Андрей Анисимов - Тариф на друга

текст предоставлен в авторской редакции

– Почему у тебя правая грудь больше левой? – Костя Сазонов лежал откинувшись на подушку и с анатомическим любопытством разглядывал невесту. Лика приподнялась к тумбочке за соком, и ее грудки обнажились.

– Не знаю, наверное, от природы. Хочешь, я у мамы с папой спрошу, они меня делали. – Ответила она и проткнула пакет соломинкой.

– Ты лучше бы спросила у отца денег. Через неделю мне регистрировать уставной капитал. Если я к сроку не успею – прощай, собственная фирма. Ты же не хочешь, чтобы твой муж стал жалким служащим? – Пригрозил Костя и отвернулся.

– Неудобно доставать отца до свадьбы. Поженимся, я с папой поговорю. А пока ты мне не муж. – Лика отставила пакет, снова улеглась в постель и сладко потянулась.

– Натан Маркович любит помогать ближним. – Примирительно заметил Сазонов и одной рукой обнял Лику.

– Тебе же моя грудь не нравиться? – Игриво напомнила невеста.

– Я этого не говорил. Я только полюбопытствовал, почему у тебя одна больше. – Ответил он и, поцеловав девушку, улегся на нее.

– Ты меня любишь? – Прошептала Лика, податливо раздвигаясь и млея.

– Помолчи. – Попросил жених. Успев притомиться от любовных ласок, он старался сосредоточиться. Лика послушно замолчала и прикрыла глаза. Костя трудился, деловито посапывая. Он никак не мог заставить себя прогнать тревожные мысли, которые любовным утехам мешали.

– Тебе хорошо, милый? – Чуть слышно спросила Лика.

– Ты можешь помолчать! – Рявкнул Сазонов и перевернул девушку. Перемена подействовала благотворно, и он довольно быстро завершил мужскую работу. Они несколько минут полежали с прикрытыми глазами, затем Лика встала и вышла из комнаты. Вернулась она в белом платье:

– Тебе нравиться?

Сазонов без особого интереса оглядел невесту в свадебном наряде. От необходимости восхищаться его избавил телефонный звонок:

– Бабки раздобыл? – В голосе звонившего Косте послышалась угроза.

– Мы же договорились, что вы ждете до конца недели? – Ответил он и почувствовал неприятную дрожь в коленках.

– Ты, парень, не понял? Счетчик тикает. Тебе самому лучше не тянуть. Скорей беги к своему будущему тестю. – Хмыкнули в трубке.

– Не беспокойся, Ник. Все будет в норме. – Костя пытался держаться спокойно, но голос его выдавал. В трубке помолчали:

– Давай, пацан, подгребай. Есть одна идея. – Сазонов быстро согласился и дал отбой. Лика стояла у постели в белом платье и растерянно моргала. Она ждала восхищения, а лицо жениха выглядело так, будто он съел лимон.

– Тебе не нравится? – Обиженно повторила она свой вопрос.

– Мне не нравится, что тебе наплевать на наше будущее. – Бросил Костя и резко поднялся: – Пойми, если твой папаня не даст денег на уставной капитал, мы в заднице.

Лика смотрела, как ее избранник быстро и нервно одевается, как с каменным лицом направляется к двери.

– Даже не попрощался. – Горестно заметила невеста и, стянув с себя платье, с досадой бросила его на тахту.

Идея отпраздновать свадьбу дочери в бане принадлежала самому Натану. Директора компании «РИСК» Натана Марковича Веселого многие называли экстравагантным, но такого не ожидали и от него. Известие, что сын с молодой женой в ЗАГС наведались в середине недели, как в магазин, а сегодня справляют свадьбу в парилке, родители жениха восприняли по-разному. Отец Кости, Владимир Игнатович Сазонов, считал себя человеком с юмором, но сейчас это чувство ему отказало. На пригласительном билете внизу имелась приписка, что все гости без отличия их возраста, социального и материального положения должны иметь при себе полотенце, мочалку и, в зависимости от пола, плавки или купальник.

– Идиот! – Воскликнул Сазонов, снова перечитывая пригласительный билет, доставленный курьером фирмы в девять утра. О том, что свадьба намечена на воскресенье, Веселый предупредил заранее, но билеты велел развезти в день торжества.

– Почему же, Володя? – Возразила Инна Николаевна: – Это даже мило. Во всяком случае оригинально. Как хорошо, что я летом купила себе в Венгрии новый купальник.

– Господи, Инна! – Воскликнул Сазонов, критически оглядывая свою супругу: – Этот купальник совершенно непристоен. В твоем возрасте крутить жопой уже не солидно. Неужели ты сама этого не понимаешь?

