Поэтому точно ответить, что именно подтолкнуло некоторых наших «стратегов» к созданию региональных групп, особенно активно действующих в Средней Азии и Азербайджане, довольно трудно. Но и не видеть очевидные интересы задействованных в данном вопросе сил тоже трудно.
Кстати, если тебя интересует моя точка зрения, я выскажу ее вполне открыто. Проблема с Востоком — это в значительной степени проблема Запада, поскольку она отчасти была порождена им самим. И хотелось бы, чтобы Россия в ней не увязла.
Сделав небольшую паузу, Алексей Васильевич продолжил:
— Что же касается всех этих разговоров об участии неких внешних сил, в частности, о финансировании ими некоторых лидеров оппозиции, в этом ничего неожиданного нет. Об этом мы давно догадывались. Ну, а теперь самое главное. У меня к тебе просьба. Я хочу, чтобы ты съездил дня на три в Лондон. Документы мы тебе выправим, подлинные, комар носа не подточит. Будешь представителем одной коммерческой структуры. Во внешних операциях ты не участвовал, так что, пока там наши британские коллеги разберутся, ты будешь уже дома. Ну как поедешь?
— Но вы же, Алексей Васильевич, насколько я уразумел, подали в отставку. Или я чего-то не понял?
— Что касается отставки, ты все понял правильно. А что до всего остального, тут все намного сложнее. Короче говоря, вернешься — обо всем подробно поговорим, а пока я хотел бы получить ответ на свой вопрос.
— Я еду на встречу с человеком?
— Да, ты должен будешь встретиться с сотрудником американских спецслужб, до последнего времени занимающим очень важные посты в своей организации. Правда, совсем недавно у него возникли определенные трудности, но, я думаю, временные.
— Это наш человек?
— Это человек, который всегда был ничьим. Даже служа в элитарном Восточном отделе Центра стратегических исследований, он оставался самим собой. Очень редкая личность. Мы с ним познакомились в Риме. Так сложились обстоятельства, что нам пришлось встретиться. А несколько позже даже вместе поработать. Притом речь идет о некой общей работе, в которой были заинтересованы обе стороны. В те времена это казалось немыслимым. Наши идеологи просто не могли понять, как это можно с кем-то сотрудничать, не предав священных интересов их социализма. И тем не менее это правда. А совсем недавно я получил от него весточку. Он предлагает нам встретиться. Я уже решил было ехать, но буквально через день получаю другое сообщение, из которого следует, что встреча состоится, но желательно, чтобы приехал не я. Вот такая странная ситуация.
— А что за проблемы у него возникли?
— Подробностей я не знаю, но до меня доходили слухи, что последнее время он увлекся политикой и даже возглавил какое-то общественное движение. Думаю, это связано именно с политикой.
— Когда надо ехать?
— Сегодня, через три часа.
За час до посадки Вагиф уже был в международном аэропорту. Одетый в серый шерстяной костюм и такого же цвета теплое пальто, он напоминал средней руки бизнесмена непонятной национальности. Во всяком случае меньше всего он был похож на представителя великого советского народа.
Перелет прошел незаметно. Вагиф так увлекся новым детективом, что и не заметил как оказался в аэропорту Хитроу. Его английский, с едва уловимым акцентом, не шокировал англичан. Скорее, он казался им выходцем из какой-нибудь восточно-европейской страны, чем представителем далекого Азербайджана.
Взяв на прокат машину, тут же, неподалеку от аэропорта, он несколько минут потратил на привыкание к непривычной для него системе управления. После чего достаточно уверенно влился в общий поток, направляющийся в сторону города. В Лондоне он был примерно через час.
Руководствуясь подробнейшим планом города, полученным в Москве, Вагиф практически без проблем нашел тихую улочку в центре города, сплошь застроенную четырехэтажными домами. В одном из домов и располагалась небольшая гостиница, где ему следовало остановиться.
Внизу его встретил хозяин заведения — дородный мужчина средних лет. Он сдержанно поздоровался и молча провел Вагифа на второй этаж, где находился его номер. В этой гостинице, очевидно, не было одноместных номеров, и ему предоставили двухместный, но без соседа.
Заплатив за неделю вперед, Вагиф остался один. Номер был двухкомнатный, чистый, но без особой роскоши. По понятиям Вагифа, прекрасно знавшего, как устраиваются его коллеги, будучи на Западе, он был излишне спартанским.
Спустившись вниз, Вагиф тут же, в небольшом баре на первом этаже, купил несколько бутербродов с ветчиной и пиво. Поднявшись к себе, он перекусил, а потом позвонил по номеру, который ему дал Алексей Васильевич.
