— Даже близко— нет. Я говорю вам то, что позже слышала от Джима, да и то я не вслушивалась.
Суэггер кивнул, представляя себе старого агента, получившего толстый пакет от неизвестного ему отправителя в Далласе и медленно изучающего его содержимое.
— Что этот человек из Секретной службы сделал?
— По каким бы то ни было причинам— ничего. Наверное, выбросил всё. Сумасшедшая чепуха о Кеннеди, ему этого хватало. Его уже тошнило от этого, поскольку он фигурировал в нескольких теориях и ему это не нравилось. Да и здоровье у него было неважное — он жил в гериатрическом заведении в Серебряных ручьях, оплакивая смерть своей жены и зная, что и ему недолго осталось.
— Понимаю.
— И всё же агент думал о чём-то. Он не мог выбросить это из головы. Ещё через несколько лет он написал письмо— половину письма— моему мужу. Он его так и не закончил и не отправил. Может, подумал получше. Кто знает? Потом он умер. И на этом, казалось бы, всё. Ничто никого не беспокоит. Беспокойство кончилось, но затем его дочь находит письмо через несколько лет и отправляет его Джиму. Через столько лет после обнаружения пальто, после опознания запаха, через столько лет после того как всё это было связано с бывшим агентом Секретной службы Флойдом, после смерти Флойда волей его дочери письмо отправляется моему мужу.
— Он увидел какие-то возможности?
— Увидел больше, чем другие. Он искал проект, план. У него был контракт на одну книгу в год, он только что закончил предыдущую, но, как говорится, идиотам нет покоя и когда он получил полунаписанное письмо, которое Флойд почти отправил ему, а в нём увидел упоминание письма, которое инженер отправил Флойду, он что-то увидел в этом. Он провёл несколько дней в исследованиях, глядя на карты, читая книги или хотя бы проглядывая их, и затем у него случился момент озарения. Он заявил, что раскрыл убийство ДФК.[13] Думаю, водка сыграла тут свою роль. Вышло так, что он возомнил, что набрёл на идею, которой ни у кого раньше не было и теперь он должен поехать в Даллас. И он отправился в Даллас.
— Удачно съездил?
— Он говорил с разными людьми, я думаю, что он был в «Дал-тексе» и вернулся взбудораженный. Стал работать как сумасшедший. Как-то, через неделю он пошёл в бар выпить и нашёл свой конец в переулке, с раздавленными спиной и тазом.
— Вы думаете, что его убили потому, что он углядел что-то насчёт смерти ДФК?
— Я не говорила этого. Я говорю только о фактах, и факт состоит в том, что я теперь единственный в мире обладатель этой истории. Она беспокоит меня. Я не могу выбросить её из головы и мне всю ночь не даёт покоя её связь с возможным убийством Джима. Я должна сделать всё возможное для того, чтобы эта история была полностью обработана. Кто-то должен тут поработать, рассудить, разобраться, контекстуализировать, кто-то из тех, кто знает подобные вещи и работает в этом мире. Этой великой честью я наградила вас. Так что сейчас я задам вопрос, ради которого я прошла весь этот путь.
Есть ли тут что-нибудь?
Суэггер сделал глубокий выдох.
— Что это значит? — спросила она. — Вы считаете, что я идиотка? Всё это чепуха? Всё это время впустую?
— Нет. Я вижу, что всё это побуждает задуматься. Не отрицаю этого. И не говорю, что я на сто процентов поддерживаю вывод комиссии Уоррена о стрелке-одиночке. Не всматривался в это дело пристальнее, но я думаю, как и вы, что большинство «теорий» просто барахло, выдуманное людьми для того, чтобы заколотить денег. Я также думаю, что все эти вещи столько раз просматривались самыми разными людьми, что крайне маловероятно, что нечто осталось невскрытым.
— Справедливо.
— Дайте-ка мне выложить по-другому, ладно? Я думаю, что вы что-то упускаете. И ваш муж это упускал, и Флойд, и инженер. Вы все упустили тот факт, что это Техас. Техас— это край оружия. Возможно, вам придётся объяснять, зачем вам оружие, если вы в Балтиморе, но вам уж точно не придётся делать этого в Техасе. В Техасе у всех есть оружие. Люди носят оружие на барбекю, в оперу или на вечеринку у бассейна. Никто и глазом не моргнёт, и уж особенно тогда, до убийства ДФК. Никто не думал об оружии. Оно просто было, вот и всё. Так что присутствие оружия в этом здании ничем не приметно. В действительности это вообще ни о чём. Я могу выдумать сотню причин нахождения оружия в этом здании и ни одна из них не будет касаться убийства президента. Может, какие-то парни хотели рвануть на охоту на оленей прямо к открытию сезона, тронувшись с работы, чтобы сберечь время и поспеть прямо к утру первого дня. Они принесли свои винтовки, а один из них знал, что ему надо почистить свою, чем он и занялся. Никто ничего не сказал, потому что это обычное дело. Он прислонил винтовку в угол, а она сползла на чьё-то пальто. Когда его хозяин увидел это, то понял, что пальто пропало и выбросил его. Позже, этой же ночью мусорщик его нашёл и решил поживиться. Он подобрал пальто чтобы высушить, но «Хопп» — сильная штука, вонь до конца не уходит, так что мусорщик спрятал его где-то с тем, чтобы позже прибрать и забыл о нём. Через несколько лет лифтовики нашли его. Это могло случиться не только в олений сезон, но и в фазаний, так что они настреляли тучу птиц: голубей, скажем или вообще всякого, что летает. Так что вы нашли доказательство наличия оружия в техасском здании, и это удивило вас лишь потому, что вы не знаете ни оружия, ни Техаса.
