– Руза! – крикнула Эвелина.
Женщина подняла на нас глаза.
– Тут вот пришли поговорить… из газеты… статью про нас писать будут… – Эвелина быстро подошла к подруге и о чем-то зашептала ей на ухо.
Я, конечно, не слышала их разговор, но по лицам собеседниц было видно, что одна о чем-то предупреждает другую. Потом директриса вернулась ко мне. Я поблагодарила Эвелину Венедиктовну, но она не уходила, ждала, когда Рузанна Эдуардовна подойдет. Когда та подплыла к нам, как каравелла, я заметила, как женщины обменялись быстрыми многозначительными взглядами.
– Рузанна Эдуардовна, скажите, как вы учите девочек правильно двигаться? – задала я свой первый вопрос после взаимных приветствий.
Та метнула на подругу удивленный взгляд.
– Руза, ну, расскажи: как ты учишь девочек двигаться? – попыталась помочь подруге Эвелина.
– Как учу? Показываю. Сама хожу, а они на меня смотрят. И повторяют.
– Вот! – обрадовалась Эвелина. – А давайте сделаем так. Руза! Там некоторые девочки уже пришли на занятия? Вот и пусть они сами все покажут. Включи музыку.
Каравелла поплыла обратно к своему столу, непозволительно вульгарно виляя бедрами. Мои нарисованные брови невольно поползли вверх. Зазвучала музыка. Рузанна сходила куда-то и привела четырех девочек в купальниках. Они встали в ряд, как четверка лошадей, лицом ко мне, неестественно вскинули головы и вдруг пошли на меня, дергая плечами и виляя бедрами, как их учительница.
– Девочки, выше колени! – кричала им Рузанна зычным голосом. – Плечи развернуть! Естественнее! Больше шарма! Пошли назад!
Меня чуть не стошнило от этого безобразия. Я с трудом удерживала на лице улыбку, чувствуя, как она постепенно превращается в гримасу. Девочки походили так по залу несколько минут, потом Рузанна остановила их – иначе эти цапли маршировали бы до утра, высоко вскидывая колени. Да, зрелище было жуткое! Улыбка моя угасла…
Едва сдерживая себя, я похлопала в ладоши, с трудом вернула на лицо улыбку и попросила разрешения побеседовать с девочками.
– Говорите! – милостиво разрешила Рузанна Эдуардовна.
Девочки подошли ко мне. Они смотрели на меня с каким-то даже вызовом: вот, мол, какие мы, будущие модели! Я поспрашивала об их именах, возрасте, о том, как они пришли в это агентство, не были ли против их родители и так далее. Потом, как бы между делом, я спросила, нет ли среди них Лиды Масловой.
– А она больше сюда не ходит! – резко сказала одна из девочек.
– Да? – удивилась я. – А что так?
– Нечего ей здесь делать! – ответила другая. – Таким не место в агентстве.
– Каким – таким? – настаивала я.
– Она сплетница. Распускала про нас грязные слухи!
Но тут подруги одернули ее, и девочка замолчала.
Потом я пошла в раздевалку, служившую одновременно гримерной. Там я познакомилась еще с несколькими девочками, задала им нейтральные вопросы, чтобы не вызывать подозрений, желая просто познакомиться с ними. Одна девочка невольно привлекла мое внимание. Она держалась ото всех особняком и выглядела какой-то обиженной. Она была среднего роста, и я удивилась, как ее приняли в агентство, сюда ведь берут только высоких девочек. Но эта, голубоглазая, с длинными русыми волосами, чем-то напоминала Аду Карпову на фотографии. Я отметила про себя, что с этой девочкой мне стоит познакомиться. Похоже, ей здесь не нравится.
Поговорив со всеми будущими моделями, я вышла в фойе. Охранник молча проводил меня глазами. В его взгляде явственно читалось: бывают же такие дуры!
Я зашла за угол и первым делом сняла очки. Черт возьми! Как люди в них только ходят! У меня немного болела переносица, я потерла ее пальцами. Когда я села в свою машину, я наконец-то вышла из образа суетливой балаболки-журналистки. Но это их модельное агентство! Мне показалось, что я побывала в театре абсурда. Неужели никто этого не видит, не замечает или никто не понимает, что это все – такая мерзкая пошлятина?! Директриса едва слова связывает. Обе подружки – весьма вульгарные особы. Как вообще родители доверили им своих дочерей?!
Я вспомнила об Антоне Ярцеве. Достала мобильник, набрала его номер.
– Антон, добрый вечер, это Полина. Я могу вернуть тебе удостоверение. Куда подъехать?
– А я еще в редакции, так что можешь подруливать.
– Тогда жди.
Я сдернула с головы парик, вытерла салфетками брови и губы и выжала сцепление. Через четверть часа мы с Антоном встретились на крыльце редакции. Я вернула ему корочки.
