— А кто все-таки возделывал всю эту землю? — спросил Хансон. — Едва ли он сам. В аренду он ее не сдавал. Но земля должна возделываться. Иначе она зарастет. А эти поля хорошо ухожены.
Детство Хансона прошло в поместье недалеко от Истада, и он знал, о чем говорит.
— Это важный вопрос, — сказал Валландер. — Мы должны это выяснить.
— Тогда мы найдем ответ на другой вопрос, — добавил Хамрен. — Не изменился ли ландшафт. Например, где-то земля могла неожиданно подняться. Если копать в одном месте, то в другом появляется возвышенность. Я не говорю сейчас о могиле. Но, например дренаж, или что-то подобное.
— Мы с вами говорим о событиях почти тридцатилетней давности, — сказал Нюберг. — Кто может помнить такое?
— А вдруг, — возразил Валландер. — Но мы, разумеется, должны это выяснить. Итак, кто возделывал землю Хольгера Эриксона?
— Тридцать лет большой срок, — сказал Хансон. — Возможно, это был не один человек.
— Тогда придется опросить их всех, — ответил Валландер. — Если мы их найдем. И если они живы.
Они двинулись дальше. Валландер вдруг вспомнил, что в доме он видел старые фотографии поместья, снятые с воздуха. Валландер сказал Хансону позвонить в Лундское общество культуры и попросить их привезти ключи.
— Вряд ли в семь пятнадцать утра там кто-нибудь есть.
— Позвони Анн-Бритт Хёглунд, — сказал Валландер. — Пусть свяжется с адвокатом, который занимался завещанием Эриксона. Может, он еще не отдал ключи.
— Что ж, адвокаты, наверно, просыпаются рано, — неуверенно сказал Хансон и набрал номер.
— Я должен видеть эти фотографии, — сказал Валландер. — Как можно скорее.
Они пошли дальше. Хансон разговаривал с Анн-Бритт Хёглунд. Теперь они спускались. Туман был такой же густой. Где-то работал трактор. Постепенно звук мотора исчез. В телефоне Хансона шумело. Анн-Бритт Хёглунд поговорила с адвокатом. Ключей у него уже не было. Она пыталась найти кого-нибудь в Лунде, кто мог бы им помочь, но безуспешно. Обещала перезвонить. Валландер вспомнил о тех двух женщинах, с которыми встречался неделю назад, с неприязнью подумав о высокомерной даме.
Почти через двадцать минут они были у следующей границы. Хансон нашел на карте. Они находились в самой крайней точке юго-западной части. Владения простирались еще на пятьсот квадратных метров на юг. Но эту часть Хольгер Эриксон приобрел в 1976 году. Они двинулись на восток. Дошли до канавы и холма с наблюдательной вышкой. Валландеру становилось все больше не по себе. Ему казалось, что и другие испытывают то же.
«Вот и еще одна картинка из жизни, — думал он. — Моей полицейской жизни в конце шведского двадцатого века. Раннее утро, рассвет. Осень, туман, сырость. Четверо мужчин плетутся по грязи. Они подходят к чудовищной западне, где на экзотических бамбуковых кольях был распят человек. Одновременно они ищут место, где могла быть похоронена полька, уже двадцать семь лет считающаяся пропавшей.
По этой грязи я буду плестись, пока не свалюсь замертво. Где-то далеко в тумане другие люди сидят у себя дома, склонившись над столами, и обсуждают организацию народных дружин. Тот, кто заблудился в тумане, рискует своей жизнью».
Он заметил, что ведет внутренний разговор с Рюдбергом. Без слов, но тем не менее очень оживленный. Рюдберг сидит на балконе во время своей последней болезни. Этот балкон парит в тумане перед Валландером, как воздушный корабль. Но Рюдберг не отвечает. Он только слушает, посмеиваясь своей кривой усмешкой. Его лицо уже сильно отмечено болезнью.
И вдруг они пришли. Валландер шел последним. Рядом с ними была канава. Они были у западни. Под одной из упавших досок застрял оторванный кусок заградительной ленты. «Неприбранное место преступления», — подумал Валландер. Колья убрали. Валландер попытался представить себе, где они хранятся. В подвале полицейского участка? Или в лаборатории судебной экспертизы в Линчёпинге? Справа наблюдательная вышка. Почти неразличимая в тумане.
Валландер чувствовал, как в голове его постепенно обретает форму одна мысль. Он сделал несколько шагов в сторону и чуть было не свалился в грязь. Нюберг стоял и смотрел в канаву. Хамрен и Хансон негромко обсуждали что-то на карте.
