Корицкий подтолкнул к двум стоящим Лившица, и Сивцов продолжил:
– Я следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры Сивцов. Надеюсь, вы понимаете, в чем обвиняетесь?
Все трое, не отвечая, кивнули.
– Я все же напомню, – произнес Анатолий. – Вам, господа большевики, инкриминируется похищение из Мавзолея тела вашего же вождя, а также два убийства – работника Дирекции по эксплуатации Кремля Яночкина и сотрудника банка Кулагина.
– Это еще надо доказать! – выкрикнул Лившиц.
– Успокойтесь, Семен Борисович, – оборвал его Лиганов. – Если уж мы проиграли, то будем вести себя красиво и честно, – и, обращаясь к Сивцову, сказал: – Мы признаем свою вину во всех перечисленных вами деяниях.
Анатолий подозвал Кротова и попросил:
– Игорь, сбегай за своим товарищем – сыграете роль понятых.
Когда диггер удалился, Анатолий, показывая на ряд стульев, стоявших у стены, предложил хозяевам скорбного тайника сесть и сам расположился рядом, достав диктофон. Расследование было успешно завершено, но Сивцову не давал покоя вопрос: зачем все это понадобилось коммунистам, которых он поначалу вообще не принимал в расчет?
– Если мне не изменяет память, вы – Георгий Алексеевич Лиганов? – спросил он Лиганова и, получив утвердительный ответ, продолжил: – Скажите, для чего вы затеяли похищение?
– А вы в курсе намерений властей по отношению к Ильичу? – ответил вопросом на вопрос лидер коммунистов.
Сивцов кивнул.
– Мы не могли допустить, чтобы дорогое нам тело было погребено в земле, – стал объяснять Лиганов. – Для нас это святыня, такая же, как для христиан мощи Николая Угодника.
– А при чем здесь он? – насторожился Анатолий.
– Если вы не знаете этой истории, я расскажу, – проронил Георгий Алексеевич. – Спустя семь столетий после кончины святого Николая – в начале одиннадцатого века – городок Миры Ликийские, где он был епископом, захватили турки. Конечно, их нашествие грозило утратой его мощей для всего христианского мира. И тогда Угодник явился во сне священнику итальянского города Бари и повелел перенести в местную церковь. Вскоре снарядили три корабля, которые под видом торговых отправились в Ликийскую землю. Барянам удалось найти гробницу. Они пошли даже на то, что проломили ее мраморную боковину, сложили кости святого в специальный ковчег и доставили в свой город. По сути, они спасли останки Николая, и теперь Бари – место паломничества христиан.
– Не хотите ли вы сказать, что и вам было указание свыше? – иронично заметил Сивцов.
– Именно так! – с жаром подтвердил лидер коммунистов. – Ко мне во сне тоже приходил Владимир Ильич и убеждал, что его тело нужно перенести в безопасное место.
Анатолий вдруг почувствовал, что все происходящее начинает терять черты реальности. Большевик, рассказывающий сказки – что-то совершенно новое.
– И где на вас снисходили такие видения? – язвительно поинтересовался он.
– Как ни странно, только в гостинице «Россия», то есть в непосредственной близости к Мавзолею, – серьезно ответил Георгий Алексеевич.
– А вы не допускаете, что это мог быть вовсе не Ленин, а кто-то другой? – спросил Сивцов, которого вдруг посетила неожиданная мысль. – Скажем, с помощью гипнотических манипуляций.
– Я не знаю, – растерянно выдавил Лиганов. – В любом случае, я был убежден, что надо спасать Ильича.
– Однако все рассказанное вами совершенно не вяжется с тем, что потом вы воскресили своего вождя, представив его Спасителем, – заявил Анатолий.
– Поверьте, мы к такой мистификации не имеем ни малейшего отношения, – непритворно отреагировал Георгий Алексеевич. – Мы даже вынесли этот вопрос на бюро и приняли решение: не вступать ни в какие контакты с теми, кто затеял фантасмагорию.
– Но вы же получили политические дивиденды и от похищения, и от пришествия Ленина? – не унимался следователь.
– Не такие уж и большие, – возразил лидер коммунистов. – Хотя признаюсь, мы рассчитывали, что исчезновение тела вождя из Мавзолея сильно всколыхнет страну. Однако пресловутое воскресение серьезно помешало осуществлению наших планов.
– Да, это похоже на правду, – нехотя согласился Сивцов. – Особенно если учесть, что именно оживший Ленин, по сути, разогнал ваш митинг на Красной площади словами, появившимися на Мавзолее.
– Я не могу дать тому событию объяснения, – бессильно произнес Лиганов. – Кто-то именно тогда сумел перехватить у нас имя и знамя Ильича.
