последнем слове он почти кричал, округлив глаза, и уставился на Андрея. Но потом замолк и постепенно принял спокойный вид.
— Комиссия по расследованию инцидента работала несколько лет, но допросить вас не было возможности, потому что вы, как и многие другие, пропали в бетонном лабиринте. Слишком далеко вы были от НИИ в момент аварии. А когда вы нашлись, у нас были другие заботы. Мы восстанавливали цивилизацию, расширяли и укрепляли жилые блоки, на которые вдруг поперли твари из темноты. Боролись с учащающимися самосборам. В общем, нам первое время было не до вас, — он поморщился. — А когда все более или менее стабилизировалось, мне сказали взять вас в разработку. Представляете, — он усмехнулся, — кто-то посвящает свою жизнь здесь изучению самосбора, а мне поставили задачу изучать вас. И я долгие гигациклы собирал факты и анализировал вас, Андрей Викторович. Я знаю о вас такое, что вы, быть может, сами о себе не знаете.
Андрей сидел напротив партократа, чувствуя странное ощущение внутри — будто из него по-тихоньку высасывали немногие остатки сил. Видимо, чувствуя это, Звездин достал пластинку с тонизирующими таблетками и положил ее перед собеседником.
— И я точно убедился, что вы всегда думаете в первую очередь о себе, — продолжил Константин Павлович.
— Все думают о себе, — сухо произнес Андрей. Он не притронулся к таблеткам.
— Это правда, все. Но не так, как вы. Старый дурак Победоносцев дает руководителям отделом премию за вклад в работу и вы единственный, кто не распределяет ее поровну среди всех сотрудников. Вдумайтесь: даже Кузнецов разделил премию, но не вы. Потому что вам хотелось купить автомобиль. В здании НИИ срабатывает пожарная тревога и вы впереди всех мчитесь на выход, оставив своих подчиненных в экспериментальной камере, откуда они не могли самостоятельно выбраться. К счастью, тревога была ложная. Или к сожалению. Ведь вас бы отстранили от работы в случае смерти тех троих. Поэтому, когда встал вопрос о благополучии вас и вашего сына, вы бы не стали даже сомневаться о том, что можно поставить ваше личное счастье выше общего блага. Но вы это, конечно не помните. И потеря памяти сберегает вас от тех далеких времен. И совесть, если она у вас есть, не станет грызть ваш разум. Вот за это все! — он обвел комнату рукой.
Звездин впился в Андрея взглядом, словно вонзил в него несколько крюков и не давал ему отвести глаза.
— Я бы мог привести вам еще с десяток аналогичных случаев уже здесь, в гигахруще. Но, сдается мне, о самом последнем я не знаю не до конца, Андрей Викторович, — он на несколько секунд замолчал. — Что случилось с Михаилом?
Партократ ясно видел, как задергались мимические мышцы собеседника.
— Вы его убили? — он слегка прищурился, разглядывая лицо Андрея, затем резко схватил его руку за запястье. — Выстрелили в него? Или отравили? Вы попали под самосбор? На пути назад? Закрыли убежище? Значит, на пути назад вы попали под самосбор, а он не успел зайти в ваше убежище, так? Вы закрыли перед ним дверь? Прямо перед ним? А было время, как думаете? Мог бы он спастись? Струсили? Хотели выжить?
Чем дальше говорил Звездин, тем злее становились его глаза и сильнее расплывалась улыбка на лице. Закончив эмоциональный допрос, он отпустил руку, и та осталась лежать безвольно на столе. Довольный партократ обратился к ликвидатору.
— А ведь я говорил, Георгий! — довольно произнес тот. — А вы еще со мной спорили!
— Так кто же мог предположить, что Некрасов умрет в самосборе. У него на такие дела чуйка была.
— Пошел в разведку не с тем человеком, — ответил Звездин, глядя на Андрея, который покачивался на стуле от головокружения. Партократ с хлопком пододвинул пластинку к мужчине. — Выпейте таблетку, а то сейчас потеряете сознание. Быстро!
— Да уж! — протяжно сказал ликвидатор, глядя на мужчину, закидывающего в рот таблетку. — Столько всего прошел и пережил, а погиб в банальном самосборе.
— Вы что, — дрожащим голосом начал Андрей, — знали Михаила?
— Знали Михаила? — переспросил Звездин и засмеялся. — Он был нашим агентом.
— Да не только нашим, чего уж там, — Георгий махнул рукой. — Чьим агентом он только не был. И на чернобожников успел поработать, и с контрабандистами связаться, и с бандитами якшался. Поделом ему!
— Это все правда, — закивал Константин Павлович, — но согласись, что пользы он нам принес гораздо больше, чем вреда. Вспомни, сколько нападений он помог предотвратить. И сколько каналов поставки оружия мы перекрыли, благодаря ему. О количестве поставленных на карандаш дыр из общежития я вообще молчу.
— Это правда, — ликвидатор кивнул. — Продуктивный был мужик. Но не стоило ему связываться с алкоголем и чернобожниками. Эта дрянь его сгубила.
— Вот эта дрянь его сгубила в итоге, — Звездин, скривив губы, кивнул в сторону Андрея. — Ну что, расскажите нам, как он умер? Ну? Погромче!
— Мы шли из Содружества по ветке, — тихо начал Андрей. — Он выпил серебрянки и опьянел. В тоннеле я почувствовал приближение самосбора.
— Ты почувствовал, а он нет? — прервал его ликвидатор.
— Да. Он пьяный был. Я говорил ему вернуться. Но он не послушал. Я пошел обратно. Он не успел добежать. Я закрыл дверь.
— Но время то еще было, не так ли? — хитро спросил Звездин.
— Я уже видел розовый туман. А он был пьян.
— Понятно все! — мужчина отмахнулся от дальнейших объяснений и продолжил, кривляясь. — Это не я закрыл дверь, это он был пьяный, — и неожиданно засмеялся. — Нет, Георгий, ты это слышал?
— Да уж. Странно, что в отряде он себя не проявил подобным образом.
— Откуда вы знаете, что Михаил был со мной? — Андрей прятал взгляд.
На этот раз Георгий отозвался громким раскатистым смехом.
— Он же был нашим агентом, — слегка разочарованно произнес партократ и в очередной раз полез в портфель. — Когда твой сын пропал, нам было очень удобно, что он учился в одном классе с сыном Михаила. Мы, конечно, немного просчитались, когда он решил выменять тебя на своего сына, но дальше взяли его под свой полный контроль. И вместе с ним ты начал поиски Коли под нашим непосредственным надзором. Ты не думал, почему вам так славно повезло целых два раза?
— О чем вы?
— Ну, сначала мы спасли тебя из церкви, послав отряды на штурм. А затем тебя отпускает сам Чернобог, — он достал из портфеля бумажную папку, но пока держал ее в руках.
— Собор собирались осаждать, — Андрей пытался вновь уличить партократа во лжи.
— Мы просто создавали вид, чтобы иметь твердые аргументы в общении с Кузнецовым. Без наших отрядов вокруг собора,
