— Когда он снова связался с вашей матерью?
Он пожал плечами и пригладил волосы:
— Лет пятнадцать назад. Одной из причин стало то, что мы с Гонор собирались начать семейную жизнь и я, вполне естественно, хотел побольше узнать о своих родственниках.
Анна кивнула: все, что он рассказывал, казалось вполне логичным.
— А Гонор была знакома с миссис Итвелл до того, как вы узнали, что она — ваша мать?
Он кивнул:
— Полагаю, да.
— Значит, она знала и о связи Джулии с Александром Фицпатриком?
Он отвернулся и уклончиво ответил:
— Мир тесен.
— Гонор догадывалась, что вы родственники?
— Вряд ли.
— Но она же не могла не знать, что он содержит ее сестру?
— Знала, конечно, но они с Джулией не ладили.
— Мы установили, что вы — отец второго ребенка Джулии.
— В самом деле? Я об этом не знал.
Анна подозревала, что он лжет, однако держался он по-прежнему свободно и раскованно.
— По словам Джулии, в то время Гонор жила с Александром, и вы, ее муж, не могли этого не знать.
— Полагаю, не мог.
— Значит, вы знали, кто он?
— Разумеется.
— Почему же вы не сообщили в полицию? Вы же знали, что он в розыске?
— Ну, это все довольно запутанно. К тому времени я уже знал, что он мой брат. Я вам не все сказал: Гонор встречалась с Алексом еще до нашей встречи, она и познакомила его с Джулией. Джулия, как вы знаете, была много моложе — на двенадцать лет, так что, когда он закрутил роман с ее сестрой, Гонор это очень тяжело переживала.
Анна быстро записывала. Запутанные любовные и брачные отношения между братьями и сестрами напоминали мыльную оперу. Она попросила еще раз повторить, как Александр связался с ними. Просто появился, ответил он, — сначала у матери, потом на ферме.
— Он знал о вашем существовании?
— Полагаю, да. Как вы заметили, мы похожи, — правда, теперь, после всех его операций, сходство не столь очевидно. Кроме того, он выше и старше.
— И с первого его появления вы знали, что он в розыске?
— Я уже сказал — да; но сдать его не мог. Хотел поберечь Гонор.
— Поберечь вашу жену?
— Да. Ее сестра на протяжении многих лет была любовницей Алекса; кажется, ей было всего шестнадцать или семнадцать, когда он с ней связался. Я не знал ни как часто он бывает в Лондоне, ни чем грозят его отношения с Джулией. Знал только, что она живет в роскоши; ее немногочисленные визиты к нам были весьма неприятными. — Он обвел рукой кухню. — Мы живем совсем просто, а Джулия летала по всему миру и купалась в драгоценностях.
— И вы не догадывались на какие средства?
Он пожал плечами.
— Александр Фицпатрик был наркоторговцем международного масштаба, находился в розыске в Штатах — и при этом, как вы утверждаете, часто прилетал в Лондон к Джулии и приезжал сюда?
— Нет, сюда он не приезжал. Я уже говорил, что встретился с ним всего девять месяцев назад. Знал, что он поддерживает отношения с Джулией и что она летает к нему в любую точку мира, стоит ему позвать. О его приездах в Соединенное Королевство и отъездах отсюда мне ничего не было известно.
— А Гонор было?
— Не исключено, но сестры были далеко не в лучших отношениях. Я ведь объяснил, Гонор была любовницей Алекса до Джулии — и он ее бросил. Кажется, это случилось, когда он повез их обеих на яхте на юг Франции.
— Так вот откуда картина.
— Простите?
Анна сказала, что в первый приезд видела картину с яхтой «Вызов дьяволу», однако потом картину убрали.
— Вероятно, Гонор. Пока они там все вместе плавали, у Алекса закрутился роман с Джулией, и потом он и Гонор долго не виделись. Когда они все-таки встретились, мы с нею были уже женаты. Мы тогда жили в Оксфорде и переехали сюда, чтобы быть поближе к матери.
Анна пролистала блокнот.
— Значит, Гонор всегда знала о том, чем занимается Александр Фицпатрик?
Он вздохнул, начиная раздражаться:
— Да, это было вполне очевидно, но она не донесла бы на него в полицию. Кроме того, он годами жил то здесь, то там, и Джулия обычно была с ним. Одно время жил во Флориде, потом, кажется, на Багамах и Филиппинах, но он меня мало интересовал. Если моя жена и встречалась с ним, мне она об этом не сообщала.
— Он вам понравился?
— Понравился ли? — Он пожал плечами. — У него был шарм, и он умел очаровать. Я совсем недавно узнал его по-настоящему. Он был страшно огорчен из-за финансовых неудач, сказал, что потерял целое состояние, все свои вложения.
