— Дорогой, я тебя люблю!
— Я тебя тоже, — ответил я, думая о том, как можно вообще противостоять страшной инфекции, если даже не знать ее особенностей, а ведь врачи прошлого, несмотря на огромные эпидемии, мало что знали о чуме. Они просто не успевали про нее ничего написать, поскольку умирали вместе со своими пациентами…
— Оторвись на секунду! — потребовала жена. — Нам надо очень серьезно поговорить.
— Да, да, я тебя тоже люблю, — повторил я.
Последняя моя фраза почему-то вызвала неадекватную реакцию со стороны Лены. Она ни с того ни с сего схватила вазу — антикварную вещь! — и запустила ею в меня. Хорошо еще, что попала в стенку над моей головой.
— Это еще что?! — строго спросил я, пытаясь вспомнить какую-то чрезвычайно важную мысль о первых микробиологических исследованиях, проводившихся Самойловичем.
— Я ухожу из дома! — закричала жена, зачем-то срывая штору с окна. — Живи со своими дурацкими книгами, потому что с людьми тебе жить нельзя!
«Весьма точное замечание», — отметил я про себя. Я вообще по своей натуре домосед. Терпеть не могу ходить в гости, в театры, на разные презентации и в любые другие места, где собирается сразу больше двух человек. Во-первых, большая вероятность подцепить от них какую-нибудь контакгиозную инфекцию, а во-вторых, все равно ведь ничего умного не скажут…
Лена тем временем продолжала портить мне настроение. Она схватила с книжной полки цветную фотографию, снятую во время совместного нашего путешествия в Грецию, и порвала ее в клочья.
— Ты что, с ума сошла? — спросил я. — Это же память о посещении развалин храма Афины Паллады!
— Все! — сказала она. — Закрой за мной дверь…
— Когда ты вернешься?
— Никогда!
Как же женщины любят оставлять последнее слово за собой в таких вот разговорах! Проговорив «никогда», Лена повернулась и ушла, прихватив с собой заранее собранный чемодан со своими вещами. Сделала она это настолько стремительно, что я даже не нашелся, что ей ответить, как удержать.
Когда я наконец смог подняться из-за рабочего стола, то Лены и след простыл. Я, правда, успел подойти к окну и краем глаза заметить красивую белую иномарку, в которую усаживалась моя жена. Помогал ей в этом какой-то невзрачный лощеный типчик в потертом джинсовом костюме. Мало того, что он был на целую голову ниже моей длинноногой жены, он еще страдал радикулитом. Это я сразу определил, как только его скрючило, когда он укладывал чемодан Лены в багажник.
«Ну и ну, — подумал я, качая головой. — Вот, значит, на кого ты меня променяла… Смешно!.. Как это поется? “Уходит женщина к другому, но неизвестно, кому повезло…” Кажется, так. Ну, ничего! Побегает, побегает и назад прибежит. Ничего. Будем ждать…»
Несколько успокоившись, я попытался снова усесться за работу, но до конца дня так и не смог как следует сосредоточиться.
«Наверное, я все-таки жуткий эгоист, — подумалось мне. — Несомненно, Лена права…»
Сейчас, по прошествии времени, припоминая события того дня, когда меня бросила Лена, я никак не могу взять в толк, почему не подумал о том, что ее уход может хоть каким-то образом быть связан с ее увлечениями последних месяцев? Я даже не заподозрил, что этот ее поступок специально спровоцирован сектантами. Таким образом секта, носившая название «Дети Шивы», как выяснилось позднее, открыла свой «сезон охоты»…
* * *А утром в четверг я прибыл в медицинский центр, главным врачом которого являюсь. Именно по четвергам я проводил совещания и принимал больных. Все остальные дни недели коллектив опытных сотрудников в центре «Панацея» преспокойно обходился без моего присутствия, и это меня вполне устраивало.
Выслушав доклад своих заместителей о текущих делах, я дал им несколько ценных указаний и совсем было уж собрался начать прием посетителей, каковых набралось без малого пятнадцать человек, как вдруг мое внимание привлекла передача, шедшая по телевизору, который работал в нашей комнате отдыха для персонала. Передача называлась «Криминальный патруль».
— В среду вечером обнаружен труп молодой женщины в ее собственной квартире, — вещал голос за кадром так, будто сообщал о котировке валют. — По мнению соседей, убийство мог совершить молодой мужчина приятной наружности, пришедший в гости к женщине во вторник вечером…
Когда я взглянул на экран, как раз показывали крупный план лица убитой. Это была Марина Кожедубова, работавшая медсестрой в моем медцентре. Кроме того, она являлась давней подругой моей жены. Не узнать Марину я просто не мог. Увиденное так потрясло меня, что я на какой-то миг лишился дара речи.
