Валерий Казаков - Тень гоблина

— Запомните, уважаемый Малюта Максимович, отхлебывая из пиалы ароматный «Хенесси», поучал секретарь Национального Совета безопасности Бектмен Бишиев, — современная Туркмения — это страна девственной нравственности и абсолютной трезвости. Гением Туркмен-баши мы в ближайшее время по основным показателям превзойдем Россию, а затем и Америку. И это не пустые слова, это абсолютно взвешенное заявление государственного человека. Дайте нам время, и арабы со своими эмиратами будут отдыхать. Для этого у нас есть все возможности. Я рад, что вы с нами. Тихо, товарищи! Предоставим слово новому члену нашей команды, и вообще, я бы посоветовал всем, каждому по своей линии, присмотреться к этому достойному человеку. Прошу вас, господин Скураш.

Малюта понимал, что от этого тоста может зависеть многое. Так уж устроена чиновничья жизнь, что порою одна удачная пьянка дает больше результатов, чем недели кропотливой работы.

— Большое спасибо, уважаемый Бектмен Абишевич, за возможность поднять эту благодатную пиалу в кругу столь уважаемых людей. Не скрою, я волнуюсь, и по мере того как, этот небесный скакун делается все ближе и ближе к дорогой моему сердцу Туркмении — стране моей армейской юности, моей первой любви и горечи ее трагической потери, сердце мое стучит все сильнее и сильнее. Но не только образы далекого прошлого переполняют меня, конечно же, больше всего меня волнует предстоящая встреча с руководителем вашего государства, который своей волей в труднейшее время сплотил нацию, повел за собой и добился настоящих, а не мифических, результатов. Мудрость и сила великого человека лежит в его родном народе, верными сыновьями которого являются все здесь присутствующие. Давайте же выпьем за великий туркменский народ, который так беззаветно любит своего Туркмен-баши.

Тостом новые знакомые, похоже, остались довольны. Геворк, правда, потом съязвил, дескать, смотри, чтоб тебя от ревности к великому не зарезали прямо у трапа самолета.

Время полета пролетело быстро, даже подремать успели, так что по прибытии в аэропорт все выглядели бодрыми и свежими, как хрустящие огурчики, и если бы не слегка помятые физиономии, можно было бы считать, что никакой пьянки и не было. Правда, люди, казалось бы, еще совсем недавно сплоченные общим застольем, поглядывали друг на друга с легкой опаской, на всякий случай, пытаясь дотошно вспомнить, кто что говорил в самолете и не ляпнул ли, не дай бог, чего лишнего, как-то быстро и незаметно рассосались по своим машинам. Малюта знал на своем опыте, что после подобных попоек всегда остается тревожное чувство дискомфорта и извечных сомнений, правильно ли ты был понят, так ли истолкована любая шутка или намек? Так что первая половина рабочего дня у его недавних собутыльников, а ныне державного люда, пройдет не только в борьбе с головной болью и мучительной жаждой, но и в терзаниях, что называется, душевного порядка. Однако работа, всепоглощающая, выматывающая и высасывающая внутренности госпожа Работа, постепенно загоняет все тревожные сомнения куда-то глубоко, где они, постепенно накапливаясь, будут делать свое страшное дело, чтобы однажды выплеснуться инфарктом или, того хуже, инсультом, этими неизменными спутниками карьерного роста ответственных работников.

Скураш сразу увидел, что Ашхабад, особенно его центральная часть, преобразился до неузнаваемости. Из вечно пыльной и грязной колониальной провинции он превратился в цветущий, яркий, ухоженный город, настоящую восточную сказку. Новые дома, широкие проспекты, отливающие стеклом офисных зданий, фонтаны, парки, скверы и многочисленные памятники главному туркмену и его родителям, никак не желали сочетаться в Малютиной голове с картинками прошлого. Выдраенный, несмотря на весну, до аспидного блеска асфальт, по-европейски уютно шуршал под колесами машин. Легкий утренний туман и теплый румянец восходящего солнца придавали городу какую-то загадочность и особую весомость. Геворк все время что-то говорил, показывая руками то направо, то налево. До Малюты долетали только отдельные обрывки фраз, про посольства, банки, позорное бегство Сороса и исламских фундаменталистов, еще что-то, но он никак не мог сосредоточиться…

Малюта был в далеком прошлом.

