В комнате также никого не было. Но я же ясно слышала, что в квартире кто-то сопел и чихал! Причем едва ли он успел спрятаться так, чтобы я не заметила его сразу.
Остался один вариант: смежный санузел. Кто бы ни был этот чихун и сопелка, упорно не желавший свести со мной знакомство, но он может прятаться только там. В ванной.
Я шагнула к белой крашеной двери ванной комнаты и увидела в двери… несколько сквозных дыр. Ноги невольно откинули меня к стене, и тут раздался — стон.
Но он доносился не из ванной, как можно было подумать. Я повернулась. Стон повторился. Теперь уже не оставалось сомнений в том, что он доносился… из-под утлой деревянной двери, которую я вышибла нерасчетливым ударом. Я шагнула к ней и приподняла.
Под дверью лежал человек.
Я едва вновь не уронила дверь от неожиданности. Но, собравшись, рывком подняла дверную панель и прислонила к стене. Потом села на корточки возле неожиданно обнаруженного таким примечательным образом индивида и, взяв его за подбородок, повернула к себе лицом.
Лицо было в крови, на переносице косо сидела раздавленная оправа очков, на лбу переливался огромный кровоподтек, но — я почти тут же узнала этого человека. Узнала несмотря на то, что видела его до того всего лишь раз в жизни.
— Ну, здравствуйте, господин Бранн! — неприветливо произнесла я. — Опять вам не повезло. Но если ваше появление в конторе «Фаворит» объяснимо, то что вы делаете тут, в чужой квартире?
— А в-вы? — пробормотал он.
— Отлично! — воскликнула я. — Входная дверь настежь, в ванной — изрешечена пулями, а он задает встречные вопросы. Ну-ка вставай! Как ты сюда попал?
— А очень пьйосто… я подошел к двейи, а тут как дейнуло, и меня пьйямо двейю по башке. Ну, я и сомлел. А вы на моем месте, думаете, бодьйились бы?
— Я спрашиваю, не как ты попал под дверь, а как ты вообще попал в квартиру, дорогой Сан Саныч Бьйанн! — передразнила я его, охваченная внезапным приступом раздражительности.
— В квайтийу? Да я пьйишел в гости к Амалии, я ее, значит, знаю. А что, мне уже нельзя и в гости сходить, да? Между пьйочим, я ее давно знаю, а вот вас вижу во втойой йаз в жизни, — энергично воспротивился он моему напору.
— Во второй раз? И второй раз мне приходится приводить вас в вертикальное положение, — несколько снижая обороты, отозвалась я. — И что же, ты видел Амалию?
— Нет, она запейлась в ванной. И двей у нее была откьйита. Не котойая в ванной, а входная. Потому я свободно вошел. Это я уже захлопнул.
— А железную забыл захлопнуть, — сказала я. — Но это несущественно. Значит, ты не видел Амалию? Она все время в ванной, да? А что ж ты тут тогда трешься? Ну-ка встань к стене. Спокойнее! — Я ткнула его под ребра дулом пистолета. — Вот так. Без резких движений. А то от них бывает расстройство кишечника. Сейчас глянем…
И я повернула от себя ручку двери ванной. Дверь не подавалась. Я дернула сильнее, а потом с силой ударила по двери ногой. Силовые методы помогли больше, и дверь раскрылась.
В ванне, заполненной водой, лежала обнаженная молодая женщина. Ее голова, плечо, правое предплечье и грудь были прострелены. На разбитом выстрелами кафеле виднелись кровавые разводы. Сказав, что ванна была заполнена водой, я исходила из назначения емкости. А на взгляд казалось, что ванна до краев налита кровью.
Из-под моего локтя выглянула голова Бранна, и человечек по кличке Труха тут же отшатнулся и, картавя и размазывая слоги, что-то забормотал себе под нос. То, что показалось бы комичным в иной ситуации, теперь лишь усугубило тягостное впечатление.
— Она? — выдохнула я.
— Она! — в тон мне отозвался Бранн.
— Вы хотите сказать, Александр Александрович, — медленно начала цедить я тоном ведущей «Слабого звена» Марии Киселевой, — что вы пришли сюда не далее как несколько минут назад и перед вами встала проблема в виде запертой двери ванной комнаты. А зачем вообще вы сюда пришли? Покойная Амалия Шпеер мало походит на человека вашего круга. Ваш круг, как я успела усвоить, — это «относные» мужички, которым не везет на тотализаторе и которые срывают досаду на вас.
— Да я… да я к ней заходил вьйемя от вьйемени, — бормотал Бранн, — она же менеджейом йаботала в контойе. Ага… Вот я к ней и зашел. Ну да.
— Ладно, Александр Александрович, показания вы будете давать в милиции, — сказала я. Набрав 02 и сказав все, что надо, я снова обратилась к Бранну: — Александр Александрович, значит, вы водили знакомство с Амалией Шпеер. И давно?
