Чарли заклеил конверт и подал его женщине.
Следующие два часа Стоун провел в русском ресторанчике через дорогу от церкви. Заказав легкий поздний ленч, пирожки и кофе, он внимательно наблюдал за входом в собор. За это время в здание вошло несколько человек, должно быть, туристов, но никто не задерживался надолго.
Когда Чарли, убедившись, что западни нет, вернулся в церковь, женщина все еще казалась настороженной.
— Мы нашли его. Он будет счастлив повидаться с вами, — сказала она. — Он хочет, чтобы вы сделали следующее…
Чикаго
Пауле Сингер совсем не улыбалась перспектива есть ленч за заваленным бумагами металлическим столом в офисе. Но выходить на улицу и толкаться в толпе ошалевших людей в кофейнях и греческих закусочных, которыми изобиловали прилегающие к зданию суда кварталы, ей тоже не хотелось. Оба варианта были довольно мрачны, но ведь никто не говорит, что быть помощником прокурора штата — приятное занятие. Итак, Паула села за стол и, жуя бутерброд с ветчиной, начала просматривать газеты.
С того момента, как она увидела Стоуна на своем пороге, Паула беспрестанно думала о нем. Она хотела знать, где он, в Париже или уехал, нашел ли нужного ему человека.
И еще: может ли она ему чем-нибудь помочь?
Перелистывая спортивные страницы «Чикаго трибюн», Паула заметила краем глаза маленький некролог в углу. Что-то смутно отозвалось в ее памяти, и она помедлила, прежде чем перейти к рассмотрению таблицы счетов. Она вернула предыдущую страницу, подумала и вспомнила.
Уоррен Пог. Это же тот самый агент ФБР, с которым Чарли встречался в Чикаго. Тот самый, чей номер телефона Стоун просил ее узнать.
Паула перестала замечать шум вокруг нее. Она тихо застонала, прочитав следующие строки: «В результате потери скорости маленького самолета погиб человек, опознанный полицией штата Индиана, бывший агент ФБР Уоррен Пог».
И дата…
Уоррен Пог погиб в тот самый день, когда к нему приходил Стоун.
Итак, Чарли был прав. Людей действительно убивали.
И следующим будет он, Чарли. Она в этом уверена. Он будет следующим, если она не поможет.
Несколько минут Паула сидела неподвижно, потрясенная, глядя прямо перед собой и не зная, что делать. Затем она вспомнила имя одного очень влиятельного человека, Уильяма Армитиджа. Стоун говорил, что встречался с ним в Вашингтоне. Теперь Паула знала, кому надо позвонить. Чарли требовал, чтобы она не вмешивалась в это дело, но ведь он просто хотел уберечь ее.
Черт подери, она сама способна себя защитить.
Она должна позвонить. Паула знала, что длительные телефонные разговоры из здания суда прослушиваются. Но ведь можно сделать так, чтобы этого не произошло, верно? Она встала и заглянула в кабинет босса. Его не было, очевидно, ушел на обед. Отлично, можно воспользоваться его телефоном.
Один из аппаратов на столе босса был типа «моторола-СТУ-3». Такие телефоны обеспечивают повышенную секретность разговора. Их устанавливают на определенный период времени в кабинетах самых высокопоставленных особ. Босс почти никогда не пользовался этим аппаратом и поначалу очень долго сетовал по поводу такого бездумного растранжиривания государственных денег. Возможно, это и неважно, с какого телефона звонить, но лишняя предосторожность не помешает.
По телефону босса Паула позвонила своему другу, который был совладельцем одной, как она считала, ужасно огромной юридической фирмы в Нью-Йорке. Ему в этой жизни удалось достичь гораздо большего, чем ей.
— Кевин, — сказала ему Паула, — сделай мне одно одолжение.
Кевин был очень обязательным человеком и, что немаловажно, он не задавал лишних вопросов. Он сделал несколько звонков, проконсультировался с кем надо и сообщил Пауле номер телефона приемной судьи Уильяма Армитиджа. А если ее звонок Кевину все же засекли, то они смогут узнать лишь, по какому номеру огромного юридического офиса он был сделан. Ну и пусть.
Паула нервно барабанила пальцами по металлическому столу, раздумывая, в состоянии ли она говорить с Армитиджем прямо сейчас и поверит ли он в то, что́ она расскажет ему о смерти в Чикаго бывшего сотрудника ФБР Пога.
В конце концов Паула набрала номер и услышала женский голос:
— Приемная.
Паула выпалила какую-то ерунду, чтобы не отвечать на вопросы секретарши, а затем услышала такое, что похолодела от ужаса.
— Вы разве не знаете? — сочувственно спросила ее женщина из приемной. — Мне очень жаль, но несколько дней назад мистер Армитидж скончался.