Трубку взяли сразу же. У Вагифа невольно мелькнула мысль, что его звонка ждали. Представившись, он передал привет от старого друга, как было условлено, и договорился о встрече. Встреча была назначена в небольшом ресторанчике в семь часов вечера.
После телефонного разговора, длившегося не более тридцати секунд, он оделся и спустился вниз. В Лондоне он был впервые. Будучи наслышанным о двухэтажных автобусах и специфических старомодных лондонских такси черного цвета, он не особенно удивился, увидев все это воочию. Куда больше удивило его другое. Пройдя несколько десятков шагов, он, к своему удивлению, увидел вдруг турка, продававшего нечто напоминающее хорошо прожаренную отбивную, вложенную в разрезанную пополам булку.
Это напомнило ему Баку, и он невольно улыбнулся. Прогуливаясь по улицам Лондона, Вагиф не забывал внимательно следить за прохожими, пытаясь вычислить возможный «хвост». Но все было чисто.
Погуляв часа полтора, он пошел к ресторану, где должна была состояться встреча. К слову сказать, ресторан находился в нескольких минутах ходьбы от его гостиницы, но Вагиф сделал довольно большой крюк по городу, чтобы удостовериться в отсутствии слежки.
Ровно без десяти семь он подошел у ресторану. Это было небольшое заведение, как потом оказалось, с неплохой кухней. В отличие от других подобных ресторанов этот обладал одним существенным преимуществом: будучи расположенным недалеко от торгового центра, он не имел постоянной клиентуры. Поэтому появление нового клиента было вполне естественным и не вызывало ни малейшего интереса.
В ресторане Вагифа уже ждали. За столиком у окна, к которому он направился, сидел мужчина средних лет в строгом темном костюме. Поздоровавшись, Вагиф сел за стол и, улыбнувшись, представился.
Мужчина, назвавший себя Джорджем Лестерном, вежливо пододвинул ему меню и, откинувшись на спинку стула, окинул Вагифа оценивающим взглядом. Очевидно, он несколько иначе представлял себе доверенное лицо Алексея Васильевича.
— Как в Москве, холодно? — несколько чопорно начал Лестерн, выдержав небольшую паузу.
— Холодновато, — дипломатично ответил Вагиф, невольно опять улыбнувшись.
Обслужили их быстро. Вагиф не успел раскурить ароматную сигарету, предложенную ему Лестерном, как стол был уже полностью сервирован. Джордж неплохо разбирался в английской кухне. Все заказанные им блюда были приготовлены отменно, хотя на вкус Вагифа им не хватало остроты.
О деле они не говорили, ограничившись общими фразами о погоде, спорте, политике. Лишь за кофе Лестерн перешел к основной теме разговора. Он начал издалека. Вспомнив прошлое и осторожно прощупав Вагифа, насколько тот информирован о их совместной деятельности с Алексеем Васильевичем в Риме, Лестерн очень аккуратно задал ряд кратких вопросов. Суть их заключалась в следующем: знал ли кто-нибудь в спецслужбах Союза об их теории сдерживания, к которой они независимо друг от друга пришли еще в конце шестидесятых?
Дело в том, что перед вылетом Алексей Васильевич кое-что рассказал Вагифу. И, в частности, поведал о том, как он познакомился с Джорджем. Все это произошло сразу после войны с Ираком. Рим бурлил. Никогда этот вечный город не видел такого множества сотрудников спецслужб всего мира, как в то лето.
И вот однажды Алексею Васильевичу попал документ, из которого следовало, что некая террористическая группа собирается произвести взрыв в районе, где жили американцы. Непосредственно сотрудники советской резидентуры не принимали в этом никакого участия, но опосредованно все-таки были замешаны, поскольку террористы просили пластиковую взрывчатку чехословацкого производства. А по негласному распоряжению партийного руководства любое «национально-освободительное» движение нуждалось в поддержке. Даже такое, с явным элементом бессмысленного насилия.
Алексей Васильевич, в то время один из ответственных работников советской резидентуры в Риме, не мог не выполнить предписаний партии и правительства, которые по сути дела являлись приказом, и передал эту дьявольскую взрывчатку. Но прежде, будучи человеком порядочным, нашел в себе мужество и съездил в тот район. Удостоверившись, что в доме живут сугубо гражданские люди, он вышел на офицера американской разведки и предупредил его. Взрыв произошел, но людей к тому времени в доме не оказалось. А офицером этим и был Джордж Лестерн.
