Часы продолжали бить, но теперь металлический щит возвращался на прежнее место, с каждым ударом понемногу закрывая тайник.
Бой прекратился, и от тайника не осталось и следа.
— Браво! — воскликнула Голубая Фея. — Прими мои поздравления. Пожалуй, это самый оригинальный тайник, который я когда-нибудь видела. Непонятно только, почему ты держишь бумаги в термосе. Документы действительно очень «горячие», и ты боишься, как бы они не остыли?
Фея рассмеялась собственной шутке, которая показалась ей удачной, но тут же посерьезнела:
— Так или иначе, отдавай их мне! — и она протянула левую руку за термосом, в правой держа пистолет, направленный на Полякова.
— Насчет этого термоса… — проговорил Поляков, отступая к самому краю площадки. — На вашем месте я бы не делал резких движений… и уж, во всяком случае, не вздумал стрелять!
— Ты не в том положении, дорогой мой, чтобы диктовать условия! — Фея шагнула вперед и перевела ствол немного выше, наведя его на голову Полякова. — Лучше не зли меня! Мне уже надоели твои фокусы! Отдавай бумаги, или я стреляю…
— Вы меня не поняли! — оборвал ее Поляков. — Можете стрелять, но тогда вам не видать документов, как своих ушей! Думаете, почему они в термосе? На самом деле бумаги свернуты и уложены между колбой и стенками термоса, а сама колба наполнена концентрированной кислотой. Так что если я случайно — заметьте, случайно — уроню термос… хрупкая колба разобьется, кислота разольется и в доли секунды уничтожит весь компромат, ради которого вы наломали столько дров…
— Ах ты, сволочь… — Фея выдохнула сквозь зубы, издав настоящее змеиное шипение. — Думаешь, ты самый хитрый, да? Думаешь, все предусмотрел?
— Все предусмотреть невозможно, — отозвался Поляков, вытянув руку с термосом над пролетом башни. — Но кое-что я действительно предусмотрел. Так что убить меня вам сейчас не удастся. Придется снова договариваться. Причем на моих условиях.
Павел не сводил глаз с Феи и Полякова, но в то же время прислушивался к доносящимся снизу звукам. Ему не показалось — действительно, по винтовой лестнице кто-то поднимался, крадучись, стараясь не производить лишнего шума. Голубая Фея и Поляков не могли слышать этих шагов, поскольку их заглушало тиканье огромного часового механизма, кроме того, они были слишком увлечены собственными разборками, но Павел находился гораздо ближе к лестнице, и он не сомневался, что в башне находится еще кто-то и с каждым шагом этот кто-то приближается к месту драматических событий.
— Чего ты хочешь? — прошипела наконец Фея, с ненавистью глядя на Полякова.
— Как минимум — остаться в живых, — ответил тот. — Признайтесь, вполне естественное желание! Кроме того, неплохо бы немного заработать. Сколько вам обещали за эти документы — миллион? Два? Десять?
— Тебя это не касается! — Фея облизала губы и на полшага приблизилась к Полякову. — Жизнь — это очень хорошая цена за документы, и я, так и быть, готова с тобой договориться, но деньги… об этом не может быть и речи!
— Но ведь я могу и уронить термос. — Поляков еще немного отступил, остановившись на самом краю площадки. — И тогда вся ваша работа пойдет насмарку…
— Ты играешь с огнем, дорогой! Уронишь термос — и тебе конец! — Фея была похожа на смертельно ядовитую змею, приготовившуюся к атаке. Павел подумал, что не хотел бы сейчас оказаться на месте Полякова.
И в эту секунду над краем винтовой лестницы показалась человеческая фигура.
Павел видел этого нового игрока сбоку и немного сзади, поэтому не мог разглядеть его лица, но в самой фигуре, в наклоне крупной головы, развороте плеч ему показалось что-то смутно знакомое.
Поднявшись над краем лестницы, человек вскинул пистолет.
Голубая Фея, которая не сводила глаз с Полякова, точнее, с термоса в его руках, мгновенно повернулась. Казалось, у нее на затылке была еще одна, запасная пара глаз. Она направила на него свое оружие…
Но у того, кто поднялся по лестнице, была фора в долю секунды, и это решило дело. Фея еще не закончила поворот, когда прогремел выстрел, и высокая женщина переломилась пополам, выронила пистолет и сделала шаг вперед, к самому краю площадки. Здесь она на мгновение задержалась и слабеющим, изумленным голосом проговорила:
— Человек из паба…
Затем она покачнулась, не удержала равновесия и, словно подстреленная птица, полетела вниз, в пролет башни. Через несколько бесконечных секунд снизу донесся глухой удар.
