— Послушай, что на наш запрос сообщают из Челябинска… Интересующая вас Александра Федоровна Холодова постоянно проживает в Челябинске пятый год. В быту, по работе в книжном магазине характеризуется отлично. 18 августа оформила очередной отпуск. Собиралась выехать в город Алексин Тульской области к родителям, где живет ее семилетний сын. Проведенной в аэропорту проверкой установлено, что вместо этого ночью с 19 на 20 августа рейсом 3324 Холодова вылетела до Новосибирска. Утром 20 августа к соседям обратился Юрий Павлович Деменский, которого они знают как бывшего мужа Холодовой. Интересовался ее поведением, настойчиво спрашивал, где находится Холодова. Соседи, положительно охарактеризовав Холодову, высказали предположение, что она уехала в Алексин. В аэропорту установлено: пассажир Деменский Ю. П. вылетел из Челябинска до Новосибирска рейсом 3324 ночью на 21 августа.
— Свердловск что сообщает? — спросил Слава.
Бирюков взял другую телеграмму:
«Проживание Деменского указанному вами адресу в квартире Донаевой подтверждается показаниями соседей. Проверено: пассажир Деменский Ю. П. утром 20 августа вылетел из свердловского аэропорта Кольцово до Челябинска. Других пассажиров с такой фамилией ближайшие трое суток в аэропорту не зарегистрировано».
— Да-а-а, шарада… — расстроенно протянул Голубев. — По пятам Юрий Павлович летел за Холодовой. Догнал ли он ее?.. Ну а что говорят эксперты насчет его пальцевых отпечатков?
— Отпечатков Деменского, как показывает экспертиза, ни на коньячной бутылке, ни на рюмках нет.
— Значит, Саня попивала коньячок с кем-то другим?
— Да, с кем-то другим… — Антон отложил телеграмму. — Очень меня тревожит Реваз Давидович Степнадзе. Помнишь, в письме Холодовой есть фраза: «Реваз меня теперь не беспокоит, все пока тихо». Написано это, по словам Деменского, в январе трехлетней давности. С той поры много воды утекло. Не кончилась ли «тишина»?..
Голубев решительно заходил по кабинету:
— Надо показать Деменскому телеграмму из Челябинска. Он ведь тебе заявил, что к друзьям летал…
— Стоит ли прежде времени раскрывать перед Юрием Павловичем наши карты? Деменский или потрясен случившимся, или хранит тайну… Дадим ему день-два на успокоение, посмотрим, как он дальше себя поведет.
— Какую версию будем отрабатывать?
Бирюков промолчал.
— Что молчишь? — нетерпеливо спросил Слава.
Антон поднял глаза:
— Не махнуть ли тебе, Славочка, к самому Черному морю?.. Поезд, с которым укатил Степнадзе, прибудет в Адлер завтра. Если ты вылетишь из Новосибирска утром, то как раз успеешь встретить Реваза Давидовича. Встретишь — и глаз с него не спускай.
Начальник госинспекции по маломерным судам позвонил в уголовный розыск в самом начале рабочего дня. Чтобы встретить Овчинникова, он предложил свой скоростной катер, на котором Антон Бирюков домчался от пристани «Октябрьская» до Бугринского пляжа. Яркое солнце мельтешило на обской ряби. Над пляжным песком едва приметно дрожало легкое марево. Дожидаясь, когда появится Овчинников, Антон успел искупаться и от нечего делать пристроился в тени под грибком. Народу на пляже было совсем мало.
Овчинниковский «Прогресс» оказался стандартной металлической мотолодкой. Появился он со стороны шлюза Обской ГЭС в сопровождении полуглиссера с развевающимся на корме красным флагом. Обе посудины разом уткнулись в песчаный берег. Бронзовый от загара Овчинников в ярко-оранжевых плавках выпрямился во весь свой почти двухметровый рост, потянулся, затем грузно перешагнул через борт и рывком подтянул мотолодку чуть не до половины корпуса на песок.
Бирюков подошел к полуглиссеру, за рулем которого сидел инспектор в капитанской фуражке. Тот покосился на Овчинникова и шепнул:
— Сейчас акт составлю — и все.
Пока инспектор составлял акт, Антон приглядывался к могучей фигуре бывшего футболиста. Основательно полысевшая голова и заметно отвисший живот Овчинникова подсказывали, что его футбольная карьера закончилась по крайней мере десяток лет назад. Когда полуглиссер шумно взбурлил вокруг себя воду и отчалил от берега, Антон подошел к Овчинникову. Дружелюбно сказал:
— Старший оперуполномоченный уголовного розыска Бирюков. Здравствуйте, Анатолий Николаевич.