— Да нет, не очень. Да я с ней и не водил особого знакомства-то. Нет. Она йаботала менеджейом…
— Это я уже слышала.
— Тогда я и не знаю, что вам сказать. К тому же, дойогая моя, я вас совсем не знаю, чтобы, значит, вам отвечать. Может, вы и есть киллей.
«Ничего себе, — подумала я, — какова наглость! Пришла, застала его в квартире наедине с трупом недавно застреленной девушки, он еще и открывать не хотел… и он же имеет нахальство говорить мне, что я киллер! Ну и тип… неудивительно, что его в пунктах приема ставок колотят!»
— А вы можете мне и не отвечать, — сказала я спокойнее, — у вас и так кто надо и что надо… спросят в общем-то. Я бы просто хотела у вас спросить как у знатока… вопрос, быть может, несколько не к месту, но все же. Так вот, я разжилась распечаткой «Фаворита», но оказалось, что распечатка какая-то странная. Никогда не видела таких. И в том пункте на Сретенке, где вас немного помяли, а я выручила, таких распечаток тоже не было.
Бранн оживился. Очевидно, предмет заинтересовал его куда больше, нежели труп в ванной.
— Я не могу сказать вам вот так, навскидку, — заявил он, подбоченившись. — Я должен посмотьйеть эту йаспечатку. Ну-ка!
И он бесцеремонно протянул руку, и я с некоторым колебанием вложила в нее бумагу, найденную у убитой Инны Малич. Сердце кольнуло от того, что, быть может, я передаю распечатку — маловероятно, но теоретически возможно — убийце и самой Инны, и Амалии Шпеер, лежавшей там, в ванной, за продырявленной несколькими пулями дверью. Хотя нет… вряд ли… да и не похож он на… Не похож-то не похож, а кто-нибудь создавал тот стандарт, на который должен походить убийца?
Пока все это вихрем пролетело в моей голове, Бранн повертел в руках распечатку, несколько раз хмыкнул и произнес:
— И где же это вам такую дали? Я тоже такую хочу. Вид у нее такой… культуйный. М-да… а что это тут написано от йуки?.. — пробормотал он, но в следующую секунду я вырвала бумагу и уложила в свою сумочку:
— Много будете знать, скоро состаритесь!
— Н-да? — скептически хмыкнул он. — Состайюсь? В таком случае, дойогая, вам куда вьйеднее любопытствовать, потому что вам есть куда стайеть, а вот я уже и без того стайик. И мне эта ваша поговойка — как мейтвому пьйипайки!
— Какой вы философ… — пробормотала я, и тут в сумочке зазвонил сотовый. Я поспешно вытянула его и произнесла, подозрительно косясь на Бранна:
— Слушаю.
— Мария, это я тебя побеспокоил, — прозвучал в трубке голос босса, — как у тебя там дела?
— Как сажа бела.
— Н-да? Значит, не нашла эту Амалию?
— Напротив, нашла, но уже…
— Понятно, — сухо прервал меня Родион Потапович, — значит, не успели. Что ж, этого следовало ожидать. Так какая Амалия оказалась той самой, искомой?
— Шпеер. Я к ней поехала второй. Теперь ясно, что к ней нужно было ехать первой, потому что примерно в те же сроки, как я боролась с зеленым змием у Широковой и ее муженька, кто-то вошел в квартиру Шпеер и убил ее в ванной. Не входя туда, в ванную, — пятью выстрелами через дверь.
— Та-ак! Значит, не на ту поставила.
— Да и неудивительно! — вспыхнула я. — Неудивительно, что не на ту поставила, как вы изволили выразиться! Еще бы эта ставка, по вашему букмекерскому жаргону, «проперла»!! Как она могла «пропереть», если я застала тут, в квартире Шпеер, знаете кого?.. Да ни за что не угадаете! А ведь я вам уже подкинула подсказку — что этот человек и везение суть вещи несовместные!
— Неужели… — Босс начал фразу и закашлялся.
— Он самый! И я очень подозреваю, что даже если он и не убивал эту Амалию, то так тут наследил, столько «пальчиков» понаставил, что менты не будут особенно думать, а мигом сцапают его в качестве главного фигуранта в этом деле!
В дверной проем просунулась окровавленная голова Бранна, на переносице коего все так же сиротливо болталась растерзанная оправа:
— Вы думаете, что они подумают на меня? Вы так думаете, что они…
— Тише!! — рявкнула я на него. — Сиди смирно, Труха! А то у меня от звуков твоего невезучего голоса сейчас батарейки в сотовом сядут!
— Ты уж его не сильно гоняй, — сказал босс, — он вряд ли к этому причастен. Просто, верно, опять ему чертовски повезло.
— Я бы даже сказала: «чейтовски».
— Вот-вот, — невесело засмеялся Шульгин. — Ладно. Сиди там до упора, пока не приедут менты. А у меня, кстати, посетитель. Я сейчас приеду, сама познакомишься с ним.
