Некогда Жюлю Ван Биберу принадлежал магазин поздравительных открыток в Холланде, штат Мичиган, где произошло нечто, о чем он не хотел вспоминать. Когда Сол уехал, Жюль встал и побрел в направлении Лоуренс-авеню. Он помнил или ему это казалось, что там был ломбард. Он мог продать там свою волшебную лампу и рассказать удивительную историю, если кто-нибудь захочет его выслушать.
Полная картина сложилась в голове у Сола лишь к вечеру, когда он вернулся домой с пустым грузовиком, саднящей спиной и болью в горле из-за того, что кричал на своего шурина Брэдли, который, к счастью, уже не имел отношения к работе на лужайках, а должен был отвечать на телефонные звонки в офисе. Только засыпая, пока его жена читала еженедельный ворох бульварных газет и слушала десятичасовые вечерние новости, Сол связал информацию воедино. Он уже задремал, когда сюжет об убийстве появился на телеэкране, и тогда Сол понял, что женщину, о которой говорила ведущая новостной программы, убили в двух кварталах от того места, где он сейчас лежал между сном и явью. Она была убита в здании, возле которого он оставил свой грузовик в предыдущую ночь. В этом грузовике он обнаружил пьяного, рассказавшего безумную историю.
Сол сел в постели, «Инкуайрер» и «Стар» разлетелись в разные стороны. Жена ударила его кулаком в плечо, но он этого не почувствовал.
— Кажется, один пьяный сказал мне, что он убил ту женщину, — сказал Сол.
— Да? — удивилась жена.
— Прямо рядом с этим домом. Он мне это рассказал, а я дал ему уйти.
— И что? — спросила она.
— Я позвоню в полицию.
За два часа до того, как Жюль Ван Бибер перешагнул через перила балкона квартиры Эстральды Вальдес, Уильям Хэнраган позвонил ей, чтобы удостовериться, что она на месте и с ней все в порядке. Он звонил из китайского ресторана в здании отеля «Лейкфрант мотор инн», что напротив небоскреба «Мичиган тауэрс». Этот ресторан, «Черная луна», был единственным коммерческим владением в квартале, и — Эстральда не ошибалась — из его окна хорошо просматривался вход в высотку.
Эстральда сказала Биллу, что у нее все хорошо. Хэнраган предупредил, что будет наблюдать всю ночь, но должны быть еще по меньшей мере два других входа в здание — служебный и через подземную автостоянку. Он попросил Эстральду подойти к окну, опустить и поднять шторы. Так Билл определил ее окно и, когда она снова подошла к телефону, предложил опустить шторы, но поднять их в случае, если ей понадобится помощь.
После этого он показал свой жетон хорошенькой китаянке неопределенного возраста, которая подала ему рис со свиной поджаркой и двойной бурбон со льдом. Хэнраган сказал ей, что будет сидеть за этим столиком до закрытия ресторана.
За двойным бурбоном последовал еще один и заказ на яйцо фу-янг. Посетители менялись. Люди входили в высотку и выходили из нее. Хэнраган наблюдал, как чернокожий швейцар приветствовал их, кивая головой. Ни одной подозрительной личности. Он посмотрел на шторы в окне Эстральды. Они были опущены.
Когда из «Черной луны» вышел последний посетитель, Хэнраган жестом подозвал китаянку.
— Ты ирландка? — спросил он.
— Да, — ответила женщина смущенно.
— Ты ирландка? — повторил Хэнраган, строго глядя на нее.
— Айрис, — ответила она. — Меня зовут Айрис.
— Не думал, что ты ирландка, — заметил полицейский с облегчением. — У ирландцев и китайцев много общего, — сказал он, глядя на пустой стакан. Женщина ничего не ответила. Примерно, как показалось Хэнрагану, возраста Морин, она была не просто хорошенькая — ее отличала какая-то утонченная красота. Он ошибся. Китаянка была на десять лет старше его жены. — Хочешь знать, что общего у ирландцев и китайцев?
— Хочу, — ответила Айрис. Она улыбнулась полицейскому, который определенно был пьян.
— Дети, — заметил он. — Верность семье. Мы поздно женимся и остаемся вместе на всю жизнь. Как китайцы.
В вестибюль небоскреба «Мичиган тауэрс», находившегося через дорогу, вошла супружеская пара. Хэнраган бросил на нее взгляд. Через несколько секунд перед входом в вестибюль остановилось такси. Из него вышел водитель и исчез в здании.
— Но никогда не выходи замуж за ирландца, — сказал Хэнраган. — Ты замужем?
— Нет, — ответила китаянка.
— А когда-нибудь встречалась с ирландцем?
— Нет, — ответила она и улыбнулась нервной улыбкой.
— А хотела бы? Я никогда не встречался с китаянкой. То есть никогда не был с… Правда, однажды встретился с женщиной из Сиама. Мне был неприятен запах карри.