«Кто-то следит за Хольгером Эриксоном и его поместьем, — думал Валландер. — Кто-то знает, что случилось с Кристой Хаберман. С женщиной, пропавшей двадцать семь лет назад и с тех пор считавшейся погибшей. С женщиной, похороненной где-то в поле. Время Хольгера Эриксона пошло. Готовится другая могила — с заточенными кольями. Еще одна могила, вырытая в глине».
Он направился к Хамрену с Хансоном. Нюберг исчез где-то в тумане. Валландер сказал им, о чем он только что думал. Потом он повторит это для Нюберга.
— Если преступник действительно так хорошо информирован, то он знал, где похоронена Криста Хаберман. Мы несколько раз говорили про язык убийцы. Он или она пытаются нам что-то рассказать. Нам только частично удалось разгадать его шифр. В убийстве Хольгера Эриксона есть то, что можно назвать демонстративной жестокостью. Труп должен быть обязательно найден. Но, возможно, выбор места продиктован другими соображениями. Это знак, чтобы мы искали дальше. Именно в этом месте. И если мы последуем ему, то найдем и Кристу Хаберман.
Из тумана вынырнул Нюберг. Валландер повторил все еще раз. Все согласились с ним. Они перебрались через канаву и поднялись к вышке. Лес внизу был покрыт туманом.
— Слишком много корней, — сказал Нюберг. — Вряд ли здесь что-то есть.
Они повернули назад и шли на восток, пока не оказались на месте, с которого начали. Было уже почти восемь. Туман все такой же густой. Позвонила Анн-Бритт Хёглунд сообщить, что ключи им скоро привезут. Все замерзли и промокли. Валландер не хотел, чтобы они торчали здесь впустую. Хансону предстояло в ближайшие пару часов разузнать, кто возделывал землю.
— Внезапное изменение поверхности двадцать семь лет назад, — подчеркнул Валландер. — Вот что надо выяснить. Но не говори про труп. А то нам не справиться с нашествием.
Хансон кивнул. Он понял.
— Придется обойти все еще раз, когда не будет тумана, — продолжил Валландер. — Но все равно хорошо, что мы уже немного ориентируемся.
Они уехали. Валландер немного задержался. Оставшись один, он сел в машину и включил обогреватель. Он не работал. Ремонт обошелся ему немыслимо дорого. Но, по всей видимости, не включал систему обогрева. Когда у него будут деньги и время купить новую машину? Успеет ли та, что у него сейчас, сломаться еще раз?
Валландер ждал. Он подумал о женщинах. Криста Хаберман, Эва Рунфельдт, Катарина Таксель. И еще одна, имени которой они не знают. Что общего между ними? Валландеру показалось, что ответ так близко, что он должен бы видеть его. И, может даже видит, но не замечает.
Он вернулся к своим мыслям. Женщины, которых избивали, и которые, возможно, были убиты. Надо всем, как огромный мост, возвышалось время.
Сидя в машине, он понял, что существует еще один возможный вывод. Они еще не видели целого. События, в которых они пытались разобраться, составляли часть чего-то большего. Важно обнаружить связь между женщинами. Но возможно также, что эта связь случайна. Кто-то выбирал. Но на чем был основан выбор? На обстоятельствах? Совпадениях, случайностях? Хольгер Эриксон жил один в своем поместье. Ни с кем не общался, по ночам наблюдал за птицами. К нему несложно подобраться. Ёста Рунфельдт собирался на сафари за орхидеями. И отсутствовал бы две недели. Еще одна возможность. Он тоже одинок. Эужен Блумберг по вечерам обыкновенно прогуливался в полном одиночестве.
Валландер покачал головой. Все слишком запутанно. Верны ли его рассуждения? Он не знал.
В машине было холодно. Он вылез, чтобы не замерзнуть. Ключи уже скоро привезут. Он вошел во двор. Вспомнил, как приехал сюда в первый раз. Стаю ворон у канавы. Он посмотрел на свои руки. Загар уже исчез. Воспоминание о солнце на Вилле Боргезе было уже совсем далеко. Как и отец.
Он вглядывался в туман. Потом перевел взгляд на двор. Дом действительно был в очень хорошем состоянии. Здесь однажды сидел человек по имени Хольгер Эриксон и писал стихи о птицах. Об одиноком полете бекаса. Об исчезнувшем виде дятла. В один прекрасный день он садится в темно-синий «шевроле» и отправляется в долгую поездку в Емтланд. Ведет ли его страсть? Или что-то другое? Криста Хаберман была красивой женщиной. В объемном деле из Эстерсунда есть ее фотография. Поехала ли она за ним по собственной воле? Вероятно, да. Они возвращаются в Сконе. Потом она исчезает. Хольгер Эриксон живет один. Он выкапывает могилу. Кристы Хаберман не стало. Расследование до него так и не добирается. До настоящего времени. Но когда Хансон находит фамилию Тандваль, становится различима связь, ранее незамеченная.
