— Как что?
Павличенко пожал плечами.
— Щербанов? — спросил Горбачев.
Владимир В. Щербанов, министр обороны, был кандидатом в члены Политбюро, а значит, не имел права голоса. Это было примечательно: глава советских Вооруженных Сил впервые за долгие годы не имел права голоса в советском руководстве. Горбачев умышленно пошел на эту уловку, зная, что Советская армия недовольна сокращением военного бюджета.
— Это… — Павличенко насупил брови, — это совершенно исключено. Он полный дурак, но он один из самых лояльных людей из вашего окружения. Ему можно полностью доверять.
Последовала длительная пауза, прежде чем Горбачев ответил:
— Отныне никому нельзя полностью доверять.
Советские власти, бывало, донимали Шарлотту Харпер во время ее пребывания в Москве, но никогда еще ей не случалось быть арестованной.
В связи с приездом в Москву для встречи с Горбачевым президента Соединенных Штатов Шарлотте показалось, что было бы неплохо сделать репортаж об ультраправом крыле неофашистской организации, собрание которой недавно состоялось в Москве. Эти люди носили черные рубашки и свастику и призывали к погромам против всех нерусских национальностей. Это была бы, действительно, сенсационная информация — ведь советские власти не хотели привлекать внимание к подобным группировкам, все чаще и чаще появлявшимся в Москве.
Шарлотта сделала несколько звонков, и несколько человек согласились сказать что-нибудь перед камерой. Тогда Шарлотта и ее оператор Рэнди бросились к служебной машине — «вольво» красного цвета — и помчались на квартиру в одной из новостроек на юго-западе Москвы.
По приезде Шарлотта увидела, что они были не одни: возле дома в ожидании застыли несколько московских милиционеров. Это были дородные краснолицые парни, походившие на Никиту Хрущева, только на две головы выше.
Как только милиционеры увидели, что американский телерепортер и оператор вытаскивают из машины оборудование для съемок, один из них подошел к Шарлотте и сказал ей по-русски:
— Снимать и брать интервью запрещено.
Шарлотта бегло ответила по-русски:
— Мы не нарушаем закон.
— Я разобью вашу камеру.
— Только попробуй. — Шарлотта не хотела провоцировать русского милиционера. Просто как-то само вырвалось. — Рэнди, пойдем.
Милиционер проводил их до подъезда, где он и другой милиционер преградили им путь.
— Запрещено, — сказал второй милиционер.
— Рэнди, начинай, — быстро и спокойно по-английски сказала Шарлотта. — Хоть что-нибудь снимем.
Рэнди стал снимать. Кадры с милиционерами, не дающими им войти, сами по себе уже достаточно красноречиво расскажут о том, до какой степени Советы, даже во время гласности, более того, именно во время гласности боятся подобных репортажей.
В это мгновение милиционер, сообразив, что происходит, поднял руку и закрыл линзу камеры.
— Эй, убери руки! — крикнул Рэнди. — Это очень дорогая вещь, ублюдок!
Милиционеры окружили их, и один из них резко оттолкнул Рэнди.
— Ладно! — вскипев, крикнула по-русски Шарлотта. — Ладно, мы кончаем. — И она пробормотала: «Черт бы вас побрал».
Шарлотту и Рэнди арестовали. Их бесцеремонно бросили в милицейскую машину и отвезли в ближайшее отделение милиции. Там никого не было. Двух американцев закрыли в пустой комнате.
Рэнди посмотрел на Шарлотту.
— Вот те на. Что мы теперь будем делать?
— Не волнуйся, — сказала Шарлотта.
Час спустя в комнату вошел другой милиционер, по-видимому, старший офицер.
Еще до того, как он успел вымолвить слово, Шарлотта сказала по-русски:
— Вы отдаете себе отчет в том, что мы не нарушили закон? У меня очень тесные связи с американским посольством, — в общем, это было действительно так, — и я думаю, вы должны знать, что если вы не освободите нас сейчас же, произойдет международный скандал. — Шарлотта подкрепила свое требование обворожительной улыбкой. Такие дела надо делать осторожно, не следует раздражать советскую милицию. — В свете предстоящей встречи в верхах, может быть, не стоит затевать скандал? — мягко предложила Шарлотта.
Она посмотрела вокруг и увидела, что в дверях стоит еще какой-то человек и слушает разговор: это был седой военный в форме. Шарлотта заметила, что у него серые грустные глаза.
Военный протянул Шарлотте руку.
— Полковник Власик, — представился он. — Никита Власик. — Он прекрасно говорил по-английски.
Шарлотта помедлила и пожала полковнику руку.
