— Мы хотели с ней пожениться, — сказал Виталий, вглядываясь в меня с тем остекленело-ошеломленным видом, с каким малый ребенок впервые взирает на новогоднюю елку. — Я хотел, чтобы мы уехали из Москвы в Петербург, где у меня квартира… я вообще там живу и работаю, а в Москву так, наездами.
— Вы знали Амалию Шпеер? — спросила я.
— Амалию… м-м-м… ах, вы говорите о… Нет, я видел ее один раз, в клубе, когда мы ходили вместе с Инночкой примерно месяц назад… а что?
— Да так, — сказал Родион, беря его за руку и ведя по направлению к ванне, — взгляните!
— О!! — пробормотал Виталий, мгновенно отворачиваясь от вида тела в ванной. — Это… я ее видел… да, это та, в клубе… Амалия.
— Достаточно, — сказал Родион, — э, не надо! — воскликнул он, видя, что Виталий Храмов меняется в лице и пытается ухватиться за дверную ручку, чтобы сохранить равновесие, — вот этого делать не надо! Не хватало еще, чтобы к нервным расстройствам вы добавили и отпечатки ваших пальцев на ручке в квартире убитой! Держите себя в руках, Виталий. Отойдите от ванной! — чуть повысил он голос, а потом, не удовлетворившись словами, подтолкнул Храмова в спину. — Все ясно. Последняя из списка Инны мертва.
— Кстати, даже Бранн не видел таких распечаток, какая лежала в кармане Малич, — вполголоса сказала я. — Он даже пытался у меня узнать, где я такую раздобыла.
— Ему сейчас только за распечатками гоняться и клепать по ним квитанции ставок, — мрачно пробормотал босс. — Затреплют ведь на допросах… а то как бы он по глупости чего не ляпнул. Он у нас ведь на редкость везучий, да и другим счастье приносит, сама знаешь.
— Знаю… — пробормотала я. — Приносит… и сам приходит. Труха…
— Дело, Мария, скверное, — сказал босс, — впрочем, как и все, что нам приходится расследовать. Но тут, видишь ли, с самого начала гора трупов, причем два убийства произошли непосредственно в поле нашего зрения. Пять убитых девушек, понимаешь? Что касается Амалии Шпеер, то ее, как и остальных, убирал профессионал. Представляешь, как быстро? Спокойно отпер квартиру, пять выстрелов через дверь, а потом просто заглянул в одно из отверстий, убедился, что девушка убита, и спокойно покинул место преступления.
— Вы-то откуда знаете? — бросила я.
— Просто поставил себя на место убийцы, — отозвался Родион Потапович.
Не скрою, что при этих словах по моей спине пробежал жутковатый холодок…
* * *
Невезучего Бранна-Труху все же забрали с собой менты, но иного ожидать и не приходилось. Хорошо еще, что я не разделила его участь.
— Вы не успели рассказать мне о себе и Инне, — спокойно обратился к Виталию Храмову босс, — можете продолжать. Кстати, Мария, поведи машину. Мы едем к Виталию. Где вы остановились, Виталий?
— Когда я в Москве, я обычно останавливаюсь у брата. Да мы и с Инной часто там ночевали: брат часто в отъезде.
— Брат у Виталия весьма любопытный человек, — повернувшись ко мне, сообщил Родион Потапович. — Михаил Храмов, по прозвищу Хром, очень разносторонняя личность. Ведет дела с господином Ованесяном, совладельцем букмекерской конторы «Фаворит», почтительным клиентом которой я часто изволю являться.
Виталий даже вздрогнул.
— Откуда… откуда вы знаете? — пробормотал он.
— Да грош бы мне цена, если бы я, будучи знаком с человеком около часа, не навел о нем справок. Тем более что ваша семья настолько яркая, что особо и трудиться не пришлось. Я сделал это непосредственно тогда, когда мы еще беседовали у меня в кабинете, а потом я позвонил Марии, — пояснил словоохотливый Шульгин. — Откровенно говоря, ваш отец, Храмов Сергей Сергеевич, был довольно известным человеком в Ленинграде. Он же, если мне не изменяет память, работал в горисполкоме, и не последним человеком там был. Затем подался в бизнес, переехал в Москву.
— Да, все правильно, — сказал Виталий. — Быстро вы все это… и про меня уже что-то успели узнать?
— Да нет, не особенно. Вы, к счастью, еще не успели оставить глубокого следа в тех информационных источниках, из которых я черпаю сведения. Впрочем, какие ваши годы, — иронично хмыкнул босс.
Квартира Михаила Храмова, который был заочно отрекомендован боссом как Хром, оказалась неожиданно скромной по интерьеру, хотя и значительной по размеру. Наверное, раньше тут обитал сам Сергей Сергеич Храмов, умерший почти десять лет назад, как шепнул мне Родион, и с тех пор ничего тут не менялось. А то, что считалось роскошью в начале девяностых годов, стало весьма скромным по новорусским понятиям.
