— И причём сразу же. У нас директива есть: всех коммунистов и евреев расстреливать сразу же.
— Выходит ты мне жизнь спас?
— А ты мне. Что бы я теперь делал если бы ты меня с того построения не выдернул?
Политрук вдруг громко рассмеялся.
— Ты что? — не понял штурмбанфюрер.
— Я вспомнил, как ты в арестантской робе с нашими зэками бежал. И как тебя не раскололи с такой откормленной физиономией?
— В такой суматохе кто же заметит? Да, разыграли всё, как по нотам.
— Недавно у нас случай был… Весь отряд пьяный валялся: приходи и бери голыми руками.
— С чего это?
— Командиру полковника присвоили за уничтожение рудника, а шпиону, которого вы расстрелять не успели — героя Советского союза. Хотел предупредить тебя, да из отряда выйти не смог. Представляешь, одним ударом со всеми сразу и покончили бы!
Штурмбанфюрер задумался. Чувствовалось, что в этой грандиозной, но несостоявшейся операции его что-то не устраивало.
— А зачем торопиться? — спросил он.
— Не понял. Да за такую операцию как минимум крест железный положен.
— Зачем брать один крест, если можно взять два? Ну, уничтожим мы весь отряд сразу, а дальше что? На фронт, или другой отряд ловить? Так это ещё неизвестно, как там всё сложится. А здесь всё уже накатано. Тебя никто не подозревает, да и мне от твоей работы только плюс. Кромсай себе отряд по кусочкам, а там глядишь, и война кончится. Наши-то уже под Москвой стоят, да и Петербургу недолго осталось. Я слышал, в Астории уже меню по случаю взятия города составляют.
— Хитрый ты Ганс.
— Никакой я не хитрый. Просто, как и все люди, хочу жить. Вот и всё.
— Ты бы сдал чего-нибудь, а то меня в разведку скоро посылать перестанут.
— Это можно.
Штурмбанфюрер достал из стола карту и положил перед гостем.
— Это расписание движения поездов с военными грузами.
— А тебе своих не жалко? — спросил политрук. — Ведь они все погибнут.
— А тебе своих?
— Они мне уже не свои.
— Честно говоря, для меня третий рейх, как для тебя коммунизм. Давай лучше о вашем командире поговорим. У тебя есть к нему подходы?
— Нет. Осторожный он больно. Трёх человек к себе только подпускает.
— Кто такие знаешь?
— Один ваш недорастреленный, второй какой-то блатной, а третий бывший НКВДшник.
— Ну, так тебе и карты в руки. Ты же тоже из этой конторы. Ворон ворону глаз не выклюнет.
Глава 3
Именно карты стали той основой, которая сблизила доселе совершенно незнакомых людей.
После тяжёлых боевых подвигов, группа бойцов собиралась возле костра и резалась в карты вплоть до самого отбоя. Заводилой был неизменно лучший разведчик отряда Пётр. Кроме способности приносить в отряд сведения о противнике, которые никому добыть не удавалось, Пётр обладал ещё одним качеством: он был неуязвим. В какие бы опасные рейды ни ходили разведчики, они неизменно возвращались целыми и невредимыми, если в их группе был Пётр. А если группа и попадала в переделку, то те, кому посчастливилось быть рядом с Петром, всегда выбирались из неё самым непонятным образом. Заговорённый — звали партизаны его за глаза. Да и как можно такого назвать по-другому? Естественно, что бойцы тянулись к такому, надеясь, находясь с ним рядом, получить хоть немного удачи, которая ниспускалась ангелом-хранителем Заговорённому. Была и ещё одна причина: Пётр частенько из немецкого тыла приносил бутылочку — две шнапса и во время игры, тайком от командиров, игроки прикладывались к этому чудесному напитку. Надо ли говорить о том, что с Петром были все откровенны? Ну, перед кем похвастаться своими победами, как ни перед ним? Бывало, конечно, что и приврут для красного словца, а бывало, что и лишнего ляпнут, особенно после шнапса. Да разве в этом есть грех? Нельзя же, в самом деле, совсем никому не верить?
Карточные игры стали такими популярными, что на них приходил даже Кузьма — правая рука командира. И хотя игрок он был никудышный, партизаны всегда ждали лейтенанта и без него не начинали. Во-первых, начальство скромно промолчит, если игроки задержатся после отбоя, а во-вторых, если со шнапсом попутают, то скидка будет: шутка ли сказать — с самим заместителем командира отряда пили. Правда, языком направо и налево при Кузьме не чесали — побаивались, но к шнапсу прикладывались — не стеснялись.
— На что играешь сегодня? — спросил старый партизан Петра, сдавая карты.
— На роту, — ответил тот.
— На целую роту? Не много ли хватил?
— Я своё слово держу.