– Антон, спасибо, что предупредил меня насчет того, что некоторые заглядывают в документы. Я могла конкретно залететь.
– Ну, как все прошло, нормально?
– Да, главное, два человека видели эту ксиву. Теперь я уже могу смело идти в агентство без корочек. В случае чего, скажу, что дома их забыла.
– Ну, и как тебе это заведение?
– Тяжелое впечатление. Вообще, этим МА надо заняться. Чует мое сердце, здесь нарисуется очень некрасивая картинка.
В благодарность за одолженное мне удостоверение я отвезла Антона домой. Потом поехала к себе.
Деда дома не оказалось, должно быть, он опять пропадал в казино. Я не стала дожидаться его, села пить чай одна.
Ариша вскоре вернулся домой в самом благоприятном расположении духа.
– Бонжур, Полетт, – сказал он, – чаевничаешь?
– Да. А ты, как я вижу, был в казино? И даже выиграл?
– Представляешь, Полетт, мне сегодня подфартило. Мы играли в преферанс, и я выиграл! Только сел – и сразу же закончил пулю в большом плюсе.
Я практически не разбиралась в нюансах игры в преферанс. Но я порадовалась, что дед выиграл, иначе он снова расстроился бы, и у него опять могло прихватить сердце. Мы сели пить чай. Дед хвастал своими успехами в азартных играх. Я сначала собиралась поставить его в известность о том, что я начала новое расследование, но он был такой счастливый, что мне не захотелось озадачивать его. Ладно, расскажу завтра. А сегодня пусть радуется, как ребенок.
Утром за завтраком Ариша опять начал исподволь прощупывать почву насчет моего нового знакомого журналиста. Я уже пожалела, что рассказала деду об Аркадии, теперь он будет каждый день справляться о нем. Я ответила, что вчера его не видела, зато побывала в модельном агентстве.
– Так, так, – оживился мой прародитель, – и как там обстановка?
Я во всех подробностях описала деду вчерашний вечер. Рассказала все – как взяла в редакции удостоверение, как загримировалась под девушку на фотографии и поехала в «Афродиту». Дед слушал меня очень внимательно.
– Значит, дамочки эти тебе не понравились? – спросил он.
– Не то что не понравились, по-моему, обе просто жутко вульгарные особы. Макияж, одежда, бижутерия – все настолько безвкусное, кричащее, что просто противно смотреть! Не знаю, как я вытерпела эту пытку. Между прочим, одна из них, Эвелина, сказала мне, что я не умею пользоваться косметикой.
Дед рассмеялся:
– Так и сказала?
– Да. Я, естественно, не обиделась. Если уж макияж, красовавшийся на ее лице, считается верхом совершенства, я согласна сойти за неумеху.
– А что ты собираешься делать сегодня? – спросил Ариша.
– Думаю позвонить Сергею Дмитриевичу и навести справки об этих подружках. Что-то их потрепанная внешность наводит меня на определенные мысли. Они утверждают, что в прошлом сами были моделями…
– Да? – удивился Ариша. – В какой, интересно, деревне? Закукуевке?
– Говорят, что в столице.
– Тогда – на каком вокзале?
– Да, на столичных моделей они явно не тянут. И для журналов мод их вряд ли снимали. Вот я и хочу узнать об их прошлом.
– Это хорошая мысль. А знаешь, Полетт, я как-то слышал от одного из приятелей, так, краем уха, что в это агентство наведываются некоторые особы, приближенные, так сказать, к милицейским постам.
– Так-так, и что? – заинтересовалась я.
– Ну, я не скажу, что туда ездит сам начальник нашей доблестной милиции, но кое-кто из его подчиненных…
– Дед, а кто именно, не знаешь?
– Нет, но, если тебе это надо…
– Дедуль, ты еще спрашиваешь! Конечно, надо. Узнай все, что можно, что вообще поговаривают в городе об этой «Афродите». А я позвоню сегодня Курбатову. Надо пощупать этих подружек на предмет их прошлого. Что-то мне сомнительно, чтобы они были когда-то моделями, да еще в столице.
– Таких не берут в космонавты! – пропел дед.
– Вот именно. А еще мне надо бы сегодня найти Лиду Маслову. Это подружка погибшей Ады. Вчера в агентстве сказали, что она туда больше не ходит. Хотелось бы знать: почему?
После завтрака мы с Аришей разошлись по своим комнатам. В десять часов я набрала номер Курбатова.
– Сергей Дмитриевич? Здравствуйте. Это Полина Казакова.
– Здравствуй, Полина. Как дела?
– Нормально. Взялась тут за одно расследование. Кажется, позавчера вы говорили, что, если у меня будут вопросы, я могу обратиться к вам…