Самого хозяина, то есть Михаила Сергеевича Храмова, дома не оказалось. Как частенько, сообщил нам Виталий. Вообще же Виталий с момента приезда жил у брата уже полторы недели, а с тех пор видел его всего два или три раза.
Легко предположить, что Храмов-старший был весьма занятым человеком. С широкими знакомствами и большим количеством друзей, о чем свидетельствовала хотя бы огромная, где-то полтора на два с половиной метра, картина, изображающая группу молодых людей в древнеримских тогах, но с широкими лицами и бритыми затылками на современный манер. У ног «древних римлян» в томных позах лежали несколько голых женщин с телами богинь, но лицами, встречающимися на соответствующих сайтах с приписками: «Красотки. Ждем в гости состоятельного господина с желаниями».
В углу картины красовалась надпись: «Мишану от друганов».
— Декаданс, — заявил Родион, оглядев картину, — хотя по исполнению — ложноклассицистский подход. В общем, хорошая картинка. Баксов семьсот, наверное, стоит.
— Я не знаю, сколько стоит, — ответил Виталий, хотя его вовсе и не спрашивали. — Это Михаилу друзья подарили. Приобрели у какого-то художника-копииста, который в Пушкинском музее реставратором работал.
— Тогда еще меньше стоит. Долларов четыреста-пятьсот, — вздохнул Родион. — Ну да ладно. Вернемся к основной теме. Виталий, у вас есть предположения, кто мог преследовать Инну и ее друзей?
— Я не знаю… она всегда была такая миролюбивая.
Босс досадливо улыбнулся:
— В самом деле? Ну, к вопросу о миролюбии… вы не знали, что ваша Инна имела черный пояс по карате?
Виталий выпучил глаза:
— Что-о?
— Вот выписка из аттестата Днепропетровского клуба восточных единоборств, которую я затребовал по факсу, — спокойно проговорил Родион Потапович. — Кстати, вы были знакомы с Екатериной Деевой, которая жила вместе с вашей подругой Инной в съемной квартире на Земляном Валу?
Виталий поморгал. По его ошеломленному виду было видно, что он и не подозревал о многом из прошлого его убитой возлюбленной. Хорошо еще, что босс не упоминал при нем о двух приводах этой Инны Малич за проституцию.
— Вы знали Екатерину Дееву? — повторил вопрос Родион Потапович.
— Катю? Да, да. Она… она… ее сейчас нет в Москве.
— Почему же, она сейчас как раз в Москве.
— А мне… мне Инна сказала, что Катя уехала в Днепропетровск. Гостить к родителям. Ведь она, Катя, тоже из Днепропетровска, как и Инна. А что? Почему вы спрашиваете? Вы… вы что-то от меня скрываете?
— Да нет, отчего же? — пожал плечами босс. — Отнюдь. Я и не собираюсь от вас скрывать, что чуть больше недели назад Екатерина Деева была убита в ночном клубе. Ровно за семь дней до гибели Инны Малич.
— Вы… вы правду говорите?
— Мне нет смысла говорить вам неправду. Далее. Вы знали Марину Иванникову и Петру Ионеску?
— Н-нет, — помотал он головой, — я никаких таких не знал.
— А при вас Катя и Инна упоминали, скажем, имя Петька?
— Да… но…
— Так это и есть Ионеску. Вы, вероятно, полагали, что это мужчина. Ясно. Все пятеро погибших были знакомы между собой, хотя я подозревал это с самого начала. Теперь, Виталий, поговорим о том, как и где вы познакомились с Инной.
— Я? Я познакомился с ней… на выставке. Она была в Третьяковке… с этой — с Катей. Я приезжал тогда к брату, как и в этот раз. Они рассматривали картину «Иван Грозный и его сын Иван», как сейчас помню, и Катя спросила у меня нечто вроде: «А вам не жутковато смотреть на это, нет, молодой человек?» Я сказал, что это же — искусство. Живопись. А мой отец всегда приучал меня к эстетике и говорил, что если при созерцании картины Рембрандта, Тициана или Репина у меня не бежит по спине божественный холодок, то я — не человек, а просто куча глины.
— Очевидно, в таком же духе ваш отец воспитывал и вашего брата, Михаила?
— Да, — ответил Виталий, не улавливая нотки сарказма в голосе Родиона.
— Иначе и быть не могло, — бесстрастно откликнулся босс, смерив эпическое полотно «Мишану от друганов» ироничным взглядом. — Эстетическое воспитание полезно. Виталий, а чем занималась Инна? Ведь, насколько я понимаю, она где-то работала?
— Вы знаете, она часто переходила с одной работы на другую, искала, так сказать, свое призвание, — патетически ответил Храмов-младший, — и ее подруга, Катя… а что, правда, что у Инны был черный пояс по карате? А мне она казалась такой беззащитной! Она же… совсем, совсем другая. Пояс… по карате! Она же неловкая… не могла правое от левого отличить. Путалась.
