– Сегодня такие пробки в городе! – заявила она охраннику в вестибюле здания. – Я лучше доберусь до риелторской конторы на метро. Так будет быстрее.
Подходя к двери, она заметила, как охранник открывал журнал, чтобы записать, когда и куда она отправилась. Он был аккуратным работником.
Вероника побрела в сторону метро, но, не доходя до него, поймала машину и указала адрес, который ей удалось найти, обзванивая телефоны из рекламного приложения.
Дверь открыла молодая женщина в домашней одежде и со следами усталости на лице, характерной для матерей маленьких детей. Судя по голосам за закрытыми дверями комнаты, детей должно было быть как минимум двое. Оттуда слышался мужской голос, который, как мог, развлекал их.
Как водится, сняв обувь и получив затоптанные тапочки, Вероника прошла на кухню. Там она еле втиснулась в предложенный ей табурет между столом и холодильником. Во времена Хрущева кухоньки строили малюсенькие. Судя по окружающей обстановке, было очевидно, что эта семья отчаянно нуждалась в деньгах, поэтому Люда, хозяйка квартиры, зарабатывала на жизнь, обходя различные конторы, где, отстояв в очереди, получала подписи и печати на документах для людей, которые не хотели терять на это свое драгоценное время. Ее голос и то, как она вполне профессионально отвечала по телефону на ее вопросы, убедили Веронику обратиться именно к ней.
Когда она изложила свою просьбу, Люда, естественно, удивилась:
– А зачем вам это надо. Ну, арендуют и пусть себе арендуют. Кто же вас поймает?
Но потом спохватилась:
– Ну, конечно, сделаю, если вам так нужно.
Деньги-то в семью требовались. Поэтому не пришлось пускаться в объяснения, зачем она хочет зарегистрироваться в качестве налогоплательщика, да еще и заплатить налоги с договоров на аренду ее квартир. А причина была одна: от Володи можно было ожидать чего угодно, и она должна быть готовой ко всему. Поэтому она решила не дать ему шанс поймать ее с этой стороны.
Загвоздка была с ее паспортом. Требовалась нотариально заверенная доверенность с переводом. И не одна. Ожидая в конторе, пока ей сделают доверенности, Вероника обдумывала свои дальнейшие планы, и ей в голову пришла идея.
Вернувшись к Люде, она спросила, а не имела ли та дела с риелторами, и оказалось, что она даже успела поработать в конторе по продаже недвижимости, но без особого успеха. Дети отнимали все ее время. Услышав от Вероники о трех квартирах, которые она намерена продать, глаза у Люды разгорелись. Они быстро договорились о том, что Люда берет на себя все контакты с риелторами и будет показывать квартиры, когда это потребуется.
Услышав следующую просьбу, Люда напряглась:
– Ну, я не знаю. Как бы чего не вышло. Вы же не российская гражданка.
– Люда! Если бы я была шпионом, то не обращалась бы к вам. ЦРУ снабдило бы меня всеми нужными телефонами!
А требовалось лишь купить на Людино имя мобильный номер, чтобы Вероника могла пользоваться телефоном без опасения, что ее разговоры будут прослушиваться неизвестным количеством лиц. Деньги помогли преодолеть Людины сомнения, и вскоре она обзавелась средством связи, которое не контролировал ни Володя, ни его враги.
Она тут же связалась с арендаторами ее квартир и сообщила, что те должны через месяц выехать, мысленно похвалив себя за предусмотрительность, когда вписала этот пункт в условия договоров. Ответом были возмущенные вопли, но она вежливо, но твердо потребовала, чтобы через 30 дней помещения были свободны. Она не собиралась 6 месяцев заниматься идиотской работой, да еще и встревать в разборки из-за чьих-то миллионов. Это без нее! Она уже имела достаточно приключений в этом городе.
Суббота вымотала ее даже больше, чем работа, но расслабиться, когда она вернулась в свою квартиру, не удалось. Сначала был звонок сверху, но она, сославшись на усталость и головную боль, отказалась подняться к Алене. На сидение за чаем уже не было сил.
Затем последовал еще один звонок. Голос был незнакомый. Женщина безапеляционным голосом потребовала, чтобы Вероника ровно в 10 утра в воскресенье явилась к главному входу на Черемушкинский рынок, если хочет получить ответ на свой вопрос.
Надо отдать должное генералу. Он появился ровно в десять и гордо прошествовал внутрь, издалека кивнув ей головой, чтобы она следовала за ним. Возвышаясь над всеми и одетый в неприметную куртку, он как корабль двигался прямо сквозь толпу, которая обтекала его со всех сторон. Дойдя до рядов с картошкой, он, наконец, закончил движение и, остановившись перед одной из торговок, еще раз кивнул, разрешив подойти к себе.
