Далеко уходить не стали. Как только толпа, разгромив вражеский сектор, ринулась дальше, Лялька повела свою девичью команду чистить карманы поверженных болельщиков "Содовика". Выбирали тех, кто лежал без движения или был избит так, что плохо понимал происходящее. Были и те, кто, придя в себя, пытался оказывать сопротивление. Таких Светка Димедрол вместе с Лялькой безжалостно били ногами, вкладывая в каждый удар накопившуюся ненависть ко всему мужскому сословию, да и ко всему роду человеческому тоже.
– Вот это да! – возбужденно орала Лялька. – За один раз годовую норму выберем! Гуляем!
В это время в секторе появились два молодых мента, изрядно потрепанные в только что состоявшемся "боестолкновении". С ними были две женщины в белых халатах – видимо, из дежурной "Скорой помощи".
– Эй! – крикнул один из служивых, с удивлением наблюдая, как Яшка ловко выворачивает карманы очередного клиента. -А ну прекратить!
– Да это братишка мой! – спокойно отвечала Яшка, пока Лялька со Светкой занимали позицию для атаки. – Вот избили, дай, думаю, деньги и часы заберу, а то у вас в милиции или в больнице потом все равно отнимут.
– Ты что несешь? – возмутился милиционер. Но больше ничего сказать не успел, так как Лялька, подкравшись сзади, безжалостно разломала о его голову пластиковый стул. Его напарник отскочил и стал судорожно вытаскивать из кобуры пистолет, но Светка Димедрол со всего маха ударила его ногой в пах и тихо сказала скорчившемуся от боли сержантику:
– Лежи, не рыпайся, тогда не трону!…
– Вы бы, тетки, шли пока отсюда! – обратилась Лялька к остолбеневшим медработницам. – Мы тут минут за пять управимся, тогда и приступите. А сейчас – идите от греха…
Астрахань – город старый, особой свежестью и так не отличается. Ну, разве что центр… Но сейчас – полностью обесточенный, с разбитыми витринами и горящими машинами на улицах – он выглядел как декорация, построенная для очередного американского фильма-катастрофы.
Между захватившими город группами было установлено четкое разделение труда, что говорило о наличии единого центра, из которого отдавались приказы.
Выпущенные из городской тюрьмы уголовники специализировались на пунктах обмена валюты, ювелирных магазинах и дорогих пригородных особняках. Любое сопротивление подавлялось ими с беспримерной жестокостью. Награбленное грузили в машины, которые захватывали тут же на улице и отправляли в неизвестном направлении.
Бомжи к серьезным объектам не рвались, опасаясь столкновения с блатными, и грабили в основном квартиры попроще, дешевые магазины и рестораны, запасаясь одеждой, жратвой и спиртным.
А еще были несколько хорошо вооруженных групп, состоящих из людей, которые в погромах не участвовали. Эти действовали по-военному четко, причем каждая заранее знала свой маршрут.
Серьезного сопротивления погромщики пока не встречали. Милиция и сохранившие боеспособность подразделения других силовых ведомств – "чекисты", "эмчеэсовцы", работники прокуратуры – получили команду сосредоточиться в районе центрального вокзала и дожидаться прибытия подкрепления в лице регулярных воинских частей и спецподразделений.
Яшка предложила двигать всей компанией на вокзал.
– Там сейчас куча электричек скопилась! – резонно заключила она. – Толчея! Привокзальная гостиница переполнена! Есть кого чистить!
– Точно! – обрадовалась "мамка". – Все сложим в автоматические камеры хранения, а когда заварушка кончится, айда в Сочи! Погуляем! – зажмурила она глаза.
– Слышь, а где твой Альфик? – неожиданно спросила Яшка.
– Зачем тебе Альфред? – насторожилась Лялька.
– Как зачем? Наркоту жрать за счет девичьего "передка" ему, конечно, в кайф, но в такой момент мог бы и подсобить… Работы хватит!
– И то верно! – согласилась Лялька, не заподозрив подвоха. А должна была почуять, что неспроста Яшка зовет на дело ее сожителя, который в свое время, по Лялькиному же наущению, стал первым мужчиной для всего этого девичьего сообщества.
Девчонки попадали в Лялькино поле зрения по-разному. Яшка с братишкой и Светка были детдомовскими. Сбежали из Тамбова в Астрахань, в теплые края. Жили на рынке, побирались, пока Лялька к делу не пристроила. Акула – наоборот, местная. Ушла из дома от родителей-алкоголиков, и в первую же ночь оказалась в Лялькином притоне. Там и познала радости любви в исполнении наркомана Альфреда, которому в его паскудном занятии помогала сама Лялька, считавшая, что работающих у нее девчонок надо сначала хорошо обучить премудростям профессии, а потом уже выпускать в самостоятельное плавание.
