— Стой! — остановил Градов, и его голос задрожал от гнева. — Юра, прямым текстом сообщи Савельеву про 58-ю армию и десантников! Пусть мерзавцы слушают! Политесы закончились! Доигрались засранцы! Вмажем так, чтобы на всю жизнь запомнили!
— Понял, Георгий Александрович! — подтвердил Шепелев и ринулся в приемную.
Градов проводил его взглядом и снова обратился к Гридину:
— Ты все слышал, Владимир Иванович?
— Вот и молодец!.. Так и действуй! — одобрил Градов и, положив трубку, в сердцах сказал: — Как же так мы прошляпили? Как?!
— Выходит, информация об операции «Чистое поле» не была дезой и шантажом спецслужб Грузии, — вспомнил Зайченко о докладах, поступавших в департамент из подразделений военной контрразведки и ГРУ, находящихся в Абхазии и Южной Осетии.
— «Чистое поле»? — и голос Градова загремел в кабинете: — Подлецы! Ну нет, оно станет для них нечистым! Мы размажем на нем всю эту нечисть!
Так же как и Градова, гнев и возмущение душили Зайченко и Сердюка. В последнее время слово «война», звучавшее в этом кабинете, казалось им очередным блефом закусившего удила президента Грузии Саакашвили. Они гнали прочь саму мысль о том, что грузинское руководство решится на подобную авантюру. Но скупые строчки докладов Гриднева из Южной Осетии и Быстронога из Абхазии, буквально сочившиеся кровью, усиливали ощущение приближающейся катастрофы на Южном Кавказе. Его не развеяли умиротворяющие заявления хозяина Саакашвили — президента США Буша и подпевавшего ему министра иностранных дел Германии Штайнмайера. В июне-июле 2008 года он челноком сновал между Москвой, Сухумом и Тбилиси. В результате напряженных дипломатических переговоров на свет появился так называемый План Штайнмайера. Казалось бы, был сделан серьезный шаг в разрядке напряженности на Южном Кавказе. Так думали те, кто питал иллюзии в отношении режима Саакашвили и вскормивших его западных «спонсоров». Военные контрразведчики, находившиеся в Южной Осетии и Абхазии, получали иную информацию.
По их данным, в последние недели июля и первые дни августа на военную базу в Вазиани один за другим приземлялись натовские военные самолеты, а в морской порт Поти зачастили торговые суда под флагами Украины и Польши. По той скрытности, с какой проводились разгрузочные работы, напрашивался вывод: в Грузию завозилась явно не гуманитарная помощь. Это наводило Градова и его подчиненных на мысль: Саакашвили в очередной раз намерен поиграть военными мускулами. Подтверждением тому стали события пятого и шестого августа. В те дни по всей разделительной линии между миротворческими силами и осетинскими ополченцами с частями грузинской армии происходили ожесточенные перестрелки. Счет убитых и раненых шел на десятки.
Сложной оставалась обстановка и на границе с Абхазией. В верхней части Кодорского ущелья воздушная разведка российских миротворческих сил зафиксировала сосредоточение значительного количества живой силы и бронетехники грузинских войск. Несколько рейдовых групп грузинского спецназа было замечено на расстоянии 25–30 километров от Сухума, в районе населенных пунктов Дал и Цабал. Накануне на военной базе второй пехотной бригады в Сенаки не затихал рокот авиационных моторов. Пружина, назревавшего военного конфликта, полыхавшего грозными зарницами вдоль границ Южной Осетии и Абхазии, сжалась до предела. В ночь на седьмое августа в штабах миротворческих сил в Сухуме и Цхинвале не сомкнули глаз. Боевое охранение и расчеты усиления заняли места в окопах и укрытиях. Выдвинутые к грузинским позициям разведдозоры чутко прислушивались к обманчивой ночной тишине.
Напоенная запахами горного разнотравья, августовская ночь подошла к концу. Робкая розовая полоска окрасила нежным цветом горизонт на востоке. Звезды трепетно мигнули, и через мгновение ослепительная вспышка разорвала предрассветный полумрак. Вечные ледники на вершине Мзиунархи озарились таинственным светом, и затем слепящий глаза бриллиантовый водопад Мзиунархи хлынул в долину. Впервые за последние недели о восходе солнца возвестило не раскатистое эхо пулеметных выстрелов и глухие хлопки мин, а мирное щебетание птиц.
