«Успокойся, — сказал себе Сочнев. — Успокойся».
Он проанализировал полученную информацию.
…1 августа около полудня сотрудники Заводского ГИБДД г. Воронежа обратили внимание на автомобиль «рено», который на высокой скорости двигался по улице Земледельческой в сторону центра. На сигнал остановиться водитель не отреагировал и только увеличил скорость. Патруль начал преследование. В районе пересечения улиц Давыдова и Пестеля «рено» врезался в припаркованный у обочины грузовик, потерял управление и перевернулся. Когда инспекторы приблизились к машине, оттуда раздались выстрелы. Один из патрульных был ранен в грудь. Его товарищ вызвал подкрепление, через некоторое время прибыла бригада ОМОН, которая провела задержание преступников. Водитель машины, 31-летний Леонид Румас, оказал сопротивление, пытался бежать и был убит на месте сотрудниками милиции. Его пассажир, 29-летний Евгений Уваров, получил переломы правой руки и левой ноги во время аварии машины. Помещен в отделение экстренной хирургии БСМП. В машине, на которой передвигались преступники, во время осмотра обнаружены пистолет «ПМ», автомат «АКМС» с комплектом боеприпасов, ручная граната. В кармане Уварова найден пластиковый конверт с героином. Машина находится в розыске по угону с апреля прошлого года, госномера перебиты…
Вот такая, собственно, присказка. А сказка — впереди. Сочнев был уверен, сказка получится, что надо. Баллистическая экспертиза выявила, что следы ударного механизма на гильзах «АКМС» и следы нарезов на пулях совпадают со следами на образцах, изъятых на месте «крестобойни» и включенных в федеральную базу. Не было ни малейших сомнений, что именно этот «калаш» оставил в Екатериновке несколько трупов, в том числе известных в криминальных кругах авторитетов Крота и Зеваки. Совпадения исключались. На обоих стволах имелись «пальчики» Уварова и Румаса. Сочнев ни секунды не сомневался, что они были членами банды Колдуна, оставалось только припереть их к стенке… Точнее, не их, а его — Уварова. Переломанного, оглушенного и обреченного. Что ж, тем хуже для него. Делать скидку на состояние противника майор не собирался. Даже напротив.
…Сочнев проснулся в семь, бодрый и отдохнувший, хотя и не помнил, как и когда в конце концов уснул. Позвонил в «скорую» и тут же выехал. Уваров уже пришел в себя. Он лежал на растяжке, нога и рука в гипсе, свободная рука наручником прикована к кровати, кряхтел и матерился. Изрезанное осколками стекла и автомобильного пластика лицо было замотано бинтами, свободными оставались только рот и налитые кровью глаза.
— Б…, а ты кто еще такой на мою голову? — пробурчал Уваров. — Зае…ли!!
— Кто тут кого зае…л, еще вопрос, — сказал Сочнев и показал сидящему у двери милиционеру с автоматом свое удостоверение. — Я вчера вечером со Скворухиным заходил, если помните. Мне надо допросить этого кекса.
— А чего, допрашивайте, — конвоир равнодушно пожал плечами.
— Хорошо. А вы можете пока покурить и расслабиться. Он никуда не денется, не волнуйтесь.
Сочнев протянул автоматчику пачку «Мальборо», тот молча взял и вышел в коридор. Сочнев встал над койкой Уварова, оттянул в сторону бинт, посмотрел на покрытое царапинами лицо, бросил взгляд на локтевые изгибы рук.
— Убери грабли, гнида! — процедил Уваров. — Чего надо тявкай и проваливай нах!
Сочнев улыбнулся.
— Колешься? — он кивнул на его руки.
— Да пошел ты!.. Эй, охрана! — заорал Уваров.
— Никто не придет, — сказал Сочнев. — Хотя скоро ты будешь орать совсем по-другому, Уваров. Гораздо громче. И все равно — никто. Не. Придет, — произнес он раздельно. — Скоро захочешь дозу, а придется радоваться анальгину.
— Б…дь! Охрана! Уберите этого гада! — голосил Уваров, дергаясь и звеня наручниками.
— Ладно, я уйду, — неожиданно легко согласился Сочнев и даже сделал шаг к двери. — Только повторяю, обезболивающее тебе вводить никто не станет. Даже сраный диклофенак. Скормят пару таблеток аспирина и до свиданья. А тебя, я вижу, уже сейчас ломает. Так что…
Уваров засопел.
— А тебе что надо? — хрипло произнес он. — И чего ты можешь?
— Я все могу, — скромно признался Сочнев. — Будет морфин, кодеин, чего хочешь. Все легально, симпатичная сестричка со стерильным шприцем и все такое… А надо мне немного. — Он сделал паузу. — Мне надо засадить одного мента.
— Гонишь! — сказал Уваров уверенно. — Очередная ваша штучка-дрючка с подвывертом! Мента засадить — ага!