Повесив трубку, Паула долго сидела, массируя виски. От страха ее даже подташнивало, болели глаза. Она вытащила из бумажника запачканную кровью пластиковую карточку, которую отдал ей Стоун. Размерами и формой она напоминала кредитную, но на ней был выбит телефонный номер. Такой карточкой обычно пользуются тогда, когда необходимо заказать телефонный разговор, находясь вне пределов города.
Чарли забрал ее из кармана того парня, который напал на него в Чикаго и которого он убил. Он сказал тогда, что в случае необходимости будет легко узнать, что это за номер. А там уже будет несложно выяснить и имя пославшего убийцу. Паула тогда вырвала карточку из рук Чарли и сказала, что она сама все это сделает. И сейчас, с пересохшим от дурного предчувствия ртом, она начала набирать номер телефона, выбитый на карточке, измазанной кровью.
Штаб-квартира Первого главного управления КГБ размещается на окраине Москвы, в Ясеневе, в элегантном здании необычной архитектуры. Говорят, что ее сходство со штаб-квартирой ЦРУ слишком велико для простого совпадения. В этом здании расположены офисы и лаборатории особого следственного отдела, среди которых — лучшая в СССР лаборатория судебной экспертизы. Осколки любой бомбы, взорванной в СССР, на Ближнем Востоке или в какой-нибудь еще, небезразличной для советского правительства стране, присылались сюда для анализа.
Одним из лучших химиков лаборатории был Сергей Абрамов, полноватый, лысеющий сорокадвухлетний мужчина с круглым лицом, гладкой кожей и пухлыми руками. У него была жена, которая работала в библиотеке, и две дочери.
Этим утром Абрамов был сердит и раздражен. Незадолго до этого он получил очень любопытную записку от одной американской телерепортерши, с которой он время от времени встречался. Встречи эти, конечно, держались в строжайшем секрете. Она знала его только по имени. Абрамов считал Шарлотту Харпер умным и талантливым человеком и вообще — «на уровне».
В записке она спрашивала его, может ли он подтвердить слухи, дошедшие до нее, что к волне взрывов, потрясших в последнее время Москву, причастны США.
Это совершенно невероятно.
Почему осколки этих бомб не были предоставлены ему для анализа?
Раздраженный донельзя, он вошел в лабораторию и, сняв пиджак, повесил его на крючок на стене. Секретарша отдела Дуся, увидев его, расхохоталась.
Эта крашеная блондинка с черными корнями отросших волос, слишком сильно накрашенными голубыми глазами и двойным подбородком всегда вызывала в нем смутное раздражение. Кроме того, она постоянно пыталась с ним флиртовать. И это было отвратительно.
— Вы что, собрались отрастить усы? — воскликнула она.
— Дуся, — сказал ей Абрамов, — будьте добры, подготовьте мне заявку на несколько образцов бомб. Вы сами знаете, на какие именно.
— Хорошо, — ответила она, надув губы. — Так как насчет усов-то? Что, не хотите мне сказать?
Осколок бомбы, взорвавшейся в Оружейной палате, прибыл первым. Он был не слишком обуглен, и Абрамов сразу распознал его состав: беловатый «С-4». Американского производства. Он вполне мог остановиться на грубом морфологическом анализе, но, просто, чтобы быть уверенным на сто процентов, Абрамов растворил кусочек пластика и прокрутил жидкость в центрифуге.
Ну, так и есть: в осадке машинное масло. Конечно, «С-4».
Он помассировал шею и вдруг подумал о своих дочерях, которые, подрастая, становились сущим наказанием. С младшей, Марией, впрочем, все пока было в порядке. А вот старшая, Зинаида, вызывала большую тревогу. Ей было уже четырнадцать лет, она выглядела почти как взрослая и слишком много времени проводила с длинноволосым восемнадцатилетним бандитом. Абрамов был уверен, что она спала с ним, но что он мог поделать? Зинаида ничего не делала по дому, возвращалась поздно, ругалась со всеми, кто гладил ее против шерсти. Абрамов расстроенно покачал головой и продолжил свое дело.
Итак, это «С-4». Эксперт знал этот состав как свои пять пальцев. В «С-4» входило самое мощное взрывчатое вещество в мире — гексагидро-1, 3,5-тринито-С-триазин. Кроме него, состав включал пластификатор и резиновые связующие элементы. В последнее время все чаще и чаще приходилось получать для анализа образцы осколков пластиковых бомб типа «С-4». Он исследовал их с применением спектрофотометрии, на преобразователе Фурье «Аналект ФХ-6250Ф», иногда с помощью хроматографической спектрометрии.