— Здорово, шеф. — В больших серых глазах Овчинникова мелькнуло недоумение, однако он тут же хохотнул: — Вот навалились контролеры на судовладельца-одиночку. Ну, госинспектор, понятно, заботится, чтобы я с пьяных глаз не опустился на дно морское. А угрозыску чего надо? Чтоб не взлетел под облака?..
— Угрозыску желательно знать, как ваше здоровье, — принял шутливый тон Бирюков.
— С похмелья каждый раз волосы болят.
— Пить меньше надо.
— За свои пью. Кому какое дело?
— Есть дело, и довольно серьезное. — Бирюков присел на борт «Прогресса», посмотрел Овчинникову в глаза: — Анатолий Николаевич, где вы провели ночь после ресторана «Орбита», а также следующий день, двадцать первое августа?
Овчинников молча уселся напротив, достал из багажника лодки возле штурвала пачку «Беломора» и коробок спичек с алым язычком пламени на черной этикетке. Неторопливо закурил, подумал.
— Двадцать первого рано утром я на своем корвете отчалил от берегов Новосибирска и взял курс на Раздумье. Так?.. Так. Где ночевал?.. Дома, наверное, где больше…
— Дома вы давно не ночуете, — приглядываясь к спичечному коробку в руках Овчинникова, сказал Антон.
— Шеф, расстреляй — не помню. В «Орбите» так накушался, что… на палубу вышел, а палубы нет.
— Где вы эти спички покупали?
Овчинников уставился на коробок так, словно увидел его впервые, но ответил спокойно:
— В Новосибирске.
— Где конкретно?
— Конкретно, шеф, я запоминаю только где «Столичную» водку продают. Собственно, что случилось?
— Точно такие спички кто-то оставил у Деменского на кухонном столе.
— У Юрика?.. Мог я оставить, — большие глаза Овчинникова вдруг тревожно забегали, как будто он запоздало сообразил, что сболтнул лишнее. Чтобы успокоить его, Антон сменил тему:
— Вы раньше спортом занимались?
— Был грех. До тридцати пяти годков футбольный мяч гонял, пока не выдохся. Пришлось подаваться в домоуправление.
— У вас же диплом штурмана-судомеханика есть.
— В гробу такая специальность нужна. Все лето — вода, вода, кругом вода. — Овчинников сплюнул за борт. — Со спортом, конечно, дурака свалял. Тренером в детскую команду брали, мог бы без всякой заботушки подрастающих шнурков натаскивать…
— Что помешало?
— Да так все… — Овчинников внезапно показал на багажник. — Там у меня бутылка лимонада от рыбалки осталась. «Столичная» называется. Для поднятия тонуса по стаканчику пропустим?..
Антон, прищурясь, посмотрел на солнце:
— Жарковато для «Столичной».
— Зря, шеф, в какой-то гадости меня подозреваешь, — с разочарованием проговорил Овчинников. — С двадцатого на двадцать первое августа я не в американской разведке находился, а в отечественном вытрезвителе ночевал. После «Орбиты» на дружинников нарвался. Чтобы на пятнадцать суток не залететь за оказание сопротивления, пришлось подчиниться… Откуда угрозыску стало известно, что я с компанией в «Орбите» гулял?
— Альберт Евгеньевич Зарванцев рассказал.
— Алик?.. Чего я ему плохого сделал?
— Как вы встретились с Холодовой? — вместо ответа опять спросил Антон.
— Как люди, шеф. — Овчинников отвел глаза в сторону. — Юрик Деменский перед отъездом попросил душ и краны в ванной отладить. Ну я взял у соседки ключ от его квартиры, сделал что надо, а назад ключ позабыл отдать. Двадцатого августа отпускные получил — обмыть такое дело надо. Договорились с Зарванцевым состыковаться в шесть вечера в «Орбите». Только положил телефонную трубку — нате вам: заходит симпатичная дамочка и спрашивает товарища Овчинникова. У меня от удивления — глаза на лоб. «Я товарищ Овчинников, — говорю. — Что, золотце, собственно, случилось?» Улыбается, протягивает руку: «Ничего не случилось. Я Саня Холодова, жена Юры Деменского. Ключ от его квартиры у вас?» Разговорились. Проводил я ее до Юриной квартиры. Паспорт она мне свой показала с челябинской пропиской — все в норме. Сказала, Юра звонил ей из Свердловска, просил приехать и предупредил, что если, мол, его не будет в Новосибирске, то ключ — у соседки Ксении Макаровны. Проще говоря, шеф, все конкретно, как на самом деле. Вижу, общительная бабеночка. Предложил за компанию отпускные обмыть. Отказывается, ни в какую! Чуть не полдня уламывал поужинать в ресторане. Кое-как согласилась. Мы с Аликом, конечно, хорошо там поддали, а Саня — ни-ни…
— Плохое настроение у нее было? — спросил Антон.
