«Погоди, погоди… — горячечно зашептал Брандт. — Котофеич, родной, знал бы ты, как это для меня важно — березовый швырок! У меня ж на него такие выходы, такие выходы… Знаешь, сколько его после веников остается? Девать некуда! Приходится дачникам за копейки отдавать, самовывозом. Слушай, будь другом…»
«Ну вот еще! — отрезал Котофеич. — Даже и не думай. Коммерческая тайна. Ишь ты, какой прыткий…»
«Да я ж тебя не тайны выдавать прошу, — схватил его за рукав Брандт. — Не хочешь документы показывать — не показывай. Мне бы только телефончик заказчика… ну и на товар хоть одним глазком глянуть, только глянуть, а? Ну чего ты уперся, как Штирлиц? Подумаешь, сверхсекретная информация… швырок! Тьфу!»
«Ну и что же, что швырок? — стоял на своем Котофеич. — Каждое знание имеет свою цену. Хоть швырок, хоть трипперок.»
«Так я ж и не прошу за бесплатно…» — немедленно отреагировал Брандт.
«Кто тут Свету заказывал? — перебила его подошедшая к столику официантка. — Трахать подано. Третья комната, справа.»
Котофеич вскочил.
«Слышал, братан? — сказал он, обращаясь к блондину. — Наше время пошло. Я побежал.»
«Почему ты всегда первый? — мрачно спросил Параллелепипед. — Как платить, так поровну…»
«Тебе же лучше, — быстро ответил щуплый. — Я ведь долго не вожусь… разгоню ее чуток, а потом и ты можешь за дело приниматься, сразу, без разминки. И времени тебе всегда больше остается, если уж ты про равную оплату заговорил… Ну? Разве не так?»
Блондин махнул рукой и отвернулся. Котофеич исчез в глубине зала.
Мила взяла бутылку и наполнила водкой пустой стакан Параллелепипеда. Над стаканом взметнулось и тут же исчезло легкое облачко порошка, подхваченное прозрачной струей.
«Мне ты это же сыпала?» — спросил Брандт по-арабски.
Мила очаровательно улыбнулась: «Да, дорогой. Только вчетверо меньше.»
«Эй! — она потрепала блондина по голове, отвлекая его внимание от сцены и подсовывая стакан. — Выпьем за морских козлов!»
«Что она сказала?» — поинтересовался Параллелепипед.
«Предлагает тост за вас с Котофеичем, — перевел Брандт. — Похоже, вы ей оба сильно понравились. Хотя ты — больше. Ну, будем!»
Они дружно выпили и закусили отвратительную водку сухими, слегка заплесневелыми маслинами.
«Классно прошло,» — сказал Параллелепипед и снова отвернулся к стриптизерше.
— «Рад, что тебе понравилось, — ухмыльнулся Брандт. — Слушай, а вы из Гамбурга куда идете?»
Блондин зевнул.
«В Марсель. Оттуда в Хайфу. А потом через Суэц в Сингапур и на Тайвань… Я тебе, Дима, так скажу: мужик ты хороший, но ко мне лучше не подъезжай. У нас всеми делами Котофеич заведует. Я кто? Я механик, рабочая кость. А он кто? Суперкарго, интеллигент. Вот с ним и говори.»
Впервые за весь вечер он, казалось, потерял интерес к происходящему на сцене. «Быстро действует, — подумал Брандт. — Даже чересчур быстро. Не окачурился бы.»
«Не бойся, — сказала Мила, будто читая его мысли. — Будет жить. Хотя и в качестве бесчувственного бревна. По крайней мере, в ближайшие двое суток. Теперь мы этому козлу Котофеичу нужнее мамы. Без нас ему не справиться.»
Блондин с трудом перевел на нее налитые кровью глаза. Дурман тяжелым медведем наваливался на него, придавливая своими мохнатыми лапами последние вяло сопротивляющиеся мысли.
«Ты… — блондин неуверенно погрозил полусогнутым пальцем. — Ты…»
«Что, лапушка? — весело спросила Мила по-русски. — Что — я?»
«Ты… параллелепипед!» — удивительно ясно выговорил блондин и уронил лохматую голову на стол.
Брандт засмеялся. Не соврал щуплый Котофеич. Кстати, почему Котофеич? Он потряс блондина за плечо.
«Эй! Друг! Почему твоего суперкарго Котофеичем кличут?»
В ответ раздалось лишь бессвязное мычание, перемежаемое отчетливо произносимыми «параллелепипедами».
Котофеич вернулся минут через десять, взвинченный и злой.
«Эй, Параллелепипед! — закричал он еще издали. — Давай, твоя очередь. Да не спи ты здесь, на Светке поспишь. Она сегодня еле шевелится, сучка. Жаль, Машки нету… Эй! Да что это с ним?»
«Ууу-уа… параллелепипед…» — промычал несчастный механик, не открывая глаз.
«Нажрался твой приятель, — насмешливо произнес Брандт. — Как ты отошел, так сразу три стакана вдул и отрубился. По-моему, водка тут несвежая.»