У Лялькиного притона была специализация: малолетки. Поначалу девчонок было много, человек десять. Но потом остались только Яшка с братишкой, Акулина и Светка. Остальные – кто сбежал, кого забили до смерти обиженные клиенты, кто помер от передоза…
Из оставшихся наркотиками баловалась только Светка. Говорила, что под кайфом хорошо расслабляется и легче подавляет в себе чувство физического отвращения к мужикам, если приходится ложиться с ними в постель. Зато на "выходе", при первых признаках ломки, у Светки "наступало озверение". Тут уж она могла отыграться на клиенте и в охотку попинать его, спящего или пьяного. А если сдури сопротивлялся, то и до смерти забить, хотя такое случилось со Светкой только один раз, и она об этом случае особо никому не рассказывала.
Девчонки шли через разгромленный город в отличном настроении. Лялька ругалась по мобильному с хахалем и требовала, чтобы тот не ширялся до утра и поработал на общую кассу. Тот, видимо, упирался, заставляя подругу для убедительности вспомнить все лучшие обороты русского языка.
– Какое, на хрен, военное положение? – орала она в трубку. – В городе ни одного мента не видно… Нормально все! Давай, двигай на вокзал!
Насчет милиции Лялька соврала. Минут за пять до этого возле них остановился УАЗик, набитый милиционерами по самую крышу. Один из них оглядел из окна компанию, многозначительно хмыкнул и строго произнес:
– Значит, так, девочки! Через полчаса чтоб вас на улице не было!
– Так мы на вокзал! – ответила за всех Яшка. – Вот сестренка наша, старшая, провожает… – Яшка кивнула на Ляльку. – Мы на электричку, к бабушке в деревню!
– Хочу к бабушке! – захныкал Эмиль. – Спать хочу. В поезд хочу.
– Вот видите! – кивнула на брата Яшка. – А транспорт не ходит… Вот мы пешком и топаем через весь город.
Офицер еще раз подозрительно осмотрел живописную группу и спросил Ляльку:
– А в сумке что?
При всем своем опыте Лялька растерялась: в сумке валом лежали деньги, кольца, часы, мобильные телефоны и все прочее, что успели собрать на стадионе…
– Так вещи же наши! Щас покажу! – снова не растерялась Яшка.
– Ладно! Полчаса у вас! – махнул рукой милиционер. – Потом такое начнется… Если уехать не успеете, из вокзала ни шагу! Ночь там переждите. И мамке не забудьте позвонить… Так, мол, и так… Осторожнее, словом!…
Дальше шли, стараясь милиции не попадаться. Завидев сине-красные проблесковые огни, прятались в подворотнях.
Яшка шутила, остальные громко ржали над каждой ее шуткой. Эмиль жался к сестре, хотя и улыбался. Ему было жутковато от вида почерневших автомобилей и усыпанных битым стеклом улиц, от звуков то и дело возникавших перестрелок. Но одновременно и его охватывало шалое чувство свободы и безнаказанности. Вроде как весь город твой – бери, что хочешь!
Он и обратил внимание на то, что в ближайшей подворотне надсадно воет собака. Даже не воет, а кричит и стонет будто. Собака вскрикивала и замолкала! Потом опять вскрикивала и стонала.
– Чего она, Яш? Как человек кричит…- спросил пацан, плотнее прижимаясь к сестре.
– А вот мы и поглядим, чего, – храбро ответила Яшка, и первой шмыгнула в арку…
В грязном, захламленном дворе они увидела мужика, который методично пинал ногой огромного пса. Пес вскидывал голову при каждом ударе, всхрипывал и валился на бок. Потом дергался, а как только затихал, мужик снова наносил ему страшный удар.
– Эй, мужчина! – игриво окликнула живодера Яшка. – Вы случайно не из корейцев будете?
– Чего?! – тяжело дыша, отозвался мужик. – Совсем офонарела, шалава?
– Я к тому, что у нас в России собак вроде не едят… А вы, похоже сожрать животинку задумали. Вы это, отбивную делаете?
Мужик оставил бездыханного пса и двинулся на Яшку.
– А тебе чего? Моя собака! Хочу бью, хочу кормлю, а захочу – и сожру! Приключений на свою задницу ищешь? Это можно! – Мужчина зловеще хмыкнул и распрямился во весь свой немалый рост. – Я тебе и на задницу, и на все дырки обеспечу! А чего? Место подходящее! Как тебе вариант?
– Нормальный вариант! – согласилась Яшка и пошла, качая узкими бедрами, на мужика. – Только у меня СПИД, дядя! Хочешь, поделюсь? Или ты здоровье бережешь? А то давай с "резинкой", если не боишься! Ты как? Только, говорят, "резинка" сто процентов гарантии от заражения не дает, но вирусу, конечно, труднее через латекс пробиваться! За сто баксов я тебе такой фейерверк устрою… – Яшка неожиданно резко шагнула вперед, вроде как намереваясь поднять перед опешившим мужиком майку и предъявить свои девичьи прелести. И почти неуловимым движением вытащив заткнутый за шорты перочинный нож, с размаху вогнала его противнику прямо в пах.