— Он не говорил вам о своих намерениях?
— Нет.
— Никогда не упоминал, что собирается ввезти партию наркотиков?
— Нет.
— А Гонор знала?
— Сомневаюсь.
Анна постучала ручкой по блокноту:
— Значит, он вдруг появился — в полном отчаянии?
Дамиен подался вперед и похлопал ладонью по столу:
— Я этого не сказал. Возможно, он отчаянно нуждался в деньгах, однако не производил впечатления отчаявшегося человека. Попытайтесь понять, что это за личность. У Алекса по всему миру были припрятаны миллионы. Думаю, он вряд ли помнил половину мест, где имел тайные счета. Основной капитал был в Германии и США. Недавний скандал с недвижимостью привел к закрытию немецкого банка, а все его американские счета лопнули. Должно быть, он потерял огромные деньги, если решился вернуться сюда и затеял авантюру с наркотиками. Я лишь один раз видел, как он по-настоящему разозлился, — когда пытался объяснить, каким образом Джулия его одурачила. Похоже, она перевела его счета в офшорные банки. Не имею ни малейшего представления, каким образом и чем это ему грозило, — так что не спрашивайте. Он сказал только, что она его крепко подставила и ему нужно найти крупные суммы, чтобы рассчитаться с кем-то в Майами.
— Значит, это произошло до того, как он решился ввезти наркотики? Он не говорил о том, что ожидает прибытия груза в Гэтвик…
— Нет, — вновь прервал он. — Я отвечал на этот вопрос в отделении. Я не знал о его появлении здесь с наркотиками и никого с ним не видел. Я был на службе и понятия не имел, что Гонор согласилась спрятать наркотики в курятнике. По совести говоря, знал бы — не позволил бы. Когда она переправляла наркотики отсюда к моей матери, меня тоже здесь не было — и этого бы я не позволил. Я знал одно: он опять здесь, ранен и живет у матери. Самого его я не видел и не говорил с ним.
— И вам не пришло в голову обратиться в полицию?
Пришло, но не мог этого сделать из-за Гонор и матери.
— Даже когда увидели статьи в газетах, новости по телевидению, репортажи о преступлениях? Вы же не могли не знать, что он в розыске и, более того, очень опасен.
Дамиен поднялся со стула, засунул руки в карманы и стал спиной к огню. Он выглядел напряженным, голос звучал резко.
— Попытайтесь поставить себя на мое место. Моя жена его любит, а теперь еще увязла в его делах, моя мать тоже против воли к ним причастна, а Джулия места себе не находит от страха. И еще дети — мой ребенок! Что, скажите на милость, я мог сделать? Вот и вел себя по-страусиному и не сделал ничего. И меня начинают раздражать ваши упорные попытки обвинить меня в причастности ко всему этому.
— Я всего лишь пытаюсь добраться до истины, — резко ответила Анна.
— А истина такова: мы все оказались у него в ловушке, как кролики в садке, и боялись пошевелиться. Я вам это уже объяснял. Вы спросили, нравился ли он мне. Какое там нравился — я видеть его не мог! Самовлюбленный эгоистичный ублюдок, использовал всех, включая собственных детей и мою жену.
— Ваша жена заявила, что у вас свободный брак.
Он горько рассмеялся. Повернулся к огню, подложил дров и пнул сгоревшее полено носком туфли:
— Не знаю, что она там заявила. Вполне возможно, с ее стороны и свободный — она всю жизнь любила его.
— Вы вступили в связь с Джулией, чтобы отомстить ей?
— Нет. Мы и переспали-то всего раз.
— Чтобы отомстить ему?
Он вздохнул, качая головой:
— Это случилось сто лет назад и никакого отношения к нынешней истории с наркотиками не имеет. Однажды ко мне на службу заехала Джулия и со слезами рассказала, что с ним в Сент-Джонс-Вуде живет какая-то другая женщина. Я даже не знал, что он в стране, мы ни разу не встречались. Тогда-то я и нацарапал Джулии записку, как сюда доехать. Как только она сказала, что у Алекса другая женщина, я понял, что это Гонор, потому что она уехала из дому будто бы к больной подруге. Джулия приехала и… — Он широко развел руками, вернулся к столу и сел, вытянув перед собой длинные ноги. — Вот вам жизнь: Гонор годами отчаянно хотела ребенка, а я провел одну ночь с Джулией, и она забеременела.
— Как отнеслась к этому ваша жена?
— Гонор похожа на почтового голубя — всегда возвращается домой. Вернулась и примирилась со мной. Собираюсь поехать к ней сегодня. Она звонила и просила привезти кое-что из одежды: она же до сих пор в том платье, в котором ее арестовали.