– Запоминай! – без преамбул начал он. – Первое. На него наезжают твои американцы. «Шеврон». Есть у вас такие? Тьфу! Надо же, какое дурное название придумали!
Торговка непонимающе смотрела на возвышающуюся над ней фигуру мужчины, который смотрел в ее сторону, а говорил с другой женщиной.
– Насыпь три кило! – скомандовал он ей.
– Второе. Они сошлись с Земелей. Тот, который из Думы. – Это уже предназначалось Веронике. – Володька должен его знать. Тот подключил Обухова. Это из нашего территориального управления. Его переведут на мое место. Он, небось, отдал уйму денег, чтобы купить себе кресло в центральном аппарате и генеральские погоны. Ему сейчас бабки вот как нужны, чтобы отбить расходы.
Веронику передернуло от циничности этого человека.
– И еще там крутится твой дружок Важа, как его, еб там, по отчеству. Пока не знаю, что он делает в их компании.
Это было не просто плохой новостью. Это было отвратительной новостью. Важа Шалвович был врагом. И опасным врагом еще со времен, когда она работала в фонде у Сергея.
– Пока я на службе, он тебя не тронет. Но через два месяца я уйду, – предостерег он.
– Ты чего мне насыпала? – Это уже предназначалось торговке.
Та даже присела от его рявкающего баса.
– Посмотри, что у тебя на прилавке и что в ведре.
Женщина начала что-то доказывать, размахивая руками, но генерал прервал ее, прорычав:
– Оставь эту гниль себе.
И двинулся дальше вдоль рядов, скомандовав ей:
– Пошли!
Вероника послушно поплелась за ним, ожидая услышать еще какую-нибудь гадость, и не ошиблась. Остановившись напротив другой женщины, тот продолжил:
– А теперь о тебе. На тебя запросили объективку. И, скорее всего, у наших друзей с Лубянки тоже. Так что готовься! Подключи своих посольских друзей или еще кого, я не знаю. Подстрахуйся!
Это было легче сказать, чем сделать.
Уже другая торговка смотрела на них, не понимая, что происходит.
– Разрежь одну картофелину! – скомандовал ей генерал.
Продавец не двигалась.
– У тебя нож есть? – спросил он удивленную женщину.
Вероника в это время с тоской смотрела по сторонам. Как бы ей хотелось исчезнуть куда-нибудь подальше от всех их разборок!
Генерал понюхал половинку разрезанной картофелины.
– Три кило!
– Люблю зажарить картошечку на сале и с лучком. – Это опять предназначалось Веронике.
На его лице, на которое природа не затратила много времени и лишь слегка поработала топором, отразилось некое подобие улыбки.
– Сам всегда выбираю, а то сейчас насыпают в землю хрен знает чего, и после этого картошка – уже не картошка. Никакого вкуса. А тебя-то как к Володьке занесло? – без перехода продолжил он. – В каком качестве?
Зачем нужно было от него что-то скрывать?
– В качестве жены.
Он хмыкнул и покрутил головой.
– Ну, ты даешь!
Подумав секунду, добавил:
– На ПМЖ Володька собрался?
Он быстро разобрался в ситуации.
– Это правильно! Сваливайте! И побыстрее. Против него такой сходняк мрази собирается! – И он еще раз покрутил головой.
Аудиенция была закончена.
– Можешь идти, – разрешил он. – Если что накопаю, позвоню. Встретимся на том же месте.
– А ну-ка, покажи, что ты там мне набросала! – Это уже предназначалось бедной женщине-продавцу.
Шефу ее доклад не понравился. Он храбрился, сказав: «Ну, это мы еще посмотрим!» Но по тому, как он ссутулился в кресле, было понятно, что он сам не был так уверен в своих словах.
– Ну, а приятель из Думы? – Вероника кивнула на постер на стене. – Поможет?
– Не тот случай. Не потянет. Земеля – это Землянский. Юрист, который прикрывается депутатским значком и занимается тем, что отыскивает и наезжает на «жмуров». Слияния и поглощения. У него в этом большой опыт. Это, конечно, худший вариант, но будем бороться. А вот новый «добрый дядька» – это новость.
Видя, что она не понимает, разъяснил:
– «Жмур» у них – это я, а «добрый дядька» – покупатель. «Шеврон». Так это на их языке.
Он замолк, думая о чем-то своем. Вероника посчитала, что пора оставить его одного, но он ее остановил:
– А вот откуда они знают о тебе?
Это был вопрос, над которым она не задумывалась.
– О том, что ты у нас работаешь, знают только Мишка, Сева и я. Даже если кто-то и видел тебя в здании, то никто не знает ни твоей фамилии, ни чем ты занимаешься.
