Дрискилл провел в Сентс-Ресте четыре часа и двадцать девять минут – на момент, когда Ник Уорделл доставил его в аэропорт. Через пятнадцать минут отправлялся местный рейс на Чикаго, где Бену предстояла пересадка на Вашингтон.
– Недолго погостили, Бен, – сказал Уорделл. – Извините уж, что Бенбоу дал задний ход.
– Как прилетел, так и улечу, вреда никому не было. – Бен поблагодарил его за сообщение и за свидание с Лэдом Бенбоу. – Вы правильно рассудили, попробовать стоило.
– Кстати, Бен, еще одно. Только что пришло в голову. Может, для вас это что-то значит.
Они стояли у билетной кассы, ожидая, пока женщина в униформе проверит кредитную карту Дрискилла.
– Попытайте счастья, – предложил он Уорделлу.
– Одно сообщение Тарлоу. Он мне в тот день еще раз звонил. Меня не застал, я играл в гольф, когда дождь переставал, а Джули, моя секретарша, куда-то вышла, так что сообщение записал автоответчик. Он сказал: если с ним в Сентс-Ресте случится что-нибудь забавное – я еще подумал: что это он имеет в виду? – мне надо кое-кому позвонить. Он только стал диктовать номер телефона, и чертова память переполнилась. Но я запомнил имя – вот сейчас вспомнилось. Мне оно ничего не говорит. Рэйчел Паттон – так ее звали.
– Я проверю, Ник. И спасибо за все. – У Дрискилла руки покрылись гусиной кожей. Он проводил Ника взглядом до машины и направился на посадку.
Бен Дрискилл только что убедился, что Рэйчел Паттон не была фальшивкой. Она вела честную игру. Только вот – где?
Толпа в аэропорту О'Хара значительно поредела к тому времени, как Дрискилл спустился по трапу самолета местных линий и прошел через терминал к вашингтонскому. Звук собственных шагов в полупустом переходе почему-то казался неприятным. Двадцать четыре часа назад они с Элизабет возвращались в Вашингтон из форта Тикондерога. Бен начал задумываться, долго ли он выдержит такой темп. Элизабет права: он уже не мальчик.
До посадки оставалось еще пятнадцать минут. Он нашел телефон и набрал вашингтонский номер.
Тереза, разбуженная звонком, отвечала резко и устало.
– Ради бога, Бен, который час? – Пробормотав что-то, она ответила сама себе: – О господи, всего десять. Ох, Бен, я чуть не заснула на груде бумаг и папок и… ох, ну и каша.
– Что случилось?
– Ничего, просто вымоталась. Ты где?
– Какая разница?
– Бен, я только что проснулась и хочу знать, где ты, только и всего. Со мной темнить ни к чему. Боже милостивый!
– В Чикаго.
– Готовишься к съезду?
– Нет, нет…
– Это из-за Айовы! – торжествующе догадалась она. – Ты раскапываешь айовские дела, так? Скажи мне!
– Ничего я тебе не скажу, – добродушно огрызнулся он.
– А ты уверен, что это умная мысль? С Белым домом согласовал?
– Как ни странно, я все еще американский гражданин и вправе отправляться куда хочу… Не только туда, куда пошлет меня Святой Чарли. Сперва ты мне советуешь никому не доверять, в том числе и Чарли, говоришь, чтобы я прикрывал спину, – а теперь прикажешь согласовывать с ним свое расписание?
– Я не говорю, что он святой, и не говорю, что он сам сатана. Я просто хочу, чтобы ты унес голову целой.
– Что там за историю выложил Ласалл насчет биржевых дел президента? Я не совсем уловил – это что, очередная катастрофа?
– Бен, это все вранье! Проклятый Ласалл!
– Откуда ты знаешь? Или тебе сердце подсказало?
– Завтра утром опубликуют официальное опровержение президента. Он мне сказал: будь Дрю с нами, мы на все могли бы ответить. Он сказал, это Дрю вкладывал средства в «слепой» траст или выставлял на продажу. – Она тяжело вздохнула. – Если бы только Дрю был здесь…
– Он отпирается или в самом деле чист?
– Бен, откуда мне знать? Во всяком случае, – тихо добавила она, – тебя он, кажется, не сможет в этом обвинить. Кстати, по словам Ландесмана, он мечтает прибить твою шкуру к амбарной стене – из-за какой-то посылки, которую ты не доставил президенту. Что за посылка? Я не поняла, о чем речь, но ты-то наверняка понимаешь.
– Хоть кто-нибудь в этом городишке способен не болтать?
– И, Бен, думаю, стоит тебя предупредить, ко мне заходили ребята из ФБР, хотят с тобой побеседовать…
– Ну, а я с ними не хочу.
– Просто предупреждаю. Они, вероятно, интересуются сообщением Ласалла, что ты побывал у Саммерхэйза в ночь его убийства.