Жесткие заявления руководства России, похоже, подействовали отрезвляюще на Саакашвили и его окружение. 7 августа после полудня грузинская армия начала отвод тяжелой техники в направлении Гори. Вечером он выступил по телевидению. Саакашвили предложил властям Южной Осетии сесть за стол переговоров без всяких предварительных условий. В очередной раз угроза войны, казалось бы, на время была отодвинута. В тот вечер в прилегающих к границе с Грузией осетинских селах жители легли спать без оружия под рукой. Не столько обращение Саакашвили, сколько грядущая Олимпиада порождала у них надежду — до ее окончания они не услышат выстрелов.
В Москве тоже рассчитывали на такой ход событий и перевели дыхание. Градов также надеялся, что политикам и дипломатам удастся договориться и не допустить войны. Доклад Гридина не оставил от нее и следа. Тяжелая артиллерия грузинских войск уже четвертый час ровняла с землей не только позиции осетинских ополченцев, расположение батальона российских миротворцев в «южном лагере», но и гражданские кварталы Цхинвала. Под руинами гибли беззащитные старики, женщины и дети. Эта была омерзительно-подлая вероломная война!
В душе Градова снова поднялась свинцовая волна ненависти и яростным огнем расплескалась в глазах. Пальцы сжались в кулаки, а кожа от напряжения побелела на костяшках. В эти мгновения он всем своим существом находился там, в объятом пламенем пожарищ Цхинвале, рядом с подчиненными.
— Георгий Александрович, как ситуация? Большие потери? — решился нарушить невыносимо тягостную паузу Зайченко.
— Ситуация? Потери? — машинально повторил он.
— А что Тбилиси? — спросил Сердюк.
— Тбилиси? Сволочи! Как фашисты в сорок первом! — взорвался Градов и испепеляющим взглядом прошелся по затвердевшим лицам генералов. На них читался один и тот же ответ: «Они должны за это ответить!».
— И ответят! По полной программе! — выразил вслух общее чувство Градов и потянулся к аппарату прямой связи с директором.
Но здесь в двери возник взволнованный дежурный.
— Извините, товарищ генерал, на связи Гольцев из Абхазии и требует немедленно соединить с вами! — доложил он.
— Прямо-таки требует? — ворчливо заметил Градов.
— Да! У него ЧП! — помявшись, ответил дежурный.
— Час от часу не легче! — в сердцах произнес Зайченко.
Градов поднял трубку. В кабинете, так будто тот был рядом, зазвучал голос Гольцева.
— Извините, товарищ генерал-полковник, у нас, у меня…
— Виктор Александрович, не время извиняться! В Южной Осетии — война! Давай по существу! — оборвал Градов и в следующее мгновение изменился в лице: — Чт-о?! К-ак такое могло произойти?!
Зайченко с Сердюком напряглись и взглядами пожирали Градова. На того было страшно смотреть. А когда к нему вернулся дар речи, он дал себе волю:
— Да за такое голову мало оторвать! Гольцев, ты хоть понимаешь, что вы натворили?!
В ответ из трубки доносилось невнятное бормотание. Взяв себя в руки, Градов потребовал:
— Так, давай без соплей и по порядку.
Связь с Абхазией пока работала устойчиво. В кабинете отчетливо зазвучал голос Гольцева, и Зайченко с Сердюком стала понятна бурная реакция Градова. Тут было от чего схватиться за голову.
— Кочубея взяли на явке с Багратионом, — убито повторил Гольцев.
— Это я понял. Где? Когда? Ты можешь доложить толком? — терял терпение Градов.
— В километре от «лечебницы».
Взгляды генералов обратились к карте Грузии.
— Так это же Зугдидский район?! Какого черта их туда понесло? — недоумевал Зайченко.
— Георгий Александрович, вы же категорически запретили работать с агентурой на сопредельной территории?! — ничего не мог понять Сердюк.
— Это я у тебя должен спросить, Толя? Твои же подчиненные! — отрезал Градов и снова обрушился на Гольцева: — Вам что, мои приказы не указ? Какого лешего вас туда понесло?
— Багратион сообщил, что есть убойная информация. Дальше не стал говорить, боялся, что запеленгуют. Кочубей с Остащенко рванули на явку, — мямлил Гольцев.
— Убойная? Рванули? А ты где был?! — негодовал Градов.
— В Сухуме. Виноват, я…
— Виноват? Ладно, с тобой потом разберемся. Что с остальными? Есть потери?
— Остащенко тяжело ранен, и еще один легко.
— Кто?
— Из местных. Прикрывал явку.
— Что намерен делать?
— Отбить Кочубея! Они недалеко ушли. Я их достану! Я…
— Стоп! Не пори горячки. Тебя еще в придачу прихватят. Будь на связи. Я сообщу решение.
— Время уходит, товарищ генерал! Упустим! — взмолился Гольцев.
