Николай Лузан - Фантом

— Вы его видите, Виктор Александрович? Где он? — тормошил его Лелюхин.

— Нет! Надо подобраться ближе, — предложил Гольцев.

Прячась за камнями и кустарником, они продвинулись к лагерю на несколько десятков метров и залегли. Лелюхин с командиром десантников, обмениваясь короткими репликами, оценивали силу противника и его вооружение, а Гольцев рыскал взглядом по поляне и мысленно молил Кочубея: «Ну, где же ты, Коля? Где?»

Тот будто услышал его и поднял голову. Это изможденное, со следами кровоподтеков лицо Гольцев узнал бы среди тысяч других.

— Слава богу, живой, — с облегчением произнес он и шепнул: — Артем, Коля тут. Смотри у скалы, рядом с носилками, в желтой куртке.

— Вижу, отличная для нас позиция! Отсечем его двумя встречными ударами.

— Ударим со стороны подлеска и от водопада, — поддержал решение Лелюхина командир десантников и уточнил: — А дальше, как?

— Уничтожаем по секторам! Твой — верхний, наш — нижний.

— Хорошо!

— Плюс за нами — радист и длинноносый, что трется около Кочубея. Работаем только ножами и руками, — определил порядок действий Лелюхин.

— Договорились, — согласился командир десантников и спросил: — Когда начнем?

— Действуем без раскачки: три минуты на то, чтобы занять исходные точки, две, чтобы оценить обстановку и разобрать объекты, — определил Лелюхин.

— Итого пять, — заключил командир десантников.

— Да, пять, а теперь сверим часы.

Они вскинули руки, и Лелюхин объявил:

— Время пошло!

— Ребята, а мне что делать? — не знал, куда себя девать Гольцев.

— Виктор Александрович, вам лучше, как Кутузову, наблюдать за полем боя с высоты, — с улыбкой ответил Лелюхин.

Гольцев, помявшись, перебрался к расщелине в скале, снял с плеча автомат, передернул затвор и, нервно покусывая губы, ждал развязки. К концу подходила пятая минута, и, он, напрягая зрение, пытался обнаружить десантников и бойцов Лелюхина, но те словно растворились в воздухе. Стрелки часов стремительно отсчитывали последние секунды, и, когда истекло время, в разных концах лагеря произошло еле уловимое движение. В следующее мгновение на грузинский спецназ обрушились бойцы «Альфы» и десантники. За спиной бородача, нависавшего над Кочубеем, как из-под земли возник Лелюхин — в его руке блеснул нож.

Гольцев замер и, забыв про автомат, наблюдал за тем, что происходило на крохотном пятачке, зажатом между скалой и пропастью. Молодые, полные силы тела, слившись в одном смертельном объятии, катались по земле и с остервенением рвали и терзали друг друга. Стоны, хрипы, вопли тонули в шуме водопада. Внезапность и стремительность, с которой десантники и бойцы «Альфы» атаковали противника, решили исход схватки в их пользу.

Рукопашная продолжалась чуть больше минуты, и когда закончилась, то на камнях остались лежать четырнадцать тел. Гольцев, не чувствуя боли от хлеставших по лицу веток терновника, кубарем скатился вниз. Его взгляд искал среди измазанных в грязи, залитых чужой и собственной кровью бойцов «Альфы» и десантников того, ради которого были приведены в движение такие огромные силы и средства. Кочубей был жив! Взятый в плотное кольцо из живых тел он отвечал Гольцеву слабой улыбкой.