— Штучка-дрючка была, когда этот мент вашей бандой по телефону руководил, а вы бегали, как цуцики, выполняли его приказы.
По жестяным карнизам забарабанил дождь. Настойчивый, почти тропический ливень. Сочнев подошел к окну, посмотрел на мокрую насквозь улицу. Выходить туда не хотелось. Хотя его фигурант побежал бы с превеликой радостью.
— Какой еще бандой? — отозвался Уваров, изображая голосом недоумение. — Я нигде не состою, оружие не мое, а того парня, что за рулем сидел. Я даже, как звать его, не знаю. Стоял, голосовал на проспекте, он меня подвез, а потом…
— Не надо, — оборвал его Сочнев. — Там твои «пальчики». На обоих стволах.
— Он меня попросил кейс его найти, вот я и лапал рукой где ни попадя! — быстро проговорил Уваров. — Там же ни хера не поймешь — тряпки какие-то, железки!
— Ты даже патроны в рожке облапать успел! — усмехнулся Сочнев.
— Так это…
— Не строй целку, Уваров! — прикрикнул майор. — Я перед тобой колоду разложил, ты выбирай. Или будешь здесь гнить и гореть без дозы, как в аду… А если даже не сгоришь, на ноги встанешь — двадцать пять лет тебя ждет как минимум, и все эти двадцать пять лет мусорня, или кто там у них на подхвате, они тебя на ремешки кромсать будет. Медленно и больно. Тот патрульный, которого вы ранили, — он через две стенки в реанимации дуба дает, не знал?
Сочнев уверенно импровизировал, даже сам удивлялся.
— А хочешь — пойдешь по моему делу, чистый и красивый, ни в какие подлянки влезать не надо, поскольку мента сдаешь. Будешь в приличной больничке отлеживаться, по утрам чистой медицинской «марфой» колоться…
Он подошел вплотную к койке, навис над Уваровым.
— Колоться хочешь? А?.. Будешь колоться, я спрашиваю?
— В каком смысле?
— Да во всех, дурило!
Уваров беззвучно шевелил ртом, размышляя над предложением борзого опера. Наконец выдавил:
— Давай, коли, твой верх…
Сочнев усмехнулся с видом победителя.
— Так колись, давай!
* * *
Единственной соседкой Сочнева по купе оказалась миниатюрная и симпатичная ветврач по имени Надя, которую он воспринял как подарок себе за хорошо выполненную работу. Сперва, как водится, вагон-ресторан, потом уютный свет надкроватной лампы и бутылка красного «Пино-Нуар». И несколько леденящих душу историй из жизни спецслужб, о принадлежности к которым Сочнев прямо не заявлял (как-никак бывалый спец), но намекал тонко и элегантно. С ветврачами до этого Сочнев никогда не спал, на миниатюрных девушек ему тоже не везло (супруга начала полнеть в первый же год совместной жизни и останавливаться, похоже, не думала) — в общем и целом получилось остренько и с огоньком. Именно что подарок, по-другому не скажешь. Заслуженный, разумеется…
В Тиходонск поезд прибыл рано утром. Сочнев успел заскочить домой, принять душ и даже проводить детей в школу. По дороге в Управление он вспомнил, что в районе Береговой сейчас строится шикарная ведомственная шестнадцатиэтажка со стометровыми квартирами — уже пятый этаж подняли вроде как… Очень было бы кстати. Все опера, кто вместе с ним в 2001-м пришли на службу, все уже при квартирах, один он только… А ведь Софочке уже десять, пора их с Пашкой по разным комнатам расселять… Ничего, ничего, сейчас такая движуха начнется, что только держись. Это вам не доцента очкастого поймать на взятке, не протокол составить на дурачка Пальчухина… «Начальник угрозыска в течение семи лет возглавлял вооруженную банду»… Или сколько там лет? Восемь?.. Серпом по яйцам, Коренев, серпом. И вазелин тебе не поможет…
К начальнику Управления он явился в приподнятом настроении.
— Вижу, Сочнев, недаром съездил, как начищенный самовар сияешь! — пророкотал тот. — Накопал компромата тонн пару небось?
— Кое-что есть, товарищ генерал.
Сочнев выложил на стол папку с протоколами, вкратце доложил о результатах поездки. Генерал внимательно его выслушал, отбивая ритм шариковой ручкой по столу.
— Та-ак… — протянул он, когда Сочнев замолчал. — Так, может, Уваров и есть тот самый Косарь?.. Ну, которого ты собирался брать тогда, на Нахаловке?
— Уваров был в другой пятерке. — Сочнев склонил голову. — Его кличка — Вареник.
— Хохол, что ли? — проявил проницательность Лизутин. — Нацик?
— Да нет вроде…
Майор по привычке глянул на стену за генеральской спиной. Господин Президент требовательно и в то же время ободряюще смотрел на него: Сочнев, вперед!
