Степень его осведомленности так и не удалось выяснить. Вместо ответа Андреа глубоко затянулся, выпустил облако ядовитого дыма и перевел умиротворенный взгляд с Рейнольдса на Гроувса.
Миллер попытался разрядить обстановку:
- Будет вам. Не надо преувеличивать. Андреа действительно чуть-чуть погорячился.
- Спаси нас Бог, - выразительно произнес Рейнольдс и в отчаянии посмотрел на своих товарищей. - Оказаться за тысячу миль от дома, от своих, в компании убийц-маньяков! - Он поглядел на Миллера и язвительно передразнил: - "Не надо преувеличивать..."
Миллер обиженно отвернулся.
Комната была просторной и почти пустой: деревянный стол, скамья и два стула. Только потрескивание дров в печке создавало относительный уют.
Все это Меллори отметил про себя машинально. Он даже не отреагировал на слова Дрошного:
- Капитан Меллори. Разрешите представить вам моего командира. - Его взгляд был прикован к человеку, сидящему за столом.
Небольшого роста, коренастый, на вид ему было лет тридцать пять. Морщинки у глаз и в уголках рта, застывшего в полуулыбке, свидетельствовали о доброжелательном настроении. Он был одет в форму капитана германской армии. На шее тускло поблескивал Железный Крест.
ГЛАВА 4
ПЯТНИЦА. 02.00 - 03.30
Сидящий за столом гитлеровец откинулся на спинку стула и удовлетворенно потер руки. Ситуация явно доставляла ему удовольствие.
- Гауптман Нойфельд к вашим услугам, капитан Меллори. - Он взглянул на то место, где на форме Меллори должны были быть нашивки. - Если я правильно понял, конечно. Вы не ожидали меня увидеть?
- Я сердечно рад вас видеть, герр гауптман. - Выражение удивления на лице Меллори сменилось радостной улыбкой. Он с глубоким облегчением вздохнул. - Вы даже представить себе не можете, как я рад. - Улыбаясь, он повернулся к Дрошному и застыл в замешательстве. - Кто же вы? Кто этот человек, капитан Нойфельд? Что это за люди, которые привели нас сюда? Они, должно быть...
Дрошный мрачным голосом прервал:
- Один из его группы убил нашего человека.
- Что? - улыбка мгновенно исчезла с лица Нойфельда. Он резко встал, опрокинув стул. Меллори, не обращая на него внимания, продолжал смотреть на Дрошного.
- Кто вы такой? Скажите мне, ради Бога!
- Нас называют "четниками", - угрюмо процедил Дрошный.
- Четники? Четники? Что еще за четники?
- Позвольте усомниться в вашей искренности, капитан. - Нойфельд уже взял себя в руки. Его лицо стало непроницаемым. Только глаза метали молнии. Людям, недооценивающим капитана Нойфельда, грозят большие неприятности, отметил про себя Меллори. - Вам, командиру отряда, заброшенного в эту страну со спецзаданием, неизвестно, что четники - наши югославские друзья?
- Друзья? Понятно. - Лицо Меллори прояснилось. - Предатели, коллаборационисты, другими словами.
Дрошный, издав горлом подобие львиного рыка, схватился за нож и двинулся на Меллори. Резкий окрик Нойфельда заставил его остановиться.
- Кстати, о каком спецзадании вы говорили? - спросил Меллори. Он внимательно оглядел каждого из присутствующих и понимающе усмехнулся. - У нас действительно специальное задание, но совсем не в том смысле, как вам кажется. По крайней мере, не в том смысле, как мне кажется, что вам кажется.
- Вот как? - Нойфельд умел вскидывать брови ничуть не хуже Миллера, отметил Меллори. - Тогда почему мы ждали вашего появления? Объясните, если можете.
- Одному Богу известно, - честно признался Меллори. - Мы приняли ваших людей за партизан. Именно поэтому один из них был убит, как мне кажется.
- Именно поэтому? - Нойфельд с интересом посмотрел на Меллори, придвинул стул, уселся и приготовился слушать. - Объясните все по порядку.
Как подобает истинному представителю лондонского Вест-Энда, Миллер имел обыкновение во время еды пользоваться салфеткой. Он не изменил своей привычке и сейчас, сидя на рюкзаке и придирчиво ковыряя вилкой в банке с консервами. Трое сержантов, сидящие рядом, с недоумением взирали на эту картину. Андреа, пыхтя неизменной сигарой и не обращая никакого внимания на охрану, не спускавшую с него глаз, неторопливо разгуливал по территории лагеря, отравляя окрестности ядовитым дымом. В морозном воздухе ясно послышались звуки пения под аккомпанемент гитары. Когда Андреа закончил обход лагеря, Миллер взглянул на него и кивнул в ту сторону, откуда доносилась музыка.
- Кто солирует? Андреа пожал плечами.
- Радио, "наверное.
