17 апреля
Восточно-Европейский ледник
«Америка сдавася!»
Кевин Уоррен попал в армию не так, как большинство его сослуживцев. Он не заявился на приёмный пункт с намерением доказать равенство полов, утвердить секс-меньшинство в качестве большинства, удовлетворить свои садистские наклонности, либо воплотить любимую компьютерную игру в реальность. В армии он оказался не по своей воле, не по своему осмысленному выбору и не из-за денег. Не для того, чтобы испытать драйв. И не потому, что обожал строго размеренную казарменную жизнь. Его путь в армию пролегал далеко от натоптанной другими рекрутами дорожки. Если честно, у Уоррена просто не было выбора. Военным он стал уже в тот момент, когда чемпион среди живчиков первым добрался туда, куда надо, и победно вскинул руки (если, конечно, они у него были) – yes! Я её оплодотворил! Кевину было предначертано стать военным уже в момент зачатия. Ведь он родился в армии. Все вокруг него служили: отец, дяди, дедушки и даже тётя. С картин, заполнивших стены его дома, на Уоррена взирали суровые предки, одетые в военную форму. Любые разговоры, которые он слышал с пелёнок, были только о службе. Всё, чем он занимался в детстве – игры, учёба, спорт – имело прицел на армию. Куда уж тут деваться? Деваться некуда. Кевин был уверен, что военная служба – это его мечта, его предначертание, его бытие.
Уоррену едва исполнилось двадцать пять, но он уже был опытным бойцом, неоднократно участвовавшим в рейдах во многие горячие точки. Теперь его назначили командиром элитной группы, и Кевин старался проявить себя на новом поприще как можно лучше. Эта акция была второй в роли командира. Первая прошла всего лишь два дня назад – рейд в Москву. Когда группа готовилась к первой акции, с ней провели сжатую психологическую подготовку. Сначала с рейнджерами поработал психолог, затем им показали старый фильм про победу американской армии во Второй мировой войне и в заключение полковник объяснил, что собой представляет современная Россия. Тезисы были примерно такими: «Россия – пустой звук, хотя по привычке звучит громко», «экономика развалена», «армии нет», «оружие допотопное», «народ доведён до отчаяния», «каждый готов помочь американским спецназовцам, в надежде, что те дадут колу или жевательную резинку». В первом рейде встретиться с «русским медведем» не получилось, поэтому не удалось проверить верность полковничьих посылов. Хотя «допотопное» оружие всё же смогло уничтожить два дорогих ударных дрона. В этот раз Уоррен надеялся, что и первое не произойдёт и второе не повторится. Единственное опасение вызывала точка высадки. Она была гораздо ближе к зоне проживания русских, чем замёрзшая, заброшенная Москва. Москва… Кевин тогда сделал фото, где он стоит во всём облачении командира элитного подразделения, а за его спиной маячит шпиль этого знаменитого московского небоскрёба, названного в честь алмаза. Да, хороший снимок. Снимок на память. На долгую память. Когда-нибудь я буду показывать его внукам.
Вылетели, как и в первый раз, в три часа ночи по среднеевропейскому времени. Два геликоптера с десантом и два дрона охранения. До точки назначения добрались в девять. Спутник точно назвал координаты расщелины. Нужное место долго искать не пришлось. Спущенный в ущелье дрон-разведчик зафиксировал зимнюю одежду, осколки пластмассового ящика и какие-то вещи, припорошенные снегом и инеем. Значит, всё правильно. Мы не ошиблись. Вскоре ребята ловко и слажено установили полиспасты и сбросили концы альпинистских верёвок в пропасть. Три рейнджера, свистя капроновыми шнурами, стали быстро спускаться вниз.
В этот момент и произошло то, что невозможно было предвидеть. Уоррен отослал дроны барражировать чуть южнее, чтобы заранее противостоять возможному появлению русских. Но пилот командирского геликоптера доложил о появлении на радарах многочисленных объектов, приближающихся с востока. Буквально следом он дополнил сообщение: это не русские – это китайцы. Пять боевых вертолётов «Тяньлун-5» и шесть ударных беспилотников «Винглун-7». Они представляли большую опасность. Надо было действовать немедленно – либо уходить, либо обороняться. Первое Кевин отверг – это провал задания, да к тому же трое парней уже не успеют выбраться из ущелья. Значит второе – будем обороняться. По его приказу вертолёты взмыли вверх и разлетелись в разные стороны. Рейнджеры заняли круговую оборону с центром в месте спуска. Операторы беспилотников получили задание завести дроны китайцам в хвост и сразу атаковать. Дальнейшие события развивались со скоростью бешеного калейдоскопа. Не успели ребята на дне разлома погрузить в корзину полиспаста всё, что обнаружили, как первые пулемётные очереди подняли в воздух завесы снежной пыли. Тут же над головами рейнджеров промчались вертолёты противника. Слава богу, что они стреляли, а не бомбили. Но Уоррен сразу предположил, что китайцы появились здесь неспроста. У них идентичное задание. И это значит, что они не будут использовать тяжёлое вооружение. А иначе ледяной разлом обрушится и погребёт под собой всё содержимое. Не для стрельбы же по американцам они в такую даль прискакали?
– Кевин, китаёзы высаживают десант! – прокричал заместитель Уоррена.
Пилоты тут же получили команду атаковать. Благодаря слаженным действиям геликоптеров и дронов сразу было сбито три беспилотника и подбит вертолёт, высаживающий десант. Американцы потеряли только один геликоптер, но вместе с ним потеряли и элемент неожиданности. Китайцы в огромном количестве рассыпались по поверхности ледника и начали беспрерывную пальбу. Не то, что отстреливаться, голову нельзя было поднять.
Кевин запросил спустившихся в ущелье:
– «Альпинист», я «Полярная сова» – как дела?
– Загрузили всё, что здесь валялось. Можно поднимать.
– Поднимать не получится. Ситуация осложнилась. Сомневаюсь, что мы выдержим даже первую атаку. Доложи, можно ли уйти по дну ущелья?
– Окей!
Китайцы настырно лезли со всех сторон, но по-прежнему пускали в ход только стрелковое оружие. Рейнджерам на этот счёт было легче, можно было применять гранатомёты и гранаты.
– «Полярная сова»! Разлом длинный, хотя местами узковат, но уйти можно, – пробился сквозь шум боя голос в наушниках.
– Понял, сейчас спустимся.
Ага, «спустимся» – легко сказать. Сначала надо атаку