– Ревность здесь вовсе не уместна. – Надула губки мадам Сазонова.

– При чем тут ревность? Пока только я знаю, что у меня жена дура, а после свадьбы сына об этом узнают все. – Мрачно предсказал Владимир Игнатович.

– Сам болван! – Обозлилась Инна Николаевна: – Да, я немного полновата, но полные женщины большинству мужчин нравятся. Это вы все только делаете вид, что без ума от костлявых долговязых девиц, тех, что снимают на рекламу. На самом деле любой мужик мечтает о женщине с формами.

Сазонов посмотрел на супругу продолжительным недобрым взглядом и удалился в свой кабинет. В ответ на ее заявление, что мужчинам нравятся женщины с формами, он знал, что возразить, но пристойных формулировок для возражений не нашел, и решил не доводить до скандала. Он уселся за письменный стол, достал из ящика один из своих альбомов с марками и углубился в их созерцание. Давнее хобби часто выручало в минуты раздражения. Он не сегодня понял, что доказать правду жене – дело безнадежное и единственная возможность сохранить нервы – это тихо отступить и заняться приятным делом. В лоне семьи более приятного занятия, чем созерцание собственной коллекции, Владимир Игнатович не представлял. Марки он собирал много лет, и теперь они составляли немалый капитал. Но сегодня любимое хобби его не поглощало. Сазонов думал о другом… Женитьба Кости на дочери шефа должна была бы радовать отца. Конечно, Лика девчонка набалованная и не слишком хорошо воспитанная, но зато папаша у нее миллионер. Сазонов не раз удивлялся, как Натан Веселый легко зарабатывает деньги на тех проектах, которые другие давно похоронили или считали совершенно безнадежными.

Владимир Игнатович знал своего шефа со студенческих лет. Они вместе учились в МГУ. Причем Сазонов учился прилежно, не пропуская лекций и вовремя сдавая зачеты, а Веселый всегда все делал на ходу и в последний момент. Именно на примере Натана Сазонов уверялся, что справедливости в мире нет. Веселому все давалось легко. На Натана вешались девчонки, он был любимцем профессоров, рано начал зарабатывать приличные деньги. А Сазонову вечно не везло. Но самым обидным фактом в жизни Владимира Игнатовича стала его не удавшаяся любовь. Анна Табаровская предпочла Веселого. И, может быть, Владимиру Игнатовичу и не было бы так обидно, если бы Натан на Ане женился. Но Веселый с ней немного потусовался, а женился на своей Элеоноре. Но и после этого Аня к Сазонову не пришла. Она до сих пор любит Веселого, таскается к ним в дом и поедает Натана Марковича трагическими глазами печальной газели. Это тянется уже четверть века.

Сазонов вздохнул, убрал альбом в ящик и стал смотреть в окно. Окно его кабинета выходило в темный колодец московского двора, где кроме слепых окон соседнего кирпичного дома ничего не увидишь, но Владимира Игнатьевича пейзаж не волновал. Он продолжал злиться. Сазонов даже себе никогда не признавался, что Натана не любит. Когда Сазонову не везло, Веселый не раз протягивал ему руку помощи. А пять лет назад взял к себе на фирму заместителем. Порицать своего благодетеля не благородно. Владимир Игнатович это понимал и неприязнь свою тщательно таил. Но это ему не всегда удавалось. Вот и сегодня, получив дурацкий пригласительный билет, он не сдержался. Теперь Сазонов и сам стал человеком не бедным. Натан ему прекрасно платил, и еще заместитель немного у шефа подворовывал.

«Пора», – Сказал сам себе Владимир Игнатьевич, медленно поднялся и пошел в спальню. Настала пора собираться на свадьбу. Сазонов представил гостей в плавках и купальниках и брезгливо поморщился. Он знавал не всех приглашенных, но тех, кого знал, предпочитал видеть в костюмах и платьях.

В такси ехали молча. Инна продолжала сидеть, капризно надув губки, а Сазонову подлизываться к жене не хотелось:

– Остановите у цветочного магазина. – Приказал Владимир Игнатович водителю и, хлопнув дверью, вышел.

– Не вздумай купить дешевые розы на коротких ножках. – Предупредила Инна Николаевна, но Сазонов сделал вид, что не слышит. Он быстро выбрал тринадцать коралловых роз по пятьдесят рублей за штуку, покривился, наблюдая, как продавщица заворачивает их в перелевающий блестками, мещански красивый целлофан, расплатился и вернулся в машину.

Возле частной бани, на дверях которой имелась медная табличка с надписью «Оздоровительный центр», в огороженном чугунной оградой дворике, набралось машин пятнадцать.