— Понятно, — ответила она.
— Мэ-эм — Джин, если я позволю себе — вы добыли то, что в Корпусе морской пехоты назвали бы разведданными, не дотягивающими до уровня действия. То есть, они не несут ничего, ради чего стоило бы действовать. Тут слишком много других возможностей для кого угодно, кто делал что угодно. Мой вам лучший совет: поздравьте себя с тем, что вы до конца исполнили долг перед своим мужем и вернитесь к своей жизни. Думаю, ваш муж в своё время тоже пришёл бы к этому. Может, он и сумел бы сделать что-то со своим открытием в выдуманной книге, но я не вижу какой смысл это всё имеет в реальном мире и уж точно это не имеет ничего общего с его смертью. Извините за прямоту, но ведь вы не для того весь этот путь прошли и потратили всё это время, чтобы я вас тут сахарком обсыпал.
— Нет, мистер Суэггер. Я думаю, вы наставили меня на путь истинный.
— Надеюсь, я помог вам, мэ-эм. Мне очень жаль вашего мужа. Может, к тому времени, как вы вернётесь, полиция найдёт того, кто его сбил.
— Может быть.
— Позвольте мне проводить вас к машине, и мы покинем это богом проклятое место.
— Благодарю.
Они оба поднялись, Суэггер отсчитал несколько бумажек официантке и они направились к её «Форду Фьюжн».
— Думаю, мы никогда не узнаем, — сказал она, садясь в машину, — кто переехал того таинственного человека велосипедом.
Боб на этот раз слушал в пол-уха, пытаясь украдкой углядеть на своих часах, сколько времени и думая, когда он сможет вернуться, потому что он обещал помочь Мико в тренировке…
— Извините, — сказал он, — что вы сказали?
— Ну, на спине пальто была грязь в виде следа. Инженер подумал, что это был английский велосипед, такой, вы знаете— тонкоколёсный. Было углубление где-то в дюйм, в котором был виден отпечаток протектора. Вот и всё. Мелкая деталь, я забыла…
— У вас есть список людей, с которыми общался ваш муж?
— У меня есть его блокнот. Прочитать трудно, но там есть имена и адреса. А почему… что..
— Нужно прояснить некоторые вещи. Это у меня займёт неделю. Я хочу, чтобы вы отправились домой, нашли блокнот и переправили его мне ФедЭксом.[14] Если у него были какие-нибудь компьютерные файлы относительно далласской поездки или, может быть, заметки— пришлите мне и их тоже. Я случусь там как только соберусь.
— Вам томмиган одолжить?
— Пока нет.
— Вы не шутите, ведь так?
— Нет, мэ-эм.
— Может быть, оплатить расходы? Я имею в виду, что я теперь вроде как богатая и я…
— Нет, мэ-эм, — ответил Суэггер. — В этот раз я сам.
Человек присел на парковой скамейке на углу Хьюстон-стрит и Элм-стрит под кронами вековых дубов перед четырёхугольным церемониальным прудом из белого бетона. Вокруг него разворачивалась la vie touristique:[15] какие-то особенности человеческого поведения указывали небольшим группкам нелепо одетых людей на необходимость собираться там и здесь, орудуя съёмочными камерами, по размеру сравнимыми с частью городского пространства, носящего имя «площадь Дили». Выглядело это всё очень странно. Иногда какой-нибудь храбрец выбегал на Элм-стрит в промежутках уличного движения к одному из двух крестов, которыми были помечены места, в которых человека настигли пули. Вокруг бродили бомжи, некоторые клянчили денег, а некоторые продавали за пять долларов брошюру с названием «Хроники заговора», обещавшие позднейшие сведения насчёт 22.11.1963.
Точно на другой стороне Элм от человека стояла кирпичная коробка в семь этажей высотой, ничем не примечательная, но вместе с тем знаменитая— книгохранилище Техаса. Невзирая на свою банальность, это был один из самых узнаваемых фасадов в мире, в особенности угол шестого этажа, где стрелок сидел в засаде полвека назад. Небо было цвета чистой техасской синевы, лёгкий ветер дул с востока. Площадь окружала вереница машин, начинавшаяся на Хьюстон, затем крутым левым поворотом уходившая на Элм и дальше уходившая под тройную эстакаду на шоссе Стеммонс. Всем было чем заняться и куда идти, и для большинства жителей Далласа трагедия площади Дили давно забылась. Суэггер сидел один, и на уме у него был 1963 год.