Китаянка подошла ближе к столику Хэнрагана и начала счищать остатки еды с тарелок. Она крикнула что-то в направлении кухни по-китайски, и ей на том же языке ответил старик.
— Зовешь на помощь? — спросил Хэнраган, глядя в окно.
Таксист, который входил в высотку, теперь вышел оттуда с двумя чемоданами. Он открыл багажник, поставил туда чемоданы и сел на место водителя. Швейцар открыл дверь и выпустил женщину, одетую так же, как была одета в то утро Эстральда, включая широкополую шляпу от Энни Холл. Женщина села в ожидавшую машину и помахала Хэнрагану, который поднял руку в подтверждение того, что видит ее.
— Не могу понять, — сказал он. — Она просит о помощи, а потом собирает чемоданы и уезжает.
— Просит о помощи? — спросила китаянка.
— Просит о… — повторил полицейский и посмотрел на окно квартиры Эстральды Вальдес. Шторы были подняты. Хэнраган поискал глазами такси, вспомнил, что оно направилось на юг, на Шеридан. К этому времени оно уже отъехало на несколько кварталов или находилось на Лейк-шор-драйв. Он встал, чувствуя легкое головокружение.
— Я говорила с отцом, — сообщила Айрис, залившись краской смущения, которого Хэнраган не заметил.
— Мне надо идти, — сказал Хэнраган. — Я возьму вашу карточку. Позвоню тебе.
— Меня зовут Айрис. — Китаянка смотрела, как полицейский идет к двери, оставляет по дороге двадцать долларов на стойке и берет карточку ресторана.
— А меня зовут Уильям, — сообщил он. — И я думаю, что я в полном дерьме.
Айрис смотрела, как он поспешно пересекает улицу и входит в вестибюль многоквартирного дома. Позвонит ли он ей и хочется ли ей этого? Тут она услышала голос отца, распекавшего ее из кухни. Айрис знала: они закончат уборку, закроют ресторан, сядут в машину, доедут до квартиры, где жили вместе, и отец зажжет ароматическую палочку и станет ворчать, до чего скверный день выдался. А потом, если не почувствует себя уж очень усталым, будет смотреть какой-нибудь фильм с Чарльзом Бронсоном.
Айрис решила, что вовсе не против звонка этого ирландца.
Хэнраган спешил, но после двух двойных бурбонов идти быстро было нелегко. Билл Хэнраган был самым быстрым форвардом футбольной команды Чикагского профессионально-технического училища. Дик Буткус, который окончил это училище через несколько лет после «Скалы» Хэнрагана, сказал ему на одной из встреч, что вдохновлялся его примером. Незадолго до выпуска Хэнраган вывихнул колено на тренировке. Скорость он потерял, однако еще получил стипендию как член сборной Южного Иллинойса. Хэнраган надеялся попасть в «Нотр Дам» или «Иллинойс», но даже при здоровом колене надежда на это была бы ничтожной. Он продержался два года в команде Южного Иллинойса как рядовой форвард, утративший свое прозвище и драйв. Двадцать пять лет и три месяца назад Билл Хэнраган покинул Карбондейл и вернулся в Чикаго. Он стал полицейским, как его отец, как его дед.
Но то были старые добрые времена, а теперь наступили новые скверные. Хэнраган ворвался в наружное отделение вестибюля, вытащил бумажник, и не успел молодой чернокожий в форме привратника слова сказать, показал ему жетон. Молодой человек, золотистый значок которого гласил, что его зовут Билли Тартон, не хотел проблем.
— Вальдес, — сказал Хэнраган.
— Шесть-десять, — ответил швейцар. Он нажал кнопку, чтобы открыть внутреннюю дверь. — Вы хотите, чтобы я сообщил… — начал было Билли Тартон, но осекся — такой вид был у полицейского.
Хэнрагану удалось не сшибить с ног трех похожих на кегли женщин, когда те выходили из лифта. Оказавшись в лифте, он нажал кнопку, чтобы закрыть двери, и переложил бумажник из левой руки в карман, а правой достал из кобуры на поясе «кольт» 38-го калибра.
Лифт остановился на пятом этаже. К нему направился старик. Хэнраган спрятал оружие за спину и жестом показал старику, чтобы тот не входил. Старик, казалось, был готов запротестовать, затем заметил, что пьяный мужчина в лифте держит руку за спиной. Он отступил и дал дверям закрыться. На шестом этаже Хэнраган вышел с пистолетом наготове, не дождавшись, пока двери лифта полностью откроются.
Никого. В конце коридора, слева от Хэнрагана, была открыта дверь. Оттуда в коридор падал свет и доносилась громкая латиноамериканская музыка. Двери лифта со стуком закрылись за Хэнраганом.
