Зойка угрюмо молчала, скатывая из хлеба шарик и оставляя им на полированной поверхности стола зигзагообразные матовые полосы.
– Все понятно. Разнос пошел по прежней схеме, – обреченно подвела черту под своими словами Эльмира и покачала укоризненно головой. – Все это было уже, Зой. Все это уже было. Пора бы начать разбираться в людях.
– Все не так, – пробурчала подруга, затирая ладонью полосы на столе. – Он местный и с пропиской. Жильем обеспечен, зовет жить вместе с ним...
– Ого, это что-то новенькое! – удивленно присвистнула Эльмира.
– Да, да! Не надо делать таких круглых глаз! И женат он, между прочим, не был. И носки у него не рваные. И ты все это говоришь мне потому, что сама одинока. Никого к себе не подпускаешь...
– Без комментариев, – фыркнула высокомерно Эльмира, старательно держа в секрете свою маленькую тайну, которая появилась у нее всего каких-то пару дней назад.
– Вот, вот... Только и слышу!.. Ладно, проехали... Давай лучше завтрашний день обсудим с тобой.
Подруги на время оставили неприятную тему, углубившись в изучение планов на завтра. Оказалось, что Зойке также претит завтрашнее застолье, за версту отдающее неискренностью.
– Дамы будут щеголять дорогими нарядами и драгоценностями, а мужчины наденут фраки, – фыркнула она презрительно в ответ на стенания подруги. – Но не пойти ты не можешь, тем более что мероприятие намечается на полдень, а вечер у тебя будет свободным.
Если и насторожила Эльмиру загадочность во взгляде подруги, то лишь совсем на короткое мгновение. Она тут же забыла о ее призрачных намеках, посвятив битых полчаса выбору туалета. Когда и с этим было покончено, Зойка засобиралась домой.
Подруги быстро убрали со стола. Вместе загрузили посуду в посудомоечную машину и пообещали друг другу сократить до минимума время присутствия в кругу скорбящих друзей.
– А то будешь всем вымученно улыбаться и на мои знаки не реагировать, – приструнила на всякий случай ее Зойка, надевая шапочку в прихожей.
– Ага, или ты, как всегда, прицепишься к какому-нибудь разведенцу, и утащить тебя оттуда можно будет лишь под страхом смертной казни, – не осталась в долгу Эльмира.
Они расцеловались на прощание. Зойка взялась за дверной замок. Пару раз крутанула его головку и вдруг, словно о чем-то вспомнив, наморщила лоб.
– А чего это мне сказали сегодня на фирме твоей, что ты взяла расчет? Соврали, что ли? Приглашать к телефону не хотели...
– Да нет, не соврали. Рассчиталась я, – подтвердила Эльмира слова дежурной. – И не жалею, ты знаешь. Обрыдло мне там все.
– А жить на что будешь?! – Зойка даже очки с переносицы вниз опустила. – Сумасшедшая, что ли?!
– Ты за меня не переживай. Не последний кусок хлеба доедаю, – не стала пускаться в объяснения Эльмира. – Ты лучше свой постарайся уберечь...
– А, ладно, – беспечно махнула Зойка рукой и вновь, словно вспомнив что-то, спросила: – А что за коробка стояла у тебя в гостиной? Яркая такая, красочная... Купила что – или как?
– Да нет... – Эльмира равнодушно пожала плечами. – Соседка попросила подержать. Ключи, что ли, потеряла...
Зойка согласно кивнула. Тут же поддернула очки, вновь пряча глаза за стеклами, и, еще раз чмокнув подругу в щеку, захлопнула за собой дверь.
Эльмира еще долго стояла в прихожей, пытаясь унять какую-то тонкую вибрирующую нить неприязненного чувства, разбуженного Зойкиным любопытством.
Зачем, спрашивается, было врать?! Коробку она после ухода Данилы почти сразу убрала в дальний угол. И не в гостиной даже, а в кабинете, куда Зойка сегодня даже ногой не ступила. Если засекла ее сегодня в магазине в момент покупки, то зачем было врать?! Любопытство?! Так Зойка отродясь им не страдала. Что же тогда?
А может... зависть? А что? Почему нет? Неспроста же интересоваться принялась ее благополучием, узнав, что подруга теперь имеет статус безработной. Да, был, был в Зойке какой-то непонятный пристальный интерес к ее благосостоянию. Эльмира и раньше отмечала какие-то вибрирующие нотки в голосе подруги, когда та интересовалась стоимостью той или иной вещи, но объясняла себе это желанием Зои, чтобы Эльмира была не хуже других их друзей и подруг. Теперь же...
