Фицпатрик потерял интерес к статье. Но только он собрался было перевернуть страницу, как его взгляд упал на абзац в конце первой колонки:
«Находясь в фешенебельной клинике в Майами-Бич, где ему предстоит операция по пересадке сердца, Манчини объясняет свое в корне изменившееся отношение к проблеме контроля над оружием тем, что…»
«Минутку! — подумал Фицпатрик, закрывая журнал, чтобы взглянуть на обложку и убедиться, не попался ли ему старый номер. — Если Манчини в Майами, может, я сумею уговорить начальство послать меня туда?»
Как корреспондент, специализирующийся на научно-популярных статьях, Фицпатрик любил считать, что он сам себе хозяин. В действительности же у него было два босса: редактор отдела новостей и редактор отдела статей и очерков. От мысли попытаться уговорить редактора отдела новостей командировать его в Майами он отказался сразу, поскольку сообщение о предполагающейся пересадке сердца Манчини могло занять не более одного абзаца, да и то в колонке, где публиковались сообщения из Америки. По той же причине это событие не представляло интереса и для отдела статей и очерков: в Англии Манчини мало кому был известен. Однако на этом материале можно сочинить историю о страданиях, выпадающих и на долю людей богатых, излюбленная тема (по крайней мере этого убеждения твердо держались на Флит-стрит) газет с массовым тиражом. А зацепившись за нее, попробовать нанизать еще сотни две слов о том, как делают пересадки в Англии.
Отчетливо сознавая, что стоящая перед ним задача не из легких, Фицпатрик тем не менее решил попытать счастья и направил свои стопы в кабинет редактора отдела статей и очерков.
— Ты слышал, что Фрэнку Манчини собираются сделать пересадку сердца? — спросил Фицпатрик, стараясь говорить так, будто это было величайшее после распятия Христа событие.
Но редактора отдела статей и очерков, худого, бледного молодого человека с манчестерским выговором, было не так-то легко провести.
— Впервые слышу, что у него вообще есть сердце, — отозвался он, поднимая глаза от гранок, правкой которых был занят. — Ну и что в связи с этим?
Фицпатрик положил перед ним журнал.
— Вот, — указал он на сообщение про Манчини. — Из этого можно выжать интересное интервью по поводу трансплантации.
Редактор прочитал несколько строк.
— Но тут говорится, что он в клинике в Майами! — воскликнул он. — Если ты думаешь, что я пошлю тебя в Майами, то очень ошибаешься!
Повернувшись вместе с креслом, он снял со стоявшей на столе наколки вырезку из газеты и сунул ее Фицпатрику.
— Если тебе нечего делать, посмотри-ка…
— Я занимался этим еще месяц назад. Напечатали всего раз. — Фицпатрик вернул ему вырезку. — Послушай, — не отставал он, — а вдруг мне удастся разузнать, кто донор? Поговорить с его женой, детьми, родителями… А еще лучше, если донором окажется женщина. Что скажешь? Король женоненавистников с женским сердцем!
Редактор столкнул очки на лоб и потер покрасневшие глаза.
— Идея неплохая, — согласился он, — но все равно — нет. Помимо того что вряд ли донор — женщина, нам предстоит сокращение расходов на пятнадцать процентов. И донора тебе ни за что не назовут. Это не положено.
— Знаем же мы ту, что отдала свое сердце Луи Вашкански. Ее звали Дениз Дарваль…
— Только потому, что это была первая пересадка сердца, — возразил редактор. — С тех пор многое изменилось.
Фицпатрик решил, что надо попробовать другой подход.
— Знаешь, можно сделать неплохую статью о контроле над оружием.
Редактор сделал такое движение, будто спускает воду в туалете.
— Эту тему заездили окончательно.
— Минутку! Никто не писал о различных марках оружия, которые…
— Тоже не для нас! Во всяком случае, пока законопроект не выкинут на помойку.
Фицпатрик пошел ва-банк.
— Ладно, скажу тебе правду. Мне нужно слетать в Майами дня на два по личным делам.
— Я бы тоже не прочь! Знаешь, приятель, моя жена говорит, что, если я осмелюсь только намекнуть, что на будущий год повезу ее и детей опять в Богнор, она меня бросит.
— Я еду в Майами не отдыхать…
— Ты вообще туда не едешь, и точка. По крайней мере не за счет моего отдела.
Фицпатрик повернулся и пошел к двери. Но редактор уже начал оттаивать.
— Тебе очень нужно в Майами? — крикнул он вдогонку.
