Мэри Фитт
Лабиринт
Супериндендант Маллет и доктор Фицбраун
перевод М.Павлычева
Глава 1
* 1 *
Мнения всех сходились к одному: тот, кто дал имена сестрам Хатли, был наделен своего рода даром предвидения и действовал из злости. Алитея {Истина (др.- греч.)} не имела ни малейшего представления об истине, и это знали все ее друзья, а Анджела {Ангел (лат.)}, обладательница длинных золотистых волос и ангельской внешности, была самой настоящей дьяволицей.
Их отец Августин - все трое жили в поместье Мизмейз - рассказывал, скромно опустив глаза, что в тот момент, когда он давал имена своим девочкам, на него снизошло озарение. Он также не скрывал того, что им двигало злорадство. Его отец назвал сына именно так в надежде, что тот будет стремиться к праведности, а сын своим образом жизни - возможно, неправедным, подмигивая, добавлял Августин,- пытался доказать самому себе, что он далек от святости. Ему все всегда сходило с рук, так как большинство окружающих были склонны к сентиментальности и считали, что добро есть в каждом из нас и никому не дано право судить других.
Non sequitur {Нелогичное заключение (лат.)}, заявлял Августин своим слушателям, которые восхищенно внимали ему, уверенные, что он говорит совсем не то, что думает. Почему нельзя осуждать того, чья вина очевидна? Каково соотношение добра и зла в преступнике, который сошел с преступной стези? Если праведник или тот, кого считают праведником, ударит кого-то топором по голове, человек умрет. Разве скорбящие родственники не имеют права - тут он бросал злобный взгляд на свою жену, а потом, когда та умерла, на Анджелу осуждать убийцу?
- Как бы то ни было,- заключал он,- я не могу этого объяснить. Я никогда не скрывал, что являюсь отнюдь не праведником, а скорее его противоположностью, и мне всегда - да и сейчас тоже - было очень выгодно нежелание окружающих верить в это.
Окружающие - особенно молодежь - внимательно, даже внимательнее, чем самую вдохновенную проповедь, слушали наставления Августина. Однако в душе некоторых вскипала ненависть, причем настолько сильная, что они готовы были убить его. Они видели в нем воплощение дьявола.
И кто-то действительно убил его.
Это произошло в один жаркий августовский день. Его нашли в центре лабиринта, который носил то же название, что и поместье. Череп был проломлен ударом сзади. Орудием убийства являлся крокетный молоток, которым утром того же дня забивали в землю ворота для крокета. Молоток лежал рядом с Августином, возле его правой руки, и создавалось впечатление, будто он сам нанес себе удар, что, естественно, было невозможно.
* 2 *
- Наконец это произошло,- сказал доктор Фицбраун.
Суперинтендант Маллет что-то проворчал.
- Я хочу сказать,- добавил Фицбраун,- что кого-то наконец-то убили молотком {Маллет (Mallet) переводится как "крокетный молоток"}.
Суперинтендант снова что-то пробурчал. Он был не в духе, и шутку насчет его имени настроения ему не прибавила. Они с Фицбрауном шли по полю, которое отделяло поместье от площадки для игры в гольф. Их партия была прервана телефонным сообщением об убийстве Августина Хатли.
- Забавная ситуация,- продолжал Фицбраун.- Отец и две дочери, обе красавицы, причем каждая в своем стиле.
- Вы знакомы с ними?- Маллет впервые проявил интерес.
- Немного,- ответил Фицбраун.- Однажды я был у них вместе с отцом - он делал анестезию Хатли. Я тогда только-только получил диплом и совсем не имел опыта. Когда Хатли пришел в себя, он обругал меня на каком-то странном языке - я имею в виду, в нем было много незнакомых слов. Наверное, это был англосаксонский. Думаю, он набросился бы на меня, если бы отец не ударил его в солнечное сплетение. У Хатли на какое-то время сперло дыхание. Отец, упокой Господь его душу, был стреляный воробей и умел справиться с любым, самым буйным пациентом. Так я познакомился с Августином Хатли. Это была наша единственная встреча - старый сквалыга терпеть не мог врачей. Он с упоением обзывал всех докторов, а также наших предшественников, брадобреев, убийцами, которым запрещено переступать порог дома благородного джентльмена. Полагаю, он мог часами распространяться на эту тему. Сам я не слышал его выступлений, но знаком с теми, кто удостоился этой чести. За последние десять лет он стал своего рода затворником, во всяком случае в отношении нашей округи. К счастью, все клубы, в том числе и гольф-клуб, отказались принимать его в свои члены.
- А вы знакомы с его семейством? Вы что-то говорили о дочерях.
- Не сказал бы, что знаком. Я видел их. Время от времени о них начинают судачить.
- Почему?
- Старшая, Алитея,- она темноволосая - разведена. Она вышла замуж за некоего Баттеруорта, Бена Баттеруорта, мануфактурщика, второго в династии мануфактурщиков. Купалась в деньгах - у него большие магазины в Бирмингеме. Потом развелась с ним. Не знаю деталей, но любая местная сплетница с радостью расскажет вам всю историю.
- Она снова вышла замуж?
- Кажется, нет.
- А другая сестра?
- Анджела. Тоже красивая, только светловолосая. Незамужняя, насколько мне известно.
