решать возникшие сейчас столь сложные вопросы.
— Когда я смогу его увидеть?
— Сегодня вечером. Желательно до того, как о твоем присутствии узнают многие. — Мустафа взглянул на часы. — Через тридцать минут ты должен покинуть отель и пройти четыре квартала в северном направлении. За углом тебя будет ждать военный автомобиль. Садись в него и поезжай к предгорьям Джейбель Шем.
Худощавый араб в грязной накидке нырнул в тень магазина, расположенного напротив отеля. Он молча стоял возле женщины по имени Калехла, которая одета была как всегда элегантно: черный костюм, сшитый по заказу. Это придавало ей вид деловой женщины. Она ловко орудовала маленькой камерой. Вдруг два пронзительных гудка разорвали тишину.
— Быстрее, — сказал араб. — Он уже на выходе.
— Я и так тороплюсь, — выдохнула женщина, заканчивая манипуляции с аппаратом. — Сколько раз уже говорила, что нужна современная, приличная аппаратура.
— Он идет!
Калехла вскинула камеру, снабженную телеобъективом с инфракрасной насадкой, позволяющей делать снимки ночью. Она поспешно трижды щелкнула затвором, запечатлевая Эвана, наряженного в абу.
— Хотелось бы знать, — меланхолически обронила она, — сколько времени ему разрешат прожить?
И добавила деловым тоном:
— Надо как можно быстрее добраться до телефона.
* * *
Максимальная надежность.
Защита от перехвата обеспечена.
Продолжайте.
В дневник были внесены новые записи:
«Отчет из Маската удивителен. Субъект изменил свою внешность в Омане — переоделся, гиперпигментировал кожу. В этом городе он чувствует себя своим. Установил контакт с прежними друзьями. Отчет, однако, весьма фрагментарен. Кто знает, что происходило в то время, когда он был свободен от наблюдения? Я проинструктировал агентов, указав им на то, что работать необходимо более тщательно. Госдепартамент слишком мелко плавает. Разве не так?»
Бесконечные безжизненные пространства тянулись в свете фар. Лунный свет порой освещал каменистую гряду Джейбель Шем — титаническую груду камня, громоздящуюся на горизонте. Повсюду почва представляла из себя смесь земли и песка — пустынная ровная поверхность, лишенная даже намека на возвышенность. Порой, правда, встречались холмы из песка, нанесенные ветром, — дюны. Они казались переброшенными сюда неким колдовством из Сахары. Дорога, усеянная выбоинами, едва просматривалась. Военный коричневый седан, кренясь и буксуя на песчаных заносах, довольно быстро продвигался вперед. Кендрик, выполняя данные перед поездкой инструкции, сидел неподвижно рядом с вооруженным водителем, одетым в армейскую униформу. За спиной у него пристроился вооруженный офицер. Кроме краткого приветствия, он не произнес ни слова.
— Безлюдная местность, — заметил Эван по-арабски. — Почему эта дорога изобилует столькими поворотами, я уже не говорю о выбоинах?
— Прямые дороги небезопасны, — ответил офицер. — Их чаще обстреливают.
«Королевская безопасность», — мысленно прокомментировал Эван.
После двадцати пяти минут езды на запад «необстреливаемая» дорога осталась позади. В нескольких милях справа мерцал огонь костра. Когда они подъехали поближе, Эван увидел взвод солдат в форме, окруживших огонь и лицом повернувшихся во тьму. Все направления просматривались. В отдалении виднелись смутные очертания двух бронетранспортеров. Машина остановилась. Офицер выпрыгнул и распахнул дверцу со стороны американца.
— Идите вперед, сэр, — обратился он по-английски.