— Очень. Вопрос жизни и смерти.
— Чего же ты сразу не сказал, глупый ты человек? А потом, почему ты уверен, что сумеешь пробраться к Манчини? Он сам публикует интервью, а не дает их.
— Я уже звонил в его контору в Нью-Йорке, — солгал Фицпатрик. — Можно считать, что договорился.
Редактор на секунду задумался.
— А ты согласен, пока будешь там, сочинить статью про Майами-Бич для нашего рождественского приложения? Мы готовим путеводитель для туристов.
— За поездку в Майами я готов сочинить тебе статью хоть про тамошние клозеты!
— Через десять минут наш самолет совершит посадку в международном аэропорту города Майами, — возвестила стюардесса. — Прошу не курить и пристегнуть привязные ремни.
Фицпатрик собрал книжки и брошюры, купленные перед отлетом из Лондона, и стал запихивать их в портфель. Потом сложил откидной столик, на котором работал, перевел часы на пять часов назад — по местному времени было без двух минут девять вечера, — пристегнул ремни и принялся просматривать свои записи.
Стремясь выиграть побольше времени для поисков Клэр, он заранее набросал статью для рождественского приложения. Статья, решил он, будет написана в чуть циничном тоне — не настолько, правда, чтобы руководитель отдела рекламы помчался сломя голову к редактору отдела статей и очерков и начал кричать, что, если оскорбительные выпады не будут изъяты, им не миновать убытков, но так, чтобы читатель понял: автор статьи — журналист, а не сочинитель рекламы. Он начал с объяснения, что Майами и Майами-Бич — это два разных города: Майами — промышленный и торговый центр Флориды, а Майами-Бич — центр отдыха и развлечений, и расположен он на длинном, узком острове, соединенном с материком несколькими перемычками с дорогами, идущими по гребню.
Дальше шли два абзаца, посвященных истории. Когда-то сонная рыбацкая деревушка с населением менее трехсот человек, Майами с появлением в 1896 году железной дороги «Флорида Исткоуст рейлуэй» превратился в город. Горстка кишащих крокодилами и москитами островов в заливе Бискейн сначала вообще никого не интересовала, и только в 1910 году миллионер из Индианы Карл Фишер привез туда рабочих, механизмы и слонов и начал долгую, трудную борьбу за превращение песчаных дюн, мангровых топей и пальмовых зарослей в пляжи и сады с тропической растительностью.
Потом Фицпатрик перешел к описанию теперешнего Майами-Бич, города-курорта, где нет ни промышленных предприятий, ни аэродрома, ни железной дороги, ни автобусных линий, ни даже кладбища и где даже в зимний сезон на каждого местного жителя приходится тридцать туристов. На этом острове нет почти ничего, кроме магазинов, жилых домов и отелей. Отели эти стоят так близко друг к другу, что с главной проезжей улицы острова, Коллинз-авеню, почти не видно океана. Он назвал отели, обставленные с невероятной роскошью, «ледяными дворцами», ибо благодаря кондиционерам температура воздуха в них никогда не поднимается выше шестидесяти восьми градусов,[11] чтобы дамы, помимо брильянтов, могли носить еще и норку.
Если останется время, решил Фицпатрик, он сходит в океанариум, а обо всем прочем: о музеях, зоологических садах, парках, полях для игры в гольф и ипподромах — напишет, пользуясь сведениями из рекламных проспектов, которые, конечно же, можно найти в Бюро по туризму и в Торговой палате.
Обрадованный тем, что ему удалось одолеть половину этого нудного задания, он отложил черновик в сторону и стал смотреть в иллюминатор. Из-под плоскости правого крыла показалось нечто похожее на колье из драгоценных камней, небрежно брошенное на черный бархат — острова Ки-Бискейн, Вирджиния-Ки, Фишер-Айленд и Майами-Бич.
А соединяли эти острова с плоским материком, усыпанным еще более ослепительными драгоценными камнями, несколько длинных узких лент из медленно движущихся красных и белых огней — это непрерывным потоком по дорогам имени Риккенбеккера, Макартура и Джулии Таттл шли машины, понял он.
Острова скрылись под крылом самолета, и вскоре перед взглядом Фицпатрика появилось переплетение ярко освещенных улиц и проспектов столицы штата Флорида — Майами.
Его вдруг охватило уныние. Даже если Клэр где-то внизу — а из того, что он прочел, он не понял, чем мог привлечь ее Майами, — как разыскать ее? По сравнению с той задачей, которую он поставил перед собой, найти иголку в стоге сена — детская забава.