— Шарлотта Харпер.
— Я вас знаю, мисс Харпер. Я иногда смотрю ваши репортажи.
— Спасибо. Приятно слышать. — Вероятно, он смотрел видеокассеты, записываемые в обход закона; речь шла о новостях, которые Шарлотта передавала по каналу спутниковой связи. Это говорило о том, что этот человек был влиятельной фигурой среди военных.
Военный сделал знак рукой, и милиционер вышел.
— Вы привели очень хороший аргумент, — сказал он. — Но подобная логика редко действует на наших милиционеров. Они не думают о политических последствиях. Они думают, прошу прощения, о том, чтобы не получить по заднице.
Шарлотта улыбнулась. «Откуда взялся этот человек?» — спрашивала она себя.
Полковник продолжал:
— Нам нужно, чтобы на нашей стороне были такие люди, как вы.
— Благодарю вас, но я уже нахожусь на своей стороне.
Полковник был любезен, поэтому и Шарлотта отвечала вежливо.
— Вы напоминаете мне мою дочь, — сказал полковник.
— О, неужели? — «Русские мужчины, — в который раз подумала Шарлотта, — неисправимы: сексисты, шовинисты и до смешного старомодны; есть от чего прийти в ярость».
— Вы оба, как это у вас называется, вели себя достаточно нахально. — Он улыбнулся. — Если вы хотите нарушать наши законы, мисс Харпер, разрешите мне дать вам несколько советов, как это лучше делать, не навлекая на себя неприятностей. У моих людей много работы. Возможно, в следующий раз вы лишите нас необходимости арестовывать вас.
— Может быть, вы скажете своим людям, чтобы они не мешали репортеру делать свою работу?
Полковник улыбнулся.
— Мне нечего возразить. И все-таки разрешите мне дать вам маленький совет.
— Хорошо, — не очень-то уверенно ответила Шарлотта.
— Изучите наш Уголовный кодекс. Если с вами что-нибудь случится, то, как принято говорить у вас, задайте им жару. Если вас будут допрашивать, не отвечайте на вопросы. В статье 46 советского Уголовного кодекса говорится, что вы не обязаны отвечать на вопросы. В статье 142 сказано, что вы не должны ничего подписывать. Тот, кто будет вас допрашивать, наделает в штаны, как только услышит от вас такой ответ. Я прошу прощения за мой язык.
Шарлотта улыбнулась.
— Ничего.
Шарлотта вернулась в офис и села за обычную работу — стала просматривать «Правду», «Известия», «Литературную газету» и некоторые другие невероятно скучные советские издания. Пробегая глазами распечатки сообщений «Ассошиэйтед пресс», Шарлотта наткнулась на коротенькое сообщение о деле Элфрида Стоуна: Чарльз Стоун по-прежнему был в розыске по подозрению в убийстве отца.
Шли дни, а она так и не сделала ничего, чтобы найти Соню Кунецкую, являвшуюся, по мнению Чарли, ключом к тайне. Чарли нуждался в ее помощи.
Конечно, для начала надо посмотреть в телефонном справочнике. Но найти его не так просто: телефонный справочник в России — страшный дефицит. Последний был переиздан в 1973 году и Министерство связи выпустило только 50 тысяч экземпляров для восьмимиллионного города.
В справочнике 1973 года был телефон С. Кунецкой, и Шарлотта набрала номер.
Данные устарели. В трубке послышался неприятный мужской голос, который утверждал, что он не знает никакой Кунецкой.
Весьма вероятно, что он лгал, но даже если это была правда, было очевидно, что Шарлотта зашла в тупик. Чтобы это проверить, ей ничего не оставалось, как пойти по адресу, указанному в книге.
Адрес указывал на Краснопресненскую улицу, известную как район проживания рабочего класса, несмотря на тот факт, что в Советском Союзе якобы существует бесклассовое общество. Дом, который нашла Шарлотта, был ветхий и грязный.
Мужчина, открывший дверь, встретил Шарлотту враждебно: он не хотел разговаривать с американской журналисткой.
— Не знаю никакой Кунецкой, — пробурчал он. — Уходите.
В конце концов, обзвонив все соседние квартиры, Шарлотта нашла то, что искала.
— Да, конечно, я помню Соню Кунецкую, — коротко ответила старушка. — А почему вы спрашиваете? Она переехала много лет назад.
— У вас есть ее адрес?
Женщина подозрительно смотрела на Шарлотту.
— А вы кто?
— Я ее старая подруга, — сказала Шарлотта. — Я из Америки. Мы не виделись много лет, а узнать номер телефона так трудно…