Девушка бросила на себя взгляд в зеркало. Отражение самое обычное, привычное, можно даже сказать, отражение. Только вновь в ней незримо сдвинулось что-то, приобретая непонятную направленность. Если раньше это было патологическое любопытство, то теперь на смену ему явилась обостренная подозрительность...
Возможно, обратись она к специалисту и изложи ему всю глубину своих тайных переживаний, ее мучениям пришел бы конец. На самый худший случай, обнаружилось бы в анамнезе какое-нибудь банальное заболевание, вызванное сильнейшим нервным потрясеним. А в лучшем варианте с ней бы просто вели долгие задушевные беседы, чтобы помочь ей выбраться из той ямы, в которой она пребывала вот уже без малого год.
Но Эльмире сама мысль об этом казалась кощунственной.
Она не сумасшедшая и способна это доказать, самостоятельно разобравшись во всем и во всех. Пусть они плетут интриги за ее спиной. Пусть прикидываются заботливыми подругами, влюбленными Ромео и искренне сопереживающими ее горю друзьями. Она сумеет распознать искренность их чувств. Сумеет, пусть не сомневаются... А чтобы сделать это, ей необходимо возвести между собою и ими определенный барьер. Во всяком случае, начинать нужно именно с этого. Какой дурак придумал, что старый друг лучше новых двух?! Три «ха-ха»! Она порвет с ними со всеми, взяв курс на совершенно новые отношения, лишенные фальши и корысти. Она откроет новую страницу в своей жизни. Где условия будет ставить и принимать она одна, а никто другой. И тогда, возможно, все сомнения и то неверие, что всколыхнули неосторожные слова старой верной подруги, не будут так болезненно терзать ее душу.
Пусть для этого требуется время – его у нее теперь предостаточно. Она будет наблюдать, сопоставлять и делать выводы. И тогда посмотрим: кто друг, кто враг, а кто мужчина ее сердца...
Его звали Вениамин. Именно так называли его друзья, шедшие с ним к его машине. Может быть, кому-то это имя показалось бы не подходящим для сильного, мужественного человека. Кому-то, но только не ей...
Разве может быть проявлением слабоволия такой рот? Четко очерченные властные губы. В меру полные, в меру розовые. А немного выдающийся подбородок с ямочкой посередине... Разве это признак бесхарактерности?! Напористость, лидерство и массу других достоинств символизирует такой подбородок, поросший трехдневной щетиной!
А глаза...
Боже правый!!! Ей казалось, что под взглядом этих темно-синих глаз она расплавится подобно воску. Это вам не мутно-сизый взгляд побитых жизнью парней. Нет! Это взгляд воина, победителя и властелина судеб. Он, и только он, способен покорять, заставлять творить безумства, забывать о стыдливости и приличиях.
В этом месте ее размышлений сердце принималось колотиться где-то в горле, а в животе вдруг делалось пусто-холодно, как бывало всякий раз, когда самолет, в котором она летела, попадал в воздушную яму. Она не знала, что именно могла бы совершить, подчинившись этим ярким глазам, но что подчинилась бы точно – в этом она не сомневалась...
Волос у него на голове почти не было. Вернее, они были, но умелая рука мастера придала им совершенную законченность, создав стильную современную стрижку в виде короткого ежика из темных волос.
Его фигуру ей до сего дня разглядеть не удалось.
Они дважды столкнулись в ближайшем продовольственном магазине, и оба раза он был в широкополом плаще. Визуально можно было определить только рост – приблизительно метр восемьдесят три.
Плечи казались достаточно широкими. Ну а остальные подробности, небезынтересные ей, были скрыты под одеждой.
Но это не было поводом для того, чтобы впадать в отчаяние. Увидев его день назад на балконе четвертого этажа в доме напротив, она едва не вскрикнула от счастья.
Кто скажет, что не сама судьба послала его ей?! Ясно же как божий день, что без сюрприза провидения здесь не обошлось. Оно, и только оно, поселило мужчину ее мечты в ту двухкомнатную квартиру, в окнах которой вот уже год не зажигался свет.
Но однажды они засветились. В комнатах начали сновать какие-то люди. Вносили и расставляли мебель. Потом на окнах появились шторы и тонкие тюлевые занавески, и ее любопытство получило ощутимый щелчок по носу. В первый момент она прореагировала относительно спокойно – ну, ухудшилась видимость, и бог с ней. Но когда на балконе появился Вениамин...
Одним словом, покупка дорогой подзорной трубы с такой оптической мощностью, что она скорее напоминала телескоп, была продиктована жизненной необходимостью.
Продавец, молоденький безусый паренек, еще пошутил, пеленая бумажным скотчем ее покупку:
– Звезды будете наблюдать?
