самих можно было в советское время прямым ходом отправлять на нары. Теперь нет. Теперь они диктовали правила и законы. Потом еще и свою Конституцию нам навяжут.
— Ну, теперь вы еще и против Конституции пошли, Сергей Витальевич. Совсем, говоря на молодежном сленге, края потеряли.
Житников засмеялся. Грачев улыбнулся:
— И рамсы попутал, добавьте. Но вы ведь сами видите, что эта Конституция написана по американским лекалам, с помощью американских же советников и нашими доморощенными иноагентами. Придет время, поверьте, может быть, лет двадцать пять, когда ее заменят другой, нормальной, или хотя бы внесут в нее существенные поправки. А то сейчас получается, что даже наше законодательство подчинено международному праву. А Центробанк вообще отпущен в вольное плавание.
Согласно положениям той же Конституции, Центробанк является независимой институцией. Это означает, что, чисто по букве закона, его руководство не должно напрямую подчиняться ни одной из существующих ветвей российской власти. Где это видано? Что данный орган должен вести свою денежно-кредитную политику исключительно самостоятельно и даже в какой-то степени противостоять правительству и президенту в кризисных ситуациях?
— Или сам создавать их по воле Запада, — добавил Житников. — Это мне хорошо известно. Можно даже искусственно вызвать инфляцию.
— Хотелось бы поговорить об этом с вами подробно, но потом, — заинтересовался Грачев. — Вернемся к КГБ.
Когда руководителем в Комитет пришел Баранников, в чекистской среде к нему отнеслись настороженно. Он был выходцем из милиции, а еще со времен Щелокова МВД и КГБ друг друга недолюбливали. Даже противодействовали. С тех пор негативное отношение у чекистов к милиции не изгладилось. Настораживало еще и то, что Баранников чересчур быстро перестроился на демократический лад и активно участвовал в мероприятиях у Белого дома во время ГКЧП. Кроме того, у кадровых сотрудников КГБ всегда было скептическое настроение к тем, кто приходил управлять Центральным аппаратом со стороны, к их способностям разбираться в разведке и контрразведке.
Надежды в основном связывали с тем, что он начинал свою трудовую деятельность рядовым оперуполномоченным, прошел все ступени карьерного роста, должен был больше понимать жизнь, в том числе и обычных сотрудников. И главное, знал азы оперативной работы. Уже немало. И действительно, надежды в какой-то мере начали сбываться. Особенно когда в первый же день своей деятельности Баранников узнал, что в здании Министерства госбезопасности на Лубянке присутствуют посторонние. Да еще сидят в как бы собственных кабинетах. А это были Глеб Якунин, Сергей Ковалев, Лев Пономарев и Владимир Буковский. Тогда он в сердцах, с милицейской простотой велел гнать их «к чертям собачьим поганой метлой». Отобрать у них пропуска и больше никогда сюда не пускать.
Так мы с удовольствием и поступили. Признаюсь, я сам лично вывел за шиворот упирающегося Ковалева и отряхнул руки от его перхоти. Но все это была лишь капля справедливости в мутной реке позора и предательства страны. Однако чекисты вздохнули с облегчением. «Светочи демократии» испарились в один миг. Забыли даже под столом свои любимые домашние тапочки.
— Оставалось вам только обрызгать святой водой их кабинеты, — снова повеселел Житников.
— Баранников считал одним из главных приоритетов деятельности нового министерства борьбу с коррупцией и организованной преступностью, — продолжил Грачев. — Обстановка в стране того требовала. Пора было наводить порядок, иначе Россия могла совсем погрузиться в криминальный хаос. Уличная преступность — это одно, ОПГ — другое, серьезнее, но еще важнее — на высшем чиновничьем уровне. Предприимчивые члены правительства, начальники министерств и ведомств, быстро перекрасившиеся номенклатурные партийные функционеры, — все они наперегонки, как угорелые от допинга спортсмены, бросились растаскивать государственную собственность.
— Как хищники в лесу, — поправил Житников. — На моих глазах происходило.
— Вот-вот. Иной раз кажется, что только отстрел «хищников» и помог бы.
— Ну, это уж вы слишком.
— Ничего не слишком. К сожалению, многие наши материалы и заготовки так и остались нереализованными в связи с событиями августа 1991 года. До конца оперативно доводились в основном дела по контрабанде. Они не требовали долгосрочного изучения, да и документировались легче. Как говорится, с поличным, с ходу, при задержании на таможне или на границе с преступным товаром. Здесь тебе и документация, и доказательная база, и твердые основания для возбуждения уголовного дела.
Хотя, надо признать, что и тут не всегда было все просто. Опытный преступник, как правило, совершенствуется, тщательно готовится к криминальному деянию, так как тоже просчитывает все варианты и не исключает возможность попадания в поле зрения компетентных органов.
— Интересно вас слушать. Не в порядке приобретения такого опыта, но из чисто человеческого любопытства. А было, когда контрабандист вас перехитрил? — спросил Житников.
— Увы! — признался Грачев. — Ну, или почти обманул. Вспоминается такой характерный случай.
— Расскажите. Если, конечно, устав позволяет.
— Да не секрет.
Как один хитрец перехитрил само КГБ
Четыре года назад, — начал Грачев, — накануне распада СССР, к нам поступил сигнал, что житель Москвы, некто Савитский Владимир Иосифович, намеревается выехать за границу с последующим невозвращением. Да еще контрабандным путем вывезти значительную сумму долларов. Но и этого мало. Кроме того, изыскивает возможность докупить определенную сумму в дополнение к уже имеющейся. Словом, по всем параметрам, наш клиент.
Используя благоприятную ситуацию, мы через своего информатора, знавшего объект по совместной учебе в институте, бросили наживку. Предложили ему для покупки 10 тысяч долларов. Савитский клюнул. Все шло удачно. Когда получили согласие на покупку, прежде времени порадовались. Выделенные на проведение оперативных мероприятий деньги пометили специальным средством. За перемещением долларовых купюр организовали наблюдение с использованием специальной аппаратуры.
Савитский в общей сложности планировал вывезти порядка миллиона долларов. Хранил денежные средства у себя в квартире. Аппаратура, установленная невдалеке от дома, фиксировала наличие метки в квартире проверяемого. Рыбакам оставалось только выловить этого крупного зеркального карпа. И вот настал день вылета Савитского в Израиль. Данные о часе вылета и номере рейса были получены раньше, во время покупки авиабилета.
Мы усилили наблюдение за Савитским накануне отъезда. Как сообщали поисковые службы, объект из квартиры никуда не выходил, постоянно находился на месте. И каково же было наше удивление, когда рано утром следующего дня, при отъезде Савитского в аэропорт, средствами контроля наша метка не фиксировалась…
Для беспокойства и тревоги были все основания. Потеря метки — это прокол в работе. А исчезновение 10 тысяч долларов — это еще и финансовый ущерб органам госбезопасности. Словом, провал. Можете представить мое состояние как руководителя подразделения, отвечающего за успех этого чекистского мероприятия?
— Могу, — ответил Житников. — Ну а куда она могла деться, эта проклятая метка?
— Да еще вместе с деньгами, — добавил Грачев. — Не проглотил же