— Молодец, — проговорил поднявшийся по лестнице человек, направляясь к Полякову. — Отлично сыграл! Но эта баба — крепкий орешек, и если бы я вовремя не подоспел, боюсь, она бы тебя порвала, как Тузик грелку!
Павел по-прежнему видел его со спины, но этот голос казался ему удивительно знакомым. Неужели… да нет, это просто невозможно!
Он чуть приподнялся над бортиком, пытаясь разглядеть приближающегося к Полякову человека.
Поляков держался очень настороженно. Он по-прежнему стоял на самом краю площадки, подняв термос над пустотой.
— Как вы меня нашли? — спросил он подозрительно.
— Какой ты наивный! — Его собеседник негромко засмеялся, и этот тихий смех тоже показался Павлу знакомым. — Когда мы с тобой встречались в том пабе… в «Дрозде и кунице»… я прицепил к твоей одежде маленький маячок, по которому мог найти тебя где угодно. Согласись, что это была удачная идея!
— Для кого как! — Поляков скривился.
— Уж для тебя-то точно! Если бы я не появился — эта Фея давно уже наделала бы в тебе дырок!
— Но я так понимаю, что она работала именно на вас, точнее — на ваших хозяев…
— Так-то оно так, но ее услуги слишком дорого стоили, кроме того, в последнее время она стала чересчур строптивой. Так что сама подписала свой приговор! В общем, все, что ни делается, все к лучшему!
— Да, но вы тоже начнете сейчас собственную игру… и неизвестно, кто из вас опаснее…
— Я хочу только завершить операцию! Хочу получить документы, причем на прежних условиях! Меня за ними послали, и я их должен получить! И мне все равно, с кем иметь дело — если нет Литовченко, я готов договориться с тобой. Только прекрати эти разговоры о новой цене, мое начальство этого не поймет…
— Ладно, пусть будет прежняя цена, только мне нужны гарантии…
— Само собой. — Крупная голова утвердительно наклонилась. — Но еще одно… расскажи, как к тебе попали эти бумаги. Сам понимаешь, нам это нужно знать, чтобы не сомневаться, что где-то нет еще одного комплекта…
— Хорошо… — Поляков кивнул и немного отступил от края площадки. — Когда я принял решение устранить Литовченко, я стал следить за каждым его шагом. Я буквально ни на минуту не прекращал наблюдения, чтобы выбрать самое удобное место для осуществления операции. Правда, мне пришлось прервать слежку на сутки, чтобы слетать в Стокгольм…
— В Стокгольм? — переспросил его собеседник.
— Ну да… в Стокгольме я встретился с тем человеком, который достал для меня полоний…
— Значит, еще кто-то в курсе дела?
— Нет. — Поляков покачал головой. — Я от него избавился.
— Это точно?
— Можете проверить. — Поляков пожал плечами. — Он прибыл в Стокгольм под фамилией Малинин. Дмитрий Малинин. Ни в одной гостинице Стокгольма он не зарегистрировался и из Стокгольма никуда не выехал. Он остался там навсегда, и над ним — двадцать метров воды… Но я продолжаю… получив полоний, я выбрал самое подходящее место из тех, где Литовченко часто бывал, — суши-бар «Итцу» неподалеку от Пиккадилли…
— Значит, все-таки в суши-баре! — негромко произнес собеседник Полякова. — Ты сам туда пошел или кого-то нанял?
— Сам! — гордо произнес Поляков и пояснил: — Нанимать еще кого-то было слишком опасно: после убийства поднялась шумиха, и нанятый человек мог все понять и пойти в полицию.
— Да, но тебя Литовченко узнал бы…
— Ничего подобного! — Поляков снова самодовольно усмехнулся. — Я отлично загримировался… под одного рыжего чеченца, который часто бывал в этом суши-баре, а незадолго до событий улетел в Ливию. Кроме того, Литовченко никогда не принимал меня всерьез…
Он сделал небольшую паузу и продолжил. На этот раз голос его дрожал от сдерживаемого волнения:
— В тот день я снова пришел в суши-бар. В кармане у меня был миниатюрный распылитель с раствором соли полония. Тот человек, с которым я встретился в Стокгольме, рассказал мне, как приготовить раствор. Литовченко сидел на своем обычном месте, недалеко от бара, и разговаривал с итальянцем. Я прошел мимо, направляясь к стойке, незаметно достал распылитель из кармана. Он был такой маленький, что помещался между большим и указательным пальцами. Проходя мимо Литовченко, я слегка сжал пальцы… небольшое количество раствора попало на еду и на одежду Литовченко. Я знал, что этого достаточно. Может быть, немного досталось и итальянцу…