«Ах ты, блин… — растерянно сказал Котофеич, садясь к столу. — Алкаш проклятый. Как же я его, гада, назад поволоку? Его ж не поднять…»
Брандт сочувственно покачал головой и прихлопнул себя по коленям.
«Ладно, нам с Фатьмой пора, — Он полез в бумажник и кинул на стол пять сотенных бумажек. — Думаю, хватит, правда? Рад был познакомиться, счастливого пути, как говорится…»
«Погоди… — голос Котофеича звучал умоляюще. — Ты мне не поможешь, а? подгоним тачку, загрузим… мне бы только до трапа его доставить… Один я не потяну: он, знаешь, какой тяжелый?»
Брандт солидно откашлялся.
«Знаю ли я, какой он тяжелый? — с расстановкой повторил он. — Что тебе сказать, Котофеич? Меня тут один умный человек научил, что каждое знание имеет свою цену. Хоть швырок, хоть трипперок. Так что…»
Котофеич просветлел.
«Да заради Бога, Димочка… да я тебе все контейнеры открою — ройся в них по самое „не могу“. И чего ты там еще хотел… телефончик?.. адресок?.. бери все, не жалко… ну? А хочешь еще Светку впридачу? — он глянул на часы. — У нас еще восемнадцать минут оплачены. Жалко, тело пропадает.»
«Ничего, пусть отдохнет… — Брандт подошел к бесчувственному Параллелепипеду. — Бери его с другого бока… а ведь и впрямь, тяжеленный, подлец…»
* * *
«Я одного не пойму — почему ты такая довольная?» — поинтересовался Брандт, заводя двигатель «мерседеса».
«Потому что твоей злобы на десятерых хватит, — Мила устало вздохнула и ловко переделала зевок в очаровательную улыбку. — И потом — чего горевать-то? Задание выполнено, так и доложи.»
Брандт с сомнением покачал головой. От нового босса можно было ожидать чего угодно. Хотя, с другой стороны, трудно требовать от них больше того, что они сделали. Брандт вполголоса выругался. Битых два часа они с Милой вдоль и поперек исследовали пять облезлых вонючих контейнеров, доверху наполненных мокрыми свеженарубленными деревяшками. Даже на глаз было совершенно ясно, что ловить тут нечего, но тем не менее Брандт добросовестно отсканировал содержимое контейнеров при помощи компактной рентгеновской установки. Как и следовало ожидать, рентген не показал ничего, кроме проклятого березового швырка. Его выводы подтвердили инфракрасные приборы и аппаратура спектрального анализа. Швырок и ничего более, черт бы его побрал!
Выругавшись еще раз, Брандт посмотрел на часы. Половина пятого утра. Он злорадно осклабился. Самое время побеспокоить шефа. Уж если задание такое важное… ну погоди у меня, ты, старый облезлый ублюдок… Они выбрались на автостраду и помчались на северо-восток, в сторону Любека, где на аэродроме местного значения их ждала дежурная «Чессна». По правой полосе сплошным потоком тянулись семитрейлеры-контейнеровозы. Брандт встал в левый ряд и набрал номер видеотелефона. К его удивлению, Мойн ответил почти сразу. Скупой на детали экранчик не позволял определить степень заспанности лорда, и потому брандтова жажда мести осталась неудовлетворенной.
«Доброе утро, Ади, — жизнерадостно сказал Брандт. — Я вижу, в Лондоне еще сумерки. А у нас тут вот-вот рассветет. Ранние пташки щебечут на ветвях берез. Солнышко…»
«Прекратите паясничать, Брандт, — прервал его старик. — В чем дело? Или вы оторвали меня от работы только для того, чтобы поговорить о природе?»
«Именно так, босс, — ухмыльнулся Брандт. — Потому что, кроме природы, в виде грязных идиотских деревяшек, на предложенном вами направлении разработки не оказалось ничего. Ничего. Передаю по буквам: Нужник, Идиот, Чурбан…»
«Я понял, — поспешно вмешался Мойн. — Ничего. Вы проверили приборами или только визуально? Мила с вами?»
— «Конечно. Милочка, поделись с боссом своими впечатлениями, а то мне он, я вижу, не доверяет.»
«Доброе утро, босс, — Мила повернула к себе объектив камеры. — Конечно, мы проверили все вдоль и поперек. Копались не меньше трех часов. Все чисто. Березовый швырок в старых контейнерах.»
«Двойное дно?..» — с надеждой спросил Мойн.
— «Исключено. Я же говорю, мы проверили все возможности. На всякий случай взяли образцы грязи и крысиного дерьма из каждого контейнера. Если хотите, можете отдать на радиоактивный анализ…»
«…или даже проверить на вкус,» — не удержался Брандт. Мила прыснула.
Лорд Мойн помолчал, сокрушенно покачивая головой.
«Да… — сказал он после некоторого раздумья. — Хитры репеи, хитры. Но и мы не должны отчаиваться. Аушвиц не один день строился. Будет и на нашей улице праздник. Я надеюсь, вы установили получателей груза?»
