— А почему… гм… Примерно с неделю назад, когда его увозили куда-то из дома.
— Кто с ним был?
— Сара Коллинридж.
— И…
— Шофер.
— А кто это был? Как фамилия этого шофера, Джонни?
— Разрази меня гром, если я его знаю. Никогда раньше не видел. Подожди, как добросовестный заместитель редактора, я до двух недель сохраняю мои пленки с записями передач вечерних новостей, так что эта запись все еще должна быть где-то здесь.
Немного порывшись возле видеомагнитофона, он нашел нужную кассету, вставил в магнитофон и прокрутил пленку немного вперед. Потом нажал кнопку ускоренного воспроизведения записи, и на экране телевизора замелькали кадры новостей прошлых дней.
— Стой! — крикнула Матти, заметив мелькнувшие кадры с Чарльзом Коллинриджем, скорчившимся на заднем сиденье уносящегося прочь автомобиля. — Открути немного назад!
В самых первых кадрах вечерней программы новостей дня они увидели вылетевшую из-за угла дома машину и мелькнувшее на какую-то секунду за ее лобовым стеклом лицо водителя.
Краевский успел нажать кнопку остановки кадра. Они сидели, завороженно глядя на лысоватого человека в очках.
— Кто же это, черт возьми? — пробормотал Краевский.
— Давай сначала подумаем, кто им не может быть, — предложила Матти. — Во-первых, это явно не правительственный шофер, потому что это не правительственная машина, к тому же тамошняя шоферская братия так любит потрепаться, что мы наверняка бы уже что-нибудь прослышали. И это не политический деятель, мы с тобой его сразу бы узнали…
Ее вдруг осенило, и она радостно захлопала в ладоши.
— Джонни, а куда они поехали?
— Во всяком случае, не на Даунинг-стрит, а также не в гостиницу или в какое-либо иное общественное место. — Он помолчал, продумывая другие варианты. — Полагаю, направились они в клинику.
— Точно! Этот человек из клиники, и если мы узнаем, кто он, то будем знать, где находится Чарльз!
— О'кей, похоже, мысль совсем не плохая. Ты настоящий Кларк Кент! Послушай, для начала я мог бы переснять его лицо с видеопленки и кое-кому показать это фото. Можно начать со старины Фредди — штатного фотографа нашей газеты. Он особенно хорош в данном случае не только потому, что у него отличная память на лица, но и потому, что он сам — бывший алкоголик, вылечившийся от этой беды несколько лет тому назад. Он все ещё, как в церковь, истово ходит в это общество анонимных алкоголиков, так что не исключено, что может подтолкнуть нас на правильный путь. Таких центров реабилитации алкоголиков не так уж много. Но, Матти, я все еще не могу согласиться с твоей гипотезой о заговоре. Все-таки более вероятно, что мы имеем дело со случайными совпадениями и стечением обстоятельств.
— Ты — циничная шельма. Что мне сделать, чтобы переубедить тебя?
— Подойди сюда и покажи, что у тебя действительно есть женская интуиция, — прорычал он.
Приблизительно в это же время в отдельном кабинете шикарного и дорогого ресторана в Уэст-Энде Лондона заключали друг друга в объятия, но торгашеского толка, Лэндлесс и Урхарт.
— Интересные настали времена, Френки, интересные времена, — задумчиво пробормотал Лэндлесс.
— По-моему, в Китае считается проклятием жить в интересные времена, — заметил Урхарт.
— Уверен, Коллинридж думает сейчас точно так же! — Лэндлесс разразился хриплым хохотом.
Не спеша он подлил себе в бокал коньяку, стряхнул с кончика толстой гаванской сигары пепел, после чего, будто решившись, обратился к своему гостю:
— Френки, я пригласил тебя сегодня вечером, чтобы задать один-единственный вопрос. Не собираюсь ходить вокруг да около и буду благодарен, если и ты будешь со мною абсолютно откровенен. Намереваешься ли ты выставить свою кандидатуру на пост лидера партии? — Сказав это, он вперился взглядом в глаза Урхарта, вызывая его на прямой разговор.
— Не могу пока этого сказать. Ситуация неясная, и сначала надо будет подождать, пока уляжется пыль…
— О'кей, Френки, повернем вопрос другим ребром. Хочешь ли ты стать лидером партии? Потому что если так, сынок, то я могу быть тебе очень полезен.
Урхарт ответил Лэндлессу таким же долгим взглядом, устремив его в глубины наполненных кровью глаз навыкате.
— Я этого очень, очень хочу.