— Чего там роту, бери уж лучше батальон! — засмеялся молоденький парнишка. — Всё равно никто не проверит.
— Уж чья бы корова мычала, а твоя молчала! — оборвал его Пётр. — Тебя в разведку не посылают. Сидишь у своей рации, как крыса штабная!
— Это я-то крыса штабная!? Да мне командир доверяет, может быть больше, чем тебе. Кто первый узнал, что ему полковника присвоили? Я, а не ты. Вот и выходит, что мне доверие больше. А ещё я знаю, что…
Радист увидел Кузьму, подходящему к костру, и осёкся.
— О чём спор? — спросил лейтенант.
— Пётр обещал роту Фрицев положить, — пояснил старый партизан, — а молодой не верит. Говорит, что болтать все, что угодно можно, всё равно никто не проверит, вот и нашла коса на камень.
— А если я проверю? — неожиданно предложил Кузьма.
— Вот это дело! — оживился Пётр. — Тогда ты, — он кивнул в сторону радиста, — шапку свою перед всеми съешь.
Партизаны дружно засмеялись.
— Ты ещё выиграй у меня, — обиженно пробубнил радист.
— Это дело не хитрое.
Карты, будто ждавшие приказа к началу атаки, как молнии замелькали в руках раздающего и легли перед игроками. Как ни старался радист, как ни пыжился, но масть не шла. Игра закончилась. Пётр довольно потёр руки и ехидно подмигнул радисту.
— Ну что? Чья взяла? Готовь шапку, скоро обедать будешь.
— И здесь тебе везёт! Неужто ты и вправду заговоренный?
— А ты как думал?
— Однако отбой скоро, — Прервал Кузьма.
Бойцы стали расходиться, а у костра остались лейтенант и Пётр.
— Что это за рота? — спросил Кузьма.
— В разведке узнал. Завтра роту высылают для прочёсывания леса.
Пётр достал карту и разложил её перед Кузьмой.
— Они из казарм выйдут, пройдут вдоль болота, а потом выстроятся в цепь и начнут прочёсывание.
— Ну и что? Ты предлагаешь нам тоже в цепь построиться?
— Дело в том, что они по болоту гуськом пойдут. Если поставить пять автоматчиков, — Пётр показал пальцем места на карте, — то у них только один выход — утонуть.
— А информация достоверная?
— Кто ж знает. Я просто подслушал разговор двух офицеров.
— Ты по-немецки понимаешь?
— Понимаю. До войны приходилось общаться.
— А если они тебя заметили и дезу тебе подсунули?
— А зачем?
— Ну, чтобы выманить партизан из леса и накрыть их.
— Каких партизан? Для этой вылазки всего пять автоматчиков надо. А потом, они же не знают, где засада будет. Даже если это деза, нам ничего не угрожает. Посидим в засаде, да вернёмся ни с чем.
— А когда они пойдут?
— Не знаю. Надо с ночи в засаду залечь.
— Ты командиру своему докладывал?
Пётр отрицательно помотал головой.
— Не успел. Дело секретное. Хотел доложить, когда все угомоняться.
— Считай, что уже доложил.
— Так точно…!
— Тихо, — прервал его Кузьма. — Я с тобой пойду. Через три часа выступаем. Вон туда подходи. — Лейтенант показал на кусты, растущие вдоль оврага. Я с тремя автоматчиками подойду.
Пётр залил костёр и направился в свою землянку. Бурный день закончился, отряд погрузился в сон.
Однако в командирской землянке не спали.
— А тебе-то, зачем это понадобилось? — недоумевал командир.
— А кому ещё? Неужели ты не понимаешь, что он не с проста около меня трётся?
— Вот он и загонит тебя в ловушку.
— Не думаю, что эта охота на меня идёт.
— А на кого же?
— На тебя.
— На меня?
— Так точно. Подходы к тебе ищут. Он к тебе, а я к нему. Такой случай упускать нельзя.
— Ты думаешь, Фрицы для этого целую роту подставить не пожалели? Они же все погибнут!
— Эти гады никого не жалеют: ни своих, ни чужих, — вмешался Василий. — Насмотрелся я — звери, а не люди!
— Нет, наши, конечно тоже не ангелы, но до такого им далеко. Это надо же, сто человек положить, чтобы только в доверие втереться! — удивился Ферзь.
— Да по мне хоть бы они всех положили — нисколько не жалко. Так ты даёшь своё добро, командир? — спросил Кузьма.
— Даю. Давай только мы ещё один отряд пошлём, на всякий случай. Мало ли?
— Полностью исключается, — замотал головой Кузьма. — Если заметит, считай всё дело насмарку.
— Тогда давай я с тобой пойду, тебе же нужны ещё три автоматчика? — попросился Ферзь. — Всё спокойнее будет.
