— Да хоть негр в пижаме! Каскет, мать его! — заорал Колотуха. — Он в каске, что ли, ходит? Как строитель, да? Чтоб кирпичом не пришибло?
Болик и Лёлик заржали. Колотуха спрыгнул с табурета, встал перед Владиславом во весь свой могучий рост, взял его аккуратно за ворот рубашки двумя пальцами.
— Да мне пох твой Каскет! Здесь я рулю, ты понял? Жора Каскет твой в жопе торчит! Можешь ему передать!
И тут откуда-то сбоку и сзади до него донесся низкий голос:
— Я и так тебя хорошо слышу, урод.
Колотуха обернулся. По ту сторону стойки, напротив двери, ведущей в кухню, обнаружился парень в джинсах и белой рубахе с накладными карманами, довольно типичной бандитской наружности. Средний рост, среднее телосложение, широкое славянское лицо — довольно молодое, кстати — до тридцати. Только мощные набровные дуги нависали над маленькими глазками-шайбами подобно бетонному козырьку над входом в подъезд.
«Каскет», — почему-то сразу догадался Колотуха.
А рядом стоял тот самый лох Боря, который вместо подноса с напитками и закуской прижимал к бедру помповое ружье. Ствол его был обращен прямо в лицо Колотухе — в левый, как ему показалось, глаз.
Колотуха громко сглотнул. Он никак не мог оторвать взгляда от обращенного к нему дульного среза, из которого, как ему казалось, тянуло щекочущим холодным сквозняком с того света.
— Так у них же стволы!.. — растерянно вякнул Лёлик и затих.
Тоже мне, открытие сделал. Они с Боликом продолжали топтаться у входа, не зная, что делать. Кроме бит и ножей-«выкидух» у них ничего при себе не было, а в черепной коробке вместо мозгов находилось по дельтовидной мышце. Они привыкли исполнять команды, но никаких команд от Колотухи не поступало, потому что он тоже не знал, что делать. В обычных тиходонских забегаловках обслуга не держит помповики, а уж тем более не наводит тебе в рожу. Все канает спокойно. Пришел, объявился, получил. А здесь все не по правилам, все неправильно!
— Кто тебя прислал? — угрюмо спросил Каскет.
— Короче, это… Это Босого территория, — произнес Колотуха уже не так уверенно. — Надо платить, как положено… Так?
— Нет, не так, — оборвал его Каскет.
Он вышел из-за стойки, толкнув низкую дверцу, подошел к Колотухе, сверкнул глазами-шайбами.
— Тебя прислали ко мне, или ты сам пришел? — спросил тихо, но грозно. — Босой сказал тебе идти сюда и требовать денег? Отвечай!
— Ну, это… Нет… Я от Батона… В смысле, сам… Увидел новую точку и зашел… А как иначе? — Колотуха начал подозревать, что упорол офигенную косячину.
— Значит, ты, кусок говна, сам пришел сюда и послал меня в жопу, — сказал Каскет. — Меня, хозяина. Ты хочешь, чтобы я тебе платил деньги? Ты или дурак, или специально ищешь проблемы на свою задницу.
Колотуха вдруг обнаружил удивительное сходство между дульным срезом ружья и глазами Каскета. Они тоже были черными, круглыми и обладали какими-то гипнотическими свойствами. Колотуха смотрел на Каскета и очень отчетливо понимал (впервые в жизни), что он в самом деле дурак.
— Ты пришел ко мне, хотя не знаешь, кто я такой, — тихим, но страшным голосом говорил Каскет, наступая на Колотуху и заставляя того пятиться назад. — Ты, чмо гнилое, пришел к Жоре Каскету и заявил, что ты здесь рулишь! Сейчас мы тебе объясним, кто здесь рулит…
И вдруг взревел, как разъяренный медведь:
— Мочите их, пацаны!!
И тут же звезданул Колотуху под глаз, так что искры посыпались.
Дальнейшее «контролер» помнил плохо. Комната покосилась, накренилась барная стойка, дзынькнул колокольчик над входной дверью. Послышались незнакомые голоса. Болик и Лёлик исчезли из поля зрения, зато в зале появилась четверка энергичных молодцов, тоже специфической внешности, которые пинали и месили ногами что-то лежащее на полу.
В какой-то момент прямо перед собой Колотуха увидел стремительно приближающееся лицо Владислава, — точнее, его шишковатый лоб, прикрытый черными кудрявыми волосами. И тут же — дикая боль в переносице. Вопя, как раненый заяц, Колотуха отступил на шаг, развернулся (или его развернули). Увидел Бориса. Тот что-то сказал, Колотуха не понял, что именно, в память врезалось только, что он обращался к нему на «вы». Затем Борис вскинул помповик и ударил его прикладом в лоб. Наверное, несильно, потому что Колотуха только упал на пол, но сознание не потерял. Он встал и попробовал пробраться к выходу. Его били. Он тоже размахивал кулаками и локтями, рычал и плевался. Он видел на полу обломки бейсбольных бит. Потом увидел окровавленную рожу Лёлика. Лёлик ругался. Потом Колотуху снова развернули, ударили обо что-то головой, но упасть не дали.