— …Особенностью этого преступления, как заметил следователь прокуратуры, является то, что жертва совершенно обескровлена, — закончил свой комментарий невидимый тележурналист.
«Криминальный патруль» рассказывал о задержании двоих рецидивистов, подозреваемых в совершении грабежей в районе аэропорта Шереметьево-2, но я этого слушать уже не мог. В голове у меня стучалась одна и та же страшная мысль: а что, если и с Леной случится такое же?.. Ведь именно Марина Кожедубова втянула несколько месяцев назад мою жену в эту чертову секту. Обескровленное тело… А вдруг этим сектантам понадобилась человеческая кровь для исполнения каких-то своих ритуалов? Значит, они и с моей Леной могут поступить вот так же!..
Нет, ни о какой работе я больше не мог думать. Отменив прием больных, я устроил хорошую нахлобучку одному из своих замов за то, что он вовремя не сообщил мне об отсутствии на работе медсестры Кожедубовой, а затем, припомнив, что у моей общительной супруги была еще одна близкая подруга, с которой она дружила еще со школы, помчался к ней домой. По дороге я вспомнил и то, что Вика Сергеева тоже имела прямое отношение к секте «Дети Шивы». Прямо все бабы помешались на этих чертовых сектантах!
Домохозяйка Вика проживала вместе с мужем, двумя детьми и тремя собаками в шестнадцатиэтажной башне неподалеку от гостиницы «Космос». Как у нее хватало времени на регулярные посиделки в общине «Дети Шивы», этого я до сих пор понять не могу. Ну, о своей жене я уже и не говорю. Она-то у меня человек достаточно свободный. С последней работы уволилась год назад и больше никуда устраиваться не пожелала. Да я, естественно, и не настаивал.
Оставив свой жигуленок у подъезда, я вошел в дом и, поднявшись в лифте до шестнадцатого этажа, позвонил в дверь квартиры Сергеевых. Мне открыли без промедления. На пороге стояла свежая после утреннего душа Вика в коротком халатике, накинутом на голое тело.
— Это ты? — почему-то не удивилась она. — Погоди, я собак запру в Мишином кабинете…
Я вообще-то хорошо отношусь к собакам, но с тремя королевскими догами мраморного окраса, живущими у Сергеевых, предпочитаю не встречаться. Это небезопасно. И не потому, что они злые. Они чересчур игривые. Когда видят меня, норовят тут же сбить с ног на пол и обслюнявить все лицо. А я, признаться, этого терпеть не могу.
Заперев собак, Вика снова открыла входную дверь и пригласила меня пройти на кухню.
— Что случилось? — спросила она.
— Где твои дети? — вопросом на вопрос ответил я.
— У свекрови в деревне.
— Это хорошо.
— Так все-таки, что у тебя произошло? — настаивала Вика.
— Будто сама не знаешь. Лена ушла, — сказал я и как-то по-детски всхлипнул. — Ты не знаешь, где находится штаб-квартира «Детей Шивы»? Ты ведь тоже посещаешь их собрания…
— Но у них нет штаб-квартиры! — воскликнула Вика.
— А что же у них есть? Где они охмуряют бедных заблудших женщин, которые бросают из-за них свои семьи, оставляют мужей?..
— Не говори глупостей!
— Ну, конечно! Все, что я говорю, это глупости! Все, что я делаю, это тоже никому не нужно! Вы добиваетесь только того, чтобы ваши мужья сидели у вас под каблучком и не проявляли самостоятельности. Хорошенькое дело! В этом вы не оригинальны. Об этом мечтают все жены во всем мире… Но со мной этот номер не пройдет! Не выйдет, дорогие мои! Я не позволю!..
Чего «не позволю», я договорить не успел, поскольку меня прервал дикий лай псов, которых потревожил мой слишком резкий тон.
— Тихо! Молчать! — успокоила своих кабыздохов Вика и обратилась ко мне: — А что ты хотел? Тебе не нужна жена, тебе вообще никто не нужен! Кто бедная Лена у тебя в доме? Прислуга! У нее даже по твоей милости детей нет…
— Она сама не хочет! — попытался я вставить хоть слово, но Вика уже не могла остановиться, ее понесло.
— Вы же с ней до сих пор даже не расписаны! Что? Не нашел время сходить в ЗАГС? Она страдала, мучалась от неопределенности ваших отношений!
— Жили не хуже других, а штамп в паспорте — это не самое главное! — огрызнулся я.
— В общем, с тобой все ясно. Ты, Знаменский, кретин, каких еще свет не видывал!.. Это я тебе от Лены официально передаю. Ее слова.