После трех суток блуждания по взбесившимся Кара-Кумам они, начинающие спецназовцы, иссеченные песком, иссушенные солнцем, выдубленные ночными холодами, харкающие кварцевой пылью, от которой не спасали никакие повязки, наконец добрались до невысоких гор и, перевалив через них, очутились на берегу Каспия. Соленая вода приносила облегчение только в море, стоило выбраться на берег, как тело под палящим солнцем моментально покрывалось мелкими кристаллами соляной измороси и становилось похожим на пересоленную старую воблу. Надо было искать пресную воду. На востоке всегда вода прячется от постороннего взора. В песках ее найти, практически, невозможно, разве только сам подземный поток выплеснется скудным ручейком на каменистое ложе, соберется небольшое озерцо, более похожее на обычную большую лужу; вырастут по берегам изогнутые ветрами и жарой деревца со скудной листвой, жестколистный кустарник с острыми иглами колючек преградит путь песку, и едва живая трава, с какими-то усиками и лапками-корешками, начнет упрямо карабкаться по камням. Рядом с оазисом люди еще с незапамятных времен копали колодцы. Места эти считались священными, и убийство в оазисе, как и любое другое преступление, считалось у местных жителей величайшим святотатством.

В горах с водой дело обстояло проще, конечно, если это не каменистые пустыни. Здесь, прежде всего, следовало отыскать горную расщелину с более обильной, чем окрест, растительностью и искать на дне мелкую гальку, как первичный признак того, что когда-то здесь была вода. И если вам повезет, то через пять минут работы малой саперной лопатой неглубокая яма начинала заполняться вожделенной влагой, но ее могло хватить лишь на то, чтобы утолить жажду да слегка ополоснуть лицо.

Натянув на голое тело продубленный потом комбез и сунув ноги в раскаленные ботинки, Малюта побрел по склону к зарослям сизого кустарника. Через метров пятьдесят под ногами запетляла едва заметная тропка. «Так, значит мы на верном пути!» — подумал Скураш и ускорил шаг. Просто так тропы в горах не рождаются, здесь тропа явно не звериная, а именно человечья дорога, извиваясь, карабкается вверх. Вскорости, взобравшись на небольшой каменистый гребень, он увидел прямо перед собой внизу красивый горный источник, уютно спрятавшийся в крошечной котловине среди раскаленных от солнца гор. Деревья и кусты с чахлыми зелеными листьями, как будто изнуренные жаждой кочевники, нестройно толпились у самой воды. Он обернулся назад, чтобы позвать остальных и, к удивлению, заметил, что ушел довольно далеко. Ребята уже успели растянуть тент и, выставив охрану, устраивались на отдых. «Да и ладно, — подумал Скураш, осторожно спускаясь к вожделенной влаге. — Хоть спокойно выкупаюсь в чистой воде».

Очутившись на берегу, он с любопытством принялся рассматривать диковинный водоем. В местностях, где воды с избытком, как-то и в голову не приходит разгадывать хитрую механику образования источника, в пустыне же, где само слово «вода» звучит как волшебное заклинание, любая лужица вызывает чувство неописуемого восторга. Малюта, осторожно ступая, обходил это нерукотворное чудо природы. Воды было много. Она вытекала мощным потоком из-за огромной серой скалы, наполняла глубокий естественный бассейн и с шумом устремлялась вниз. Однако жара и разъедающая кожу соль заставили его прервать свои изыскания. Он быстро разделся, набрал полные легкие воздуха и, уже предвкушая погружение в блаженную прохладу, изготовился к прыжку, как услышал громкий женский окрик:

— Здесь нельзя купаться! Это питьевая вода!

Скураш замер. «Хорошо хоть трусы не снял», — подумал он и лихорадочно зашарил глазами вокруг. Тоненькая черноволосая девушка стояла на выступе скалы, из-за которой вытекал источник.

— И кто же ее, интересно, здесь пьет? — Малюта с любопытством разглядывал очаровательную юную аборигенку. На девушке был синий закрытый купальник, непростительная смелость для здешних мест.

— Люди пьют. Это один из самых больших естественных источников воды на этом берегу Каспия. Вода по трубопроводу спускается далеко вниз, почти до самого города. Трубы старинные, из плотного камня, так что вода особенно не нагревается и не теряет своего особого вкуса. А если вы хотите искупаться, то надо обойти Аржан-Су слева, там небольшой водопад и «овечьи ванны».

Натягивать комбинезон на липкое тело было неохота, поэтому, постучав на всякий случай ботинками о камень и убедившись, что их за время короткого разговора с незнакомкой не облюбовали под жилье шустрые скорпионы или еще как-нибудь пустынная нечисть, он обулся и поспешил в указанном направлении.