Впервые он признался кому-то, кроме себя самого, в жгучем желании держать бразды такой власти. Он не видел нужды стесняться Лэндлесса, который и сам не скрывал собственных амбиций.
— Вот так-то лучше. Отсюда и будем танцевать. Скажу тебе, что завтра появится в газете «Телеграф». Это будет аналитическая статья нашего политического корреспондента Матти Сторин. Приятная блондинка с такими длинными ногами и большими голубыми глазами. Может, ты ее знаешь, Френки?
— Да, — задумчиво подтвердил Урхарт. — По службе, конечно, — поспешил добавить он, заметив по толстым губам своего компаньона, что тот собирается отпустить сальную шуточку. — Ко всему прочему, она еще и умница. Интересно, как она расценивает создавшуюся ситуацию.
— Она говорит, что предстоит открытая борьба за лидерство и что отставка Коллинриджа произошла так скоро и так неожиданно, что ни один из его потенциальных преемников не имел времени подготовить в свою пользу общественное мнение. Так что, делает она вывод, может случиться все, что угодно.
— Думаю, она права, — заметил Урхарт, — и это меня тоже беспокоит. Процедура выборов может занять меньше трех недель, тогда наилучших результатов добьются разные ловкачи, умеющие броско подать себя на телевидении. В таких состязаниях все зависит от направления течения: если оно совпадает с твоим, то быстро вынесет тебя к цели, а если не совпадает, то будь ты хоть трижды хорошим пловцом, все равно тебе тонуть.
— Каких именно броских ловкачей ты имеешь в виду?
— Да хотя бы того же Майкла Самюэля.
— Ммм… молодой, эффектный, принципиальный, похож на умника. Мне такие никогда не нравились. Ему не терпится во все вмешиваться и вообще хочется переделать весь мир. У него слишком большое самомнение, чтобы мне это нравилось, и совсем мало практического опыта для того, чтобы принимать смелые, но здравые решения.
— Так что будем делать? — спросил Урхарт.
Лэндлесс обхватил своими огромными ладонями бокал, раскрутил находившийся в нем темный напиток и ухмыльнулся.
— Течения меняют свое направление. Порой бывает, плывешь к берегу легко и быстро, все идет прекрасно, вот уже и до кромки пляжа рукой подать, и в следующее мгновение тебя вдруг отбрасывает в море…
Одним огромным глотком он проглотил то, что было в бокале, поднял над собой палец, заказывая вторую порцию, и, поелозив в кресле, устроил в нем поудобнее свою мощную тушу, прежде чем заговорить снова.
— Этим утром, Френки, я собрал в редакции газеты «Телеграф» небольшую группу людей, которым я могу доверять, и дал им задание обойти столько членов парламента от правящей партии, сколько они смогут разыскать в ближайшие двадцать четыре часа, и спросить, за кого они предполагают голосовать. В следующем номере газеты «Телеграф» они опубликуют результаты этого опроса, которые, могу тебе по секрету сказать, покажут, что с небольшим отрывом от остальных в этой гонке лидирует мистер Самюэль.
— Что? — в ужасе воскликнул Урхарт. — Откуда тебе это известно? Опрос еще не закончился…
— Френки, я знаю заранее, каковы будут его результаты, потому что я — издатель, хозяин этой чертовой газеты.
— Ты хочешь сказать, что фальсифицируешь их? Но почему в пользу Самюэля?
— Да потому, что, хотя в статье и будет сказано, что ты пользуешься определенной поддержкой у опрошенных, в настоящее время ты еще не можешь быть первым. Поскольку ты Главный Кнут, у тебя нет такой трибуны, с которой ты бы мог читать общественности свои проповеди, и если начнется общая свалка, то в суматохе тебя просто затопчут.
Урхарт не мог не согласиться, что положение члена, правительства, вынужденного в силу специфичности своей должности постоянно держаться в тени, действительно серьезно ослабляет его позицию.
— Итак, мы выталкиваем вперед мистера Самюэля, он с оглушительным ревом срывается со старта и вместо всеобщей свалки мы получаем цель, по которой начнут палить все остальные. Он будет поражен, через несколько недель обнаружив, как много у него в партии нехороших друзей, стремящихся сделать ему подножку. Ему придется обороняться. Плыть против течения.
Урхарт был изумлен четкой логикой рассуждений Лэндлесса. Он начал понемногу понимать секрет его поразительных успехов в мире бизнеса.
— Хорошо, но в этом чудесном плане я пока не вижу себя.
— Тебе предстоит разработать особый план привлечения внимания к своей личности. Твоя кандидатура должна привлекать коллег-членов парламента — и вместе с тем выгодно отличаться от кандидатур соперников.