* 3 *
Пройдя вдоль высокой стены, они добрались до кованой калитки. На калитке висел замок, но увидевший их пожилой садовник уже спешил к ним с ключом.
Прихрамывая, садовник ковылял впереди Маллета и Фицбрауна по длинной узкой дорожке, которая сначала поворачивала к заднему крыльцу, а потом, расширяясь, вела к парадному подъезду. Всю дорогу старик то и дело ворчливо бросал через плечо:
- Должно было случиться. А все старый лабиринт. Тяжелый хозяин - ни тебе доброго слова, ни благодарности.
- А где лабиринт?- спросил Маллет, когда они подошли к дому.
Садовник мотнул головой вправо.
- Вон там. Эти тисы - сколько ж сил надо потратить, чтобы обрезать их. Жуть какие высокие. Семь футов. Хозяин так захотел. Глупость. Нужно было сажать самшит - он невысокий, все видно. А так люди теряются. Я сам однажды заблудился.
- А теперь вы знаете, как найти выход?- поинтересовался Маллет.
- Нет, сэр. Не знаю. Захожу в него только тогда, когда надо показать рабочим, как обрезать эти проклятые деревья. И потом, я беру с собой лестницу, чтобы найти выход.- Он хмыкнул.
* 4 *
Через минуту они уже были у террасы.
- Забавно,- сказал Фицбраун,- в большинстве лабиринтов очень легко найти выход. Такое впечатление, что старик боится лабиринта. Вам так не показалось?
- Что называется "Мизмейз" - поместье или лабиринт?- спросил Маллет, ставя ногу на нижнюю ступеньку.
- И то и другое,- ответил Фицбраун.- Поместье назвали в честь лабиринта, который в той или иной форме существует здесь уже много столетий. Кажется, первоначально он был из трельяжей {Трельяж - шпалера, оплетенная вьющимися растениями}, а потом высадили тисы. В библиотеке в Чоде есть книга об этом лабиринте. Я возьму ее для вас.
- Спасибо,- поблагодарил Маллет.
- И поговорю с Биллом. Вы с ним знакомы? Отличный парень - один из немногих библиотекарей, которые действительно знают свои книги. Он эксперт в лабиринтах вообще, а в этом - в особенности.
Они поднялись на террасу.
Внешняя дверь была открыта, а внутренняя открылась, когда они подошли к ней. Слуга повел их через просторный мрачный холл к кабинету.
* 5 *
Дверь кабинета внезапно распахнулась, из комнаты вышел высокий молодой человек и, ни на кого не взглянув, размашистым шагом направился к парадной двери. Маллет и Фицбраун отличались высоким ростом, более шести футов, но молодой человек возвышался над ними почти на голову. Незнакомец был худ, костюм из серой фланели болтался на нем как на вешалке, и от этого он казался еще выше.
- Примерно шесть футов и восемь дюймов,- прикинул Маллет,- если не больше.
Фицбраун согласно кивнул.
- Гипофиз.
- Он выглядит больным. Лицо все желтое.
- Он действительно болен,- сказал Фицбраун.- До ста лет точно не доживет.
Слуга доложил о них, и они вошли в кабинет. Алитея и Анджела сидели на некотором расстоянии друг от друга спинами к окну.
- Миссис Баттеруорт?- проговорил Маллет, шагнув к Алитее.
- Добрый день,- сказала та.- Это моя сестра. Анджела, дорогая, думаю, тебе следует покинуть нас.
- Я не уйду,- заявила Анджела.
Сестры действительно оказались красавицами - память не подвела Фицбрауна. Доктор остался стоять у двери и разглядывал девушек. Он отдал бы пальму первенства темноволосой Алитее: она буквально ошеломляла своей красотой. Какое совершенство черт, особенно она прекрасна в профиль, с восторгом отметил он, когда девушка повернула голову к Маллету. У нее гладкая и очень светлая, почти белая, кожа, причем отсутствие румянца не портит ее, никогда не скажешь, что у нее болезненный вид. "Крепкая как лошадь",- решил Фицбраун, когда она протянула мягкую, округлую, покрытую легким золотистым загаром руку. Какой гладкий лоб, как будто за всю жизнь она ни разу не испытала тревог и волнений. А еще гладкий лоб свидетельствует о ее стойкости опытной лгуньи - Фицбраун сделал этот вывод, несмотря на то что слишком мало знал девушку. Темные завитки обрамляли точеное личико - "с фиалкой в косе, с нежной улыбкой на медовых устах", почему-то вспомнилось ему. Ради женщин с такими лицами, как у Алитеи,- именно с такими, как сейчас, когда она не пускает в ход свое очарование,- мужчины идут на убийство. Фицбраун переключил свое внимание на Анджелу, Она тоже выглядит крепкой как лошадь. У нее тоже точеное личико, как у сестры, но на этом сходство кончается. Вообще-то с первого взгляда их никто не назовет похожими. У Анджелы лицо длиннее, возможно, оно чересчур длинное и узкое. Сейчас это не имеет значения, но с возрастом может повлиять на ее внешность. Самое поразительное в ее облике - это золотистые волосы, длинные золотистые локоны, которые она выставляет напоказ, раскладывая по плечам и спине.
