оливер, Дейл Пакард, Льюис Кинг, Джордж Эндрюз, Ллойд Дейвис, Ирвин Фейн, Питер МакИнтайер, Фредерик Картер, Джозеф Ди Анджело, Майкл Лейн, Ричард Хеллер, Мартин Фаррен, Томас Хейли, Питер Лэндон, Джон Филдз, Леонард Харкеви, Джон Ангер, Бенджамин Джеггер и Алекс Сэндерсон — потенциальные клиенты «Истека», именно таким образом и указанные в телефонной книге МакКеннона. Некоторые из этих имен были уже вычеркнуты. Возможно, они уже стали постоянными покупателями или же потеряли интерес к продукции фирмы.
Из телефонной книжки Айсолы Карелла узнал, хотя, разумеется, догадывался и без этого, что «Марио», «Кофейный домик», «Дом Аскота», «У Джекки», «У Джонси», «Л Италико» и «Нимрод» — это рестораны. Он не смог найти сведений насчет «Харольда», где МакКеннон ужинал в 7.00 восьмого марта, поэтому решил, что Харольд — это его приятель, как, возможно, и Хиллари (вечеринка 15 марта в восемь часов), а также Колли (вечеринка в семь часов, тридцатого марта, на которую МакКеннон никогда уже не сможет прийти).
И тут Мейер, который дымил сигаретой и лез со своими советами, пока Карелла составлял список, между делом заметил, что он не стал бы игнорировать вечеринки 8-го и 15-го марта. Он напомнил Карелле давний случай, который они расследовали вдвоем, когда телевизионный комик по имени Стэн Гиффорд упал замертво во время прямого эфира прямо на глазах у примерно сорока миллионов зрителей. После вскрытия медэксперт — а это опять-таки был Пол Блэни — дал заключение, что Гиффорд проглотил дозу, в сто тридцать раз превышающую смертельную, некоего яда строфантина, гибель от которого наступает через несколько минут.
— Помнишь, тогда выяснилось, что убийца сам изготовил желатиновую капсулу? — сказал Мейер. — Так что, возможно, здесь то же самое.
— Возможно, — кивнул Карелла.
Но он знал, что это было бы слишком просто.
Тем не менее, проверяя все записи, он нашел имена Харольда Сэча и Хиллари Лоусон в личной записной книжке МакКеннона и отметил себе, что надо связаться с ними и поспрашивать насчет тех вечеринок. Он также выписал данные о Николасе Ди Марино, для которого, как он догадался, Колли собирался устраивать вечеринку в эту субботу, но пока не намеревался ему звонить.
Одинаковые записи на одиннадцать часов восьмого, пятнадцатого и двадцать девятого марта (еще одна встреча, которая уже никогда не состоится) навели Кареллу на мысль, что «Элсворт» может быть врачом или стоматологом. Проверив записную книжку МакКеннона, он нашел телефон Рональда Элсворта, врача-стоматолога, там же был указан и адрес его кабинета — Каррингтон-стрит, 257, здесь, в Айсоле.
Связавшись с начальником МакКеннона, Карелла выяснил, что Крюгер, у которого проводилась установка, являлся Генри Крюгером из Калм Пойнта. Однако Грегорио не знал ни Анни, ни Франка, и в записной книжке МакКеннона не значились эти имена. Карелла подумал, что этот самый Франк, очевидно, лежал в больнице — поэтому он послал ему цветы, и что МакКеннон звонил какой-то Анни, чтобы узнать, в какой именно больнице.
Карелла не любил фильмов с большим количеством действующих лиц. Так же он терпеть не мог дел, где число связанных с преступлением лиц множилось в геометрической профессии.
Как бы ему хотелось хоть раз в жизни расследовать дело, в котором было бы всего два человека на необитаемом острове — причем один из них — жертва, а второй — вероятный убийца.
Хотя бы раз в жизни.
Однако сейчас ему предстояло разбираться именно с этим делом.
К восьми часам вечера этого вторника Уиллис успел поговорить со всеми мужчинами из короткого списка «друзей» Мэрилин Холлис, который она без особой радости им предоставила, и решил, что пора нанести этой даме еще один визит.
Он не стал предупреждать ее о своем приходе.
Без всякого приглашения он подъехал к дому 1211 на Харборсайд Лейн и припарковал машину у обочины на другой стороне улицы возле небольшого сквера. По-прежнему было холодно и ветрено. От ветра у него растрепались волосы и раскраснелось лицо. Он позвонил и стал ждать.
— Микки, это ты? — заговорил динамик голосом Мэрилин Холлис.
— Нет, — ответил он. — Это детектив Уиллис.
Наступила продолжительная пауза.
— Что вам нужно? — спросила она.
— Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов, если у вас найдется для меня пара минут.
— Простите, но сейчас я не могу с вами разговаривать. Ко мне должны прийти.
— Когда я смог бы зайти к вам? — спросил он.
— Лучше бы никогда, — сказала она, и он мог поклясться, что женщина улыбнулась.
— Может быть, немного попозже?
— Простите, нет.
— Мисс Холлис, речь идет об убийстве...
— Простите, нет, — повторила она.
Послышался щелчок, и наступила тишина.
Он снова нажал на кнопку.
— Послушайте, — послышался из динамика ее голос. — Мне действительно очень жаль, но...
— Мисс Холлис, — сказал он, — неужели мне придется предъявить вам ордер лишь для того, чтобы с вами побеседовать?
Молчание.
— Хорошо, заходите.
Зажужжал зуммер. Он повернул ручку и прошел в подъезд, затем загудел еще один зуммер, и открылась дверь, ведущая внутрь дома. Он отворил ее и осторожно вошел в отделанную деревянными панелями гостиную. В другом конце комнаты в камине горел огонь, тлели ароматные палочки. Хозяйки нигде не было.
Он закрыл за собой дверь.
— Мисс Холлис? — позвал он.
— Я наверху. Снимайте пальто и садитесь. Я разговариваю по телефону.
Он повесил пальто на вешалку у дверей и сел в обитое красным бархатом кресло. Микки, подумал он. Что еще за Микки? Наверху была тишина.
— Мисс Холлис, — позвал он опять.
— Сейчас, одну минуточку, — откликнулась она.
Он ждал не менее десяти минут, пока, наконец, она не спустилась по деревянной с резными перилами лестнице. На ней было что-то бледно-голубое и облегающее, талия перетянута широким поясом, в ушах сверкали сапфировые серьги, на ногах голубые, в тон платью туфли на высоких каблуках. Светлые волосы были убраны назад, открывая бледное лицо. Голубые тени и никакой помады.