– Ладно, мы еще во всем разберемся, – произнес следователь. – А пока вы будете заключены под стражу. Сейчас оформим протокол ареста и отправим вас в следственный изолятор. Кстати, дайте мне ключи и от этого помещения и от входа в тоннель. Думаю, телу пока лучше полежать здесь, пока его не заберут в НИИ судебной медицины.
После того, как все необходимые документы были подписаны арестованными и понятыми, Курков по просьбе Анатолия вызвал наряд милиции. Коммунистов увезли, двери опечатали, а прорытый лаз засыпали землей, с чем довольно быстро справились Кротов с Хароном.
На поверхности уже начали движение первые автобусы, и троица следователей разъехалась по домам, чтобы вздремнуть часок-другой перед началом нового напряженного дня.
Показанный по телевидению портрет «подкидыша» был опознан в Новосибирске. Наутро после выхода передачи «Жди меня» в редакцию позвонила женщина, утверждавшая, что это ее муж, пропавший в сентябре. Редакция немедленно оповестила о новости Куркова: ему передали адрес и телефон предполагаемой супруги человека, еще недавно считавшего себя Лениным.
– Вы сможете прямо сейчас прилететь в Москву? – спросил Юрий, связавшись с Анной Сергеевной Лагутиной: так представилась женщина.
– Конечно, я немедленно еду в аэропорт, – взволнованно прокричала она. – Скажите, он здоров?
– В физическом смысле да, – ответил Курков. – Все остальное узнаете, когда приедете.
Он продиктовал адрес прокуратуры, рассказал, как до нее добраться, и направился к Сивцову.
– Толик, настоящая фамилия Ленина – Лагутин, – с порога проинформировал он друга.
– Что ты несешь, – не понял Анатолий.
– А то, что нашего «подкидыша» опознала жена, – объяснил Юрий. – И все благодаря передаче «Жди меня», которую ты не хочешь смотреть. Он из Новосибирска, фамилию я тебе уже назвал.
– Так давай ее скорее к нам, – воскликнул Сивцов.
– Я об этом позаботился, – гордо произнес Курков. – Она вот-вот должна сесть на самолет и, думаю, после обеда будет здесь.
Анатолий встал и начал возбужденно прохаживаться по кабинету.
– Да, ты был прав, признаю, – наконец сказал он. – Кстати, надо предупредить Кахетидзе.
Он позвонил в центр Сербского, проинформировал профессора о важной новости и спросил:
– Вам удалось что-нибудь узнать?
– К сожалению, пока ничего, – ответил тот. – Единственное, что могу сказать: пациент не симулирует. Это мы установили с помощью специфических методов с полной достоверностью. Он очень боится, что в таком беспамятном состоянии мог совершить противоправные поступки. И даже подвел под вероятные преступления философскую основу: можно ли считать человека ответственным за деяния, совершенные при полном отсутствии личностных начал.
– Вот даже как! – удивился следователь. – Интересно, что такой вопрос мучает и меня.
– С правовой точки зрения он не может нести ответственность, тем более что, как вы говорили, им могли манипулировать, – заключил Ираклий Гурамович. – А память, особенно теперь, когда его опознали родственники, вернуть будет легче.
После разговора Сивцов распорядился, чтобы у мумии Ленина, находившейся в НИИ судебной медицины, были взяты образцы для проведения молекулярно-генетической экспертизы, сделал еще несколько звонков, в том числе заместителю директора научно-исследовательского центра биомедицинских технологий Самохвалову, предложив ему к концу дня приехать на опознание тела вождя. Леонид Петрович не мог скрыть безумной радости и обещал быть непременно.
После обеда, как и предполагалось, в прокуратуру приехала Лагутина – благо, погода была летной. Перед тем, как везти ее к потенциальному супругу, Анатолий задал женщине несколько вопросов.
– Расскажите, пожалуйста, Анна Сергеевна, кто ваш муж? – начал следователь и уточнил: – Имя-отчество, возраст, профессия?
– Его зовут Всеволод Андреевич, – ответила Лагутина. – Ему пятьдесят лет, правда, мы не успели отметить юбилей – он у него 17 октября, и к тому времени Сева уже исчез. Последние пятнадцать лет работает на философском факультете Новосибирского университета, доктор наук. Живем мы в Академгородке, у нас двое дочерей.
– А при каких обстоятельствах он исчез? – спросил Сивцов.
– Сева каждое утро делает пробежку, – объяснила собеседница. – И 16 сентября он, как обычно, вышел из дома в спортивном костюме. С тех пор мы ничего о нем не знали.