— Уже иду, — отозвался Эван, пытаясь угадать султана в неверных бликах костра. Нет ни одного знакомого лица, только люди в военной форме. Эван пытался вспомнить лицо молодого человека, которого встречал четыре года назад; молодого человека, который на рождественские и весенние каникулы уезжал в Оман; нет, не вспомнил. Одно всплывало в памяти: будущий султан был весьма приятным молодым человеком, который самозабвенно увлекался американским спортом. Нет, ничего более не вспоминалось, только мерцало имя Ахмет, о котором напомнил ему недавно Мустафа. Трое военных шагнуло от огненного кольца к нему.
— Вы позволите, сэр? — обратился к Эвану один из офицеров, остановившись перед ним.
— Что позволить?
— Знаете ли, обстоятельства таковы, что все посетители…
— Валяйте!
Солдаты быстро и споро обыскали Кендрика, заметив при этом белизну кожи в местах, где ее не коснулся гель. Офицер уставился на Эвана.
— У вас есть какие-нибудь бумаги, удостоверяющие личность?
— Никаких бумаг!
— Понятно. Оружие есть?
— Конечно, нет!
— Не обижайтесь, сэр. У вас есть неопределенные намерения, а у нас определенные условия.
Офицер вынул из-за пояса черную коробочку размером с пачку сигарет и нажал на красную кнопку.
— Подождите здесь, сэр.
— Я никуда не уйду, — заверил его Эван, поглядывая на вооруженную до зубов охрану.
— И я надеюсь, что такая мысль не придет вам в голову, — кивнул офицер, возвращаясь к огню.
Кендрик перевел взгляд на офицера, говорившего по-английски, того самого, который сопровождал его от Маската.
— Им приходится нелегко, — заметил Эван будто между прочим.
— На все воля Всемогущего Аллаха, — ответствовал офицер. — Султан — наш свет, наше солнце. Вы — белый, западный человек. Но и вы защищали бы честь своих предков, боролись за то, что принадлежит вам по праву происхождения?
— Думаю, что да.
— Наш султан — хороший человек, шейх; и не по годам мудр. Мы уже убедились в этом.
— Он здесь?
— Он прибыл, сэр.
Низкий рев мощного лимузина покрыл треск горящего костра, гул человеческих голосов. Автомобиль с затемненными стеклами развернулся перед кольцом стражи у костра и резко остановился. Не дожидаясь, пока водитель распахнет дверцу, из машины вышел султан и прошел сквозь цепь охранников. Он был одет в одежду, соответствующую его официальному статусу. Этот стройный мускулистый молодой человек швырнул пышную накидку в открытую дверцу машины, однако головной убор оставил. Под накидкой обнаружился наряд типично западный — коричневые широкие брюки и футболка с мультгероем на груди и надписью: «Патриоты Новой Англии».
— Сколько лет, сколько зим, шейх! — проговорил молодой человек с легким английским акцентом, улыбаясь и протягивая руку для рукопожатия. — Мне нравится ваш костюм, хотя он явно не от Брукс Брадзер.
— Ваша футболка тоже не от Кардена.
Они обменялись рукопожатиями. Рука султана оказалась сильной, жилистой.
— Спасибо, Ахмет, что вы согласились встретиться со мной. Простите. Я, вероятно, должен обращаться к вам «ваше королевское величество»? Мои извинения.
— Вы знаете меня как Ахмета, так называйте и впредь. А вас, шейх, если позволите, буду называть «сэр».
— Пойдет.
— Хорошо. Мы понимаем друг друга.
— Вы изменились, — заметил Эван.
— Было бы удивительно, если бы этого не произошло. Обстоятельства вынуждают быстро взрослеть. Перепрыгнул со ступеньки студента на ступеньку учителя.
— Вас тут уважают.
— Не человека уважают, а должность. Пойдемте, хочу поговорить без свидетелей. — Султан подхватил Кендрика под руку, повел за пределы освещенного круга, но тут же был остановлен офицером, встретившим Эвана.
— Ваше величество! — воскликнул он. — Ваша безопасность нам дороже нашей жизни. Пожалуйста, оставайтесь в пределах круга.
— Освещенный человек — прекрасная мишень.
— Мы окружим вас сплошной
