Этой холодной лунной ночью их наступление было продумано профессионально, с типично немецкой скрупулезностью. Они поднимались по ущелью тремя колоннами, на равном расстоянии друг от друга. Белые маскхалаты делали их незаметными на фоне снега. Они продвигались перебежками в те редкие минуты, когда луна пряталась за облаками. Однако обнаружить их не представляло труда: судя по непрекращающемуся огню из винтовок и автоматов, они не испытывали недостатка боеприпасов. Чуть подальше от переднего фланга атаки, из-за каменной гряды, раздавался треск тяжелых пулеметов, ведущих заградительный огонь.
Партизаны обосновались на перевале, укрывшись за грудами камней и поваленными деревьями. Несмотря на глубокий снег и пронизывающий восточный ветер, шинели на партизанах были редкостью. Вместо них - пестрая смесь английской, немецкой, итальянской, болгарской и югославской военной формы. Единственное, что их объединяло, - неизменная красная звезда с правой стороны пилоток, ушанок, папах. Видавшая виды форма не спасала от холода, людям приходилось двигаться, чтобы не замерзнуть. Среди партизан оказалось множество раненых. Почти у каждого были перебинтованы рука, нога или голова. Но удивительней всего были их лица. Усталые, голодные и изможденные до крайности, они светились спокойствием и уверенностью. Этим людям терять было нечего. В центре группы партизан, под прикрытием двух чудом уцелевших под вражеским огнем сосен, стояли двое. Густая с проседью шевелюра и глубокие морщины на усталом лице одного из них выдавали генерала Вукаловича. Его темные глаза блестели, как всегда, ярко, когда он наклонился, чтобы прикурить сигарету у своего спутника - смуглого, с крючковатым носом и вьющимися черными волосами, выбивающимися из-под потемневшей от крови повязки на голове. Вукалович улыбнулся.
- Конечно, я спятил, мой дорогой Стефан. И ты тоже, иначе бы уже давно отошел с этой позиции. Мы все сумасшедшие. Разве не знал?
- Как же не знать, - майор Стефан провел рукой по подбородку, поросшему недельной щетиной. - Но то, что вы решили прыгать с парашютом в расположение нашей части, настоящее безумие. Вы же могли... - он внезапно осекся и посмотрел туда, где только что раздался щелчок ружейного выстрела. Паренек лет семнадцати, отведя винтовку в сторону и приставив к глазам бинокль, вглядывался в белесую мглу ущелья. - Попал?
Парень вздрогнул и отвел бинокль. "Мальчишка, - с отчаянием подумал Вукалович. - Совсем еще ребенок. Ему бы в школу ходить". Паренек произнес:
- Не знаю, не уверен.
- Сколько патронов осталось? Пересчитай.
- Я и так знаю - семь.
- Стреляй только наверняка. - Стефан снова повернулся к Вукаловичу. Боже мой, генерал, вы же могли приземлиться прямо к немцам в лапы.
- Боюсь, что у меня не было выбора, - спокойно заметил Вукалович.
- Времени мало! - Стефан в сердцах сжал кулаки. - Так мало времени осталось. Вам не надо было возвращаться. Это безумие. Там вы больше нужны... - он вдруг замолчал, прислушался на секунду и, обхватив Вукаловича руками, тяжело повалился в снег, увлекая его за собой. В это же время раздался пронзительный свист снаряда и послышался мощный взрыв. На них посыпались ветки и мелкие камни. Слышны были стоны раненых. Вскоре взорвался еще один снаряд, затем еще один метрах в десяти друг от друга.
- Пристрелялись, черт бы их побрал! - Стефан приподнялся и посмотрел в сторону ущелья. Несколько долгих секунд он ничего не мог разглядеть луна скрылась за облаком, но когда она вышла, ему не пришлось напрягать зрение, чтобы увидеть немцев. Видимо, по команде они, не маскируясь, поднялись на ноги и стали быстро карабкаться вверх по склону с автоматами наизготовку. Как только вышла луна, они открыли огонь, Стефан пригнулся, укрывшись за большим камнем.
- Огонь! - закричал он. - Огонь!
Не успел прозвучать первый ответный залп партизан, как долина погрузилась в темноту. Выстрелы смолкли.
- Стрелять! Продолжайте стрелять! - закричал Вукалович. - Они приближаются. - Генерал выпустил длинную очередь из своего автомата и обернулся к Стефану: - Эти ребята там, внизу, неплохо знают свое дело.
- Неудивительно, - Стефан выдернул чеку и, размахнувшись, швырнул гранату. - Мы их давно тренируем.
Снова появилась луна. Первая цепочка немцев была уже ярдах в двадцати пяти. В дело пошли гранаты, стрельба велась в упор. Немцы падали, но на их место подходили новые, неминуемо приближаясь к линии обороны. Все смешалось в рукопашной схватке. Люди кричали и убивали друг друга. Но прорвать оборону немцам не удавалось. Вдруг густые, темные облака закрыли луну, и ущелье погрузилось в кромешную тьму. Шум боя постепенно стихал, пока не наступила неожиданная тишина.