- Надо бы им купить в таком случае новый приемник. Мой музыкальный слух не в силах это вынести.
- Послушайте, - возбужденным шепотом перебил его Рейнольдс, - Мы тут кое о чем поговорили...
Миллер картинно вытер губы торчащей изпод ворота салфеткой и мягко сказал:
- Не надо. Подумайте, как будут убиваться ваши матери и невесты.
- Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду побег, - спокойно ответил Миллер. - Может быть, оставим до следующего раза?
- Почему не сейчас? - Гроувс был воинственно настроен. - Конвоиры ушли...
- Вам так кажется? - Миллер тяжело вздохнул. - Ах, молодежь, молодежь. Посмотрите внимательней. Вам кажется, что Андреа решил прогуляться от нечего делать?
Они быстро исподтишка огляделись, затем вопросительно посмотрели на Андреа.
- Пять темных окон, - тихо произнес Андреа. - За ними - пять темных силуэтов. С пятью темными автоматами.
Рейнольдс кивнул и отвернулся.
- Ну, что же. - Привычка Нойфельда потирать руки напомнила Меллори одного судью. Тот всегда так же потирал руки перед объявлением смертного приговора. - Вы рассказали нам весьма необычную историю, дорогой капитан Меллори.
- Вот именно, - согласился Меллори. - Как необычно и то положение, в котором мы теперь оказались.
- Еще один аргумент. - Медленно загибая пальцы, Нойфельд перечислил доводы Меллори. - Итак, вы утверждаете, что в течение нескольких месяцев занимались контрабандой пенициллина и наркотиков на юге Италии. Как офицер связи союзной армии, вы имели доступ на склады американских военных баз.
- В конце концов у нас возникли некоторые затруднения, - признал Меллори.
- Я подхожу к этому. Всему свое время. Эти товары, но вашим словам, переправлялись вермахту.
- Предпочел бы, чтобы вы произносили фразу "по вашим словам" другим тоном, - с раздражением заметил Меллори. - Наведите справки у командующего военной разведкой в Падуе. Он подчинен непосредственно фельдмаршалу Кессельрингу.
- С удовольствием. - Нойфельд поднял телефонную трубку и произнес что-то по-немецки. Меллори был искренне удивлен:
- У вас прямая связь с внешним миром? Непосредственно отсюда?!
- У меня прямая связь с сараем, расположенным в пятидесяти ярдах отсюда. Там установлен мощный передатчик. Продолжим. Вы утверждаете далее, что вас раскрыли, судили военным трибуналом и приговорили к расстрелу. Верно?
- Если ваша хваленая шпионская сеть в Италии действительно существует, вы узнаете об этом не позднее завтрашнего дня, - сухо заметил Меллори.
- Узнаем, непременно узнаем. Итак, вам удалось бежать из-под стражи, убив охранников. Там же, в здании разведуправления, вы случайно подслушали, как инструктировали группу десантников перед отправкой в Боснию. - Он загнул еще один палец. - Возможно, вы говорите правду. В чем, вы сказали, заключалась их миссия?
- Я ничего не говорил. Мне было не до подробностей. Что-то, касающееся освобождения британских связных и перекрытия каналов утечки информации. Я не совсем уверен. У нас были более серьезные проблемы.
- Я в этом не сомневаюсь, - презрительно произнес Нойфельд. - Вам надо было спасать свои шкуры. А что случилось с вашими погонами, капитан? Где нашивки, орденские планки?
- Вы, очевидно, не знаете, что такое британский военный трибунал, гауптман Нойфельд.
- Вы могли сами от них избавиться, - мягко заметил Нойфельд.
- А после этого опорожнить наполовину баки захваченного нами самолета, если следовать вашей логике?
- Баки были полупустыми? Разве ваш самолет при падении не взорвался?
- Падение самолета никак не входило в наши планы, - сказал Меллори. Мы предполагали приземлиться, но неожиданно кончилось горючее. В самый неподходящий момент, как я теперь понимаю.
Нойфельд задумчиво произнес:
- Каждый раз, когда партизаны разводят костры, мы следуем их примеру. В данном случае мы знали, что вы или кто-нибудь другой обязательно прилетите. Горючее кончилось, говорите? - Он опять что-то сказал в трубку и повернулся к Меллори. - Звучит правдоподобно. Остается только объяснить смерть подчиненного капитана Дрошного.
- Здесь я должен извиниться. Это была нелепая ошибка. Но вы должны нас понять. Меньше всего нам хотелось попасть к вам. Мы слышали, что бывает с английскими парашютистами, попавшими к немцам.
Нойфельд загнул еще один палец.
- На войне как на войне. Продолжайте.
- Мы собирались приземлиться в расположении партизан, перейти линию фронта и сдаться. Когда Дрошный приказал своим людям взять нас на мушку, мы решили, что партизаны нас раскрыли, что их предупредили об угоне самолета. В таком случае у нас просто не было выбора.