– Все равно я не хочу с ними разговаривать.
– Тогда затаись и не высовывайся, мой тебе совет.
Он вдруг расслышал тихое попискивание и не сразу сообразил, что это такое. Потом вспомнил: сотовый телефон, который навязала ему Элизабет. Она боялась, что не сумеет с ним связаться.
Он нашарил трубку в кармане пиджака.
– Погоди минутку, Тереза, мне Элизабет звонит на мобильник. – Он отвернулся от телефона-автомата, нажал кнопку похожего на игрушку аппаратика, послушал минуту и опять обратился к генпрокурору: – Слушай, извини, я должен поговорить.
Он повесил трубку и взял с полки мобильник. Технология! Он чувствовал себя балаганным шутом. Голос Элизабет спросил:
– С тобой все в порядке?
– Бывало намного лучше.
– Я могу подхватить тебя.
– Я возьму такси. – Сказав это, он почувствовал себя ужасно глупо. Ему больше всего на свете хотелось ее увидеть.
– Но я сама хочу, солнышко. Мне нужно с тобой повидаться. Случилось кое-что…
– Что еще?
– Не волнуйся. Просто я хочу рассказать при встрече.
– Я буду через два часа.
Едва Дрискилл приземлился в Вашингтоне, пропитанная водой атмосфера без предупреждения разразилась ливнем. Бен допил последний скотч с водой. Ему казалось, он едва успел сесть.
Элизабет, одетая в джорджтаунский свитер и джинсы, встретила его у турникета. Она вполне сошла бы за студентку колледжа. Они поцеловались.
– Добро пожаловать в Вашингтон, сэр. Позвольте сказать, как я рада вашему возвращению.
От нее так и било нервной энергией. По дороге к стоянке она сказала:
– Баллард Найлс собирается в завтрашнем выпуске «Файненшл аутлук» привести доказательства заявления Ласалла. Утверждает, что это правда.
– Как ты узнала?
– Об этом весь город говорит. – Они вышли на парковку. – А что было в Сентс-Ресте?
Он на ходу обрисовал ей события.
– …И уже совсем под конец Уорделл припомнил важное сообщение от Хэйза. Хэйз сказал, если с ним там, то есть в Сентс-Ресте, что-то случится, то Ник должен связаться с одним человеком… с Рэйчел Паттон. Но ее номер на автоответчике не записался. Как по-твоему, сойдет за доказательство, что наша призрачная леди существует? Теперь у нас есть подтверждение самого Тарлоу. Что означает, что тайный канал – неопровержимая реальность. Нас она могла бы одурачить, но только не Хэйза.
– Слава богу! Тогда все складывается. А что случилось с Уоррингером?
– Убит ножом. Его нашли в реке ниже по течению.
– О господи! – Она вздрогнула. – Ужас. Куда ни повернись, кто-то убит.
– Больше того, Уорделл говорил, Уоррингер беспокоился из-за «Хартленд» и Хэзлитта… вернее сказать, боялся «Хартленд». Боялся их власти, влияния на правительство.
– Похоже, у него были все основания бояться.
– Но мы так и не знаем, связано ли его убийство с «Хартленд».
– Знать-то знаем, только доказать не можем.
Она свернула со скоростной автострады к маленькому отелю, который они временно называли домом.
– Ну и заваруха, Бен. Я хочу, чтобы ты из нее выбрался.
– Не так просто, когда уже вмешался. Я замешан, фирма замешана. И один из моих самых старых друзей. Не могу я всех бросить, Элизабет.
– Бен, взгляни на дело так: это прямо как с иезуитами. Ты выходишь из общества. Конечно, ты можешь уйти и постараться выкарабкаться из каши, в которой увяз Чарли, – мы ведь даже не знаем, может, он ее сам и заварил. Ты под ударом, и он на тебя сердит из-за Ласалла – но верный старина Бен шагает в пасть смерти, вслед за всеми прочими жертвами! – Она въехала на маленькую стоянку позади отеля. Лицо ее разгорелось от гнева. – Я за тебя боюсь. Это все не стоит твоей жизни. Ты можешь уйти. Найми адвоката, который будет тебя представлять… и укройся в безопасности на Уолл-Стрит, за стенами конторы Баскомба.
– Ты хочешь направить меня против Чарли?
– Пусть этим занимается ФБР! Расскажи Терезе все, что тебе известно, и скажи ей, что выходишь из игры, ты ведь не член администрации…
– Как я могу? Откуда мне знать, что ФБР не замешано?
– Бен!.. ФБР?
– Слушай, Элизабет, ты сама всегда старалась меня втянуть, так не набрасывайся теперь, когда я увяз по горло. Это не из тех дел, которые можно просто бросить. Прежде всего, никто, кроме нас, не знает про Рэйчел Паттон…
– Чарли уже знает. А тот, кто за ней следил? Он тоже знает!