- Тактический ход? - вполголоса спросил Вукалович. - Как ты думаешь, они вернутся?
- Только не сегодня, - уверенным тоном сказал Стефан. - Они ребята смелые, но...
- Не безумцы?
- Именно.
Из-под повязки по лицу Стефана текла струйка крови, но он улыбался. Подошел грузный человек с нашивками сержанта и небрежно отдал честь. Стефан поднялся.
- Они ушли, майор. Наши потери - семь убитых, четырнадцать раненых.
- Установите посты в двухстах метрах вниз по склону, - приказал Стефан и повернулся к Вукаловичу:
- Вы слышали? Семь человек убито. Четырнадцать ранено.
- Сколько остается?
- Двести человек. Может быть, двести пять.
- Из четырехсот, - с горечью произнес Вукалович. - Боже мой, из четырехсот!
- У нас шестьдесят раненых.
- Ну, уж их-то теперь можете отправить в госпиталь.
- Госпиталя больше нет. - Стефан тяжело вздохнул. - Я не успел вам рассказать. Сегодня утром разбомбили. Оба врача погибли. Все оборудование и лекарства уничтожены. Вот так.
Вукалович задумался.
- Я прикажу, чтобы прислали медикаменты из лагеря. Ходячие раненые могут самостоятельно добраться до лагеря.
- Раненые не уйдут, генерал. Вукалович понимающе кивнул:
- Как с боеприпасами?
- На два дня хватит. Может быть, и на три, если экономить.
- Шестьдесят раненых! - Вукалович скептически покачал головой. Медицинской помощи ждать неоткуда. Патроны на исходе. Есть нечего. Укрываться негде. И они не хотят уходить. Они тоже безумны?
- Да, генерал.
- Я собираюсь наведаться в лагерь, - сказал Вукалович. - Хочу поговорить с полковником Ласло.
- Конечно, - Стефан слегка улыбнулся. - Но не думаю, чтобы он произвел на вас впечатление человека более здравомыслящего, чем я.
- Я на это и не надеюсь, - согласился Вукалович. Стефан отдал честь и удалился, на ходу вытирая кровь с лица. Пройдя несколько шагов, он нагнулся, чтобы помочь подняться раненому. Вукалович молча наблюдал за ним, покачивая головой.
Меллори отодвинул пустую тарелку и закурил сигарету. Вопросительно посмотрел на Нойфельда:
- Что предпринимают партизаны в Клети Зеницы, как вы ее называете?
- Пытаются вырваться из окружения, - ответил Нойфельд. - Во всяком случае, не теряют надежды.
- Но вы сами сказали, что это невозможно.
- Для этих безумных партизан нет ничего невозможного. Как бы мне хотелось, - Нойфельд с горечью взглянул на Меллори, - воевать с нормальными людьми вроде англичан или американцев. Во всяком случае, мы располагаем надежной информацией, что попытка прорыва из окружения готовится в ближайшее время. Беда в том, что есть два пути. Они могут попробовать перейти мост через Неретву, и мы не знаем, где готовится прорыв.
- Все это очень интересно, - Андреа с раздражением обернулся на слепого певца, который продолжал вариации на темы все того же романса. Нельзя ли нам соснуть немного?
- Боюсь, что сегодня не получится. - Нойфельд переглянулся с Дрошным и улыбнулся. - Вам придется разузнать сначала, где партизаны готовят прорыв.
- Нам? - Миллер опорожнил стакан и потянулся за бутылкой. Сумасшествие - заразная болезнь! Нойфельд его не слышал.
- Партизанский лагерь в десяти километрах отсюда. Вы изобразите из себя настоящих английских десантников, заблудившихся в лесу. После того, как вы узнаете их планы, скажете, что вам необходимо попасть в главный штаб партизан в Дрваре. Вместо этого вернетесь сюда. Нет ничего проще!
- Миллер прав, - убежденно произнес Меллори. - Вы действительно сумасшедший.
- Я начинаю думать, что мы слишком часто обсуждаем проблему психических заболеваний, - Нойфельд улыбнулся. - Вы предпочитаете, чтобы капитан Дрошный предоставил вас своим людям? Уверяю вас, они очень расстроены потерей своего товарища.
- Как вы можете просить нас об этом? - Меллори был возмущен. Партизаны наверняка получат информацию о нас. Рано или поздно. А тогда... Вы хорошо знаете, что потом произойдет. Нас нельзя туда посылать. Вы не можете это сделать.
- Могу и обязательно сделаю. - Нойфельд недовольно оглядел Меллори и пятерых его друзей. - Так получилось, что я не питаю добрых чувств к спекулянтам наркотиками.
- Не думаю, чтобы с вашим мнением согласились в определенных кругах, - сказал Меллори.