Он услышал низкий рокочущий голос Каскета, открыл глаза и увидел указательный палец, пляшущий перед его глазами.
— …А Босому передай, что ты на меня наехал и требовал денег от его имени! И скажи, что я жду его здесь ровно в восемь. Понял, придурок?
Колотуха кивнул, и его отпустили. И даже подтолкнули в сторону выхода. Дзынькнул колокольчик, Колотуха оказался на улице. Рядом стояли, шмыгая носами, окровавленные Болик и Лёлик. Они были близнецами — два тупых стероидных великана, похожие друг на друга, как две половинки одной задницы. И эту задницу, похоже, только что здорово отодрали.
— Их же завтра уроют всех! — шлепал разбитыми губами Болик. Правда, шлепал негромко.
— Чего они, в натуре? Кто такие? Им что — Босой побоку, выходит, так?.. Нет, ну скажи, Колотуха?
Колотуха сплюнул на асфальт чем-то красным. Его первый «контролерский» выход накрылся медным тазом. Он оглянулся на дверь бара и мрачно произнес:
— Чего тут бакланить. Пошли, Батону расскажем…
— Да он в лоскутах… Неделю не просыхает…
По узкой Темерницкой улице, заставленной автомобилями и мусорными контейнерами, спешил по своим делам торговый и прочий люд. На помятых, окровавленных Колотуху и Болика с Лёликом внимания не обращали — здесь, в двух шагах от Центрального рынка, нередко случаются какие-нибудь разборки. Хотя раньше, когда был жив еще Крест и не сгинул неизвестно куда его преемник Север, порядка было больше. Вечером по Темерницкой можно было спокойно гулять, не опасаясь отморозков, а в модных магазинах и кафе (многие из них сейчас закрыты на ремонт или украшены табличками «сдается в аренду») вовсю процветала торговля…
Кафе-бар «Старый Арбат» находился в помещении бывшего магазина мужской одежды «Гальяно», который был закрыт еще прошлой осенью и без малого год простоял с забранными сеткой витринами. Потом его отремонтировали под кафе «Встреча», но никак не могли оформить документы. И вдруг кто-то перекупил «Встречу», дал новое название и открылся…
Только почему — «Старый Арбат»? Какое отношение имеет бар на старинной тиходонской улочке к московскому Арбату? Странное название выбрал Каскет для своего заведения. Москву и москвичей здесь недолюбливали. Особенно после хипежа, который устроили здесь в 2008-м представители «Консорциума». Это все равно, что назвать забегаловку «Рейхстаг» или «Новый Порядок»…
Видно, последнюю фразу Колотуха произнес вслух.
— А чего тут такого плохого? — не понял Лёлик. — Ну, порядок и порядок. Я завсегда порядок люблю. Положено — плати!
— Дубина ты! — обозлился Колотуха. — Так немцы в войну называли свой немецкий режим, когда кого-то завоевывали. Понял?
Лёлик и Болик старательно наморщили лбы.
— Ну, режим и режим… А чего? Режим тоже нормально!.. — сказал Болик. — Я отволок и на общем, и на строгом — ништяк!
Спорить с ними бесполезно. Колотуха остановился, натянул короткий рукав шведки, осторожно вытер разбитое лицо. За углом виднелись золотые купола собора, а дальше — огромные павильоны мясных рядов, здание торгового центра, бесчисленные ларьки и маленькие кафешки, где чай и водку подают в одинаковых пластиковых стаканчиках. Там подмога, там друзья. А в «Шанхае» сидит Босой, окруженный пристяжью, вооруженной «пээмами» и автоматами. Колотуха не сомневался, что Каскет еще горько пожалеет о том приеме, который оказал «контролеру». И пожалеет очень скоро. Возможно, уже этим вечером.
— Пойдем прямо к Босому, — сказал Колотуха решительно. — Надо кинуть предъяву этому Каскету. Чтоб он кровью умылся, сука.
Глава 2
«Наезд» по всем правилам
Наступило время, когда пистолетные пули заверяют нерушимость договоров надежней, чем подписи и печати.
Наблюдение автора
Комиссия приехала неожиданно и вела себя необычно. Если бы все шло, как всегда, Вартан Акопович до самого вечера водил бы гостей по провонявшим спиртовыми парами цехам, подробно и нудно объясняя тонкости технологического процесса («вода, конечно, не родниковая, можно в любой луже набрать, но когда через пятнадцать метров фильтров пройдет, от родниковой ничем не отличается»), с гордостью демонстрируя полутораметровые стены старых корпусов («и еще два века простоят!..») и похожий на сюрреалистическую стеклянную оранжерею новый участок розлива («таких в Европе еще не было!»).
