голос Гойды.
– Возможно, мать просто искала знакомых, чтобы занести покупки домой, а потом спуститься обратно. Повернула, идет к подъезду. Быстро идет. Очень быстро, – сообщил Боков. – Ребенка практически тащит за собой.
Гуров поспешно вышел из кухни.
– Возится с домофоном, – доложил Боков. – Мадам по пути посмотрела вверх, как раз на окна вашей квартиры. Все. Забрала девочку, заходит в дом. Встречайте.
Рация замолчала. Лев Иванович знаком попросил Долецкого сидеть и не отсвечивать, а сам подошел к входной двери и замер в ожидании. Сначала он услышал детский голос. Затем женский, который ему отвечал. Он не показался ему знакомым, но был полон тревоги.
– Не надо, – нервно прикрикнула женщина. – Руки грязные. Не трогай.
Голоса становились все ближе, стали слышны шаркающие шаги. Значит, женщина и девочка поднимались на четвертый этаж.
Из рации не доносилось ни звука, кроме едва слышного потрескивания.
Она подошла к соседней двери и, то и дело поглядывая в сторону квартиры Долецких, вставила ключ в замок. Девочку пропустила первой, после чего быстро зашла сама и закрылась изнутри.
– Игорь, та самая соседка, с которой мы разговаривали в ночь преступления, – сообщил Гуров. – Она действительно ведет себя странно. Очень торопилась куда-то.
– Что думаешь? – спросил Гойда.
– Думаю, ее надо навестить, – решил Гуров. – Наблюдение не снимайте. Я сообщу. – Он посмотрел на Алексея и попросил: – Закройте за мной дверь. Я скоро вернусь.
Долецкий решительно покинул кухню и подошел к Гурову. На Льва Ивановича внезапно накатило чувство раскаяния. Долецкий выглядел раздавленным, глаза были красными, у него дрожали руки. Все это время он был рядом, но Лев Иванович почему-то не обращал на это внимания. В глубине души он презирал этого человека, хоть и не должен был акцентировать внимание на его поступках и решениях. Но Гуров не мог. Ему почему-то казалось, что отец обязан занимать больше места в жизни семьи. Быть увереннее, крепче, надежнее, сильнее. Все это было не об Алексее.
– Не выходите из дома, пожалуйста, – отвел взгляд Гуров. – Вам все понятно?
– Конечно, – неожиданно твердым голосом произнес Долецкий. – Можете быть спокойны.
Лев Иванович проследил, чтобы он закрыл дверь, и только потом подошел к соседней двери. Вдавил кнопку звонка и тут же убрал палец. За дверью было тихо, и Лев Иванович снова позвонил.
– Кто? – раздался встревоженный голос.
– Полиция. Откройте, пожалуйста.
– Подождите.
Дверь открылась не сразу. В коридоре было темно, а на пороге он увидел взлохмаченную девушку в одной футболке.
– Что такое? – недовольно спросила она.
– Мы встречались несколько дней назад, Марина, – Лев Иванович едва вспомнил ее имя.
– А, да, – потерла ладошкой нос Марина.
– Разрешите зайти?
– Зачем? – нахмурилась девушка.
– В прошлый раз вы нас так и не впустили в дом, – напомнил Гуров.
– Нет, а зачем сейчас-то? – возмутилась Марина. – Мы спим, между прочим.
– Нет, не спите.
Гуров пошел напролом. Просто переступил порог и оказался в квартире. Марина не хотела отступать, но все ж выпустила дверную ручку из пальцев. Гуров закрыл дверь, посмотрел вправо – и увидел свет, идущий из комнаты. Глаза постепенно привыкли к полумраку, и на полу, прямо под ногами, Гуров заметил пакет с покупками.
– Вы что-о-о? – неожиданно закричала Марина. – Ухадити-и!
Такого Лев Иванович не ожидал. А Марина набросилась на него с кулаками. Стараясь отвернуть лицо от ударов, Гуров схватил ее, развернул к себе спиной, завел назад ее руку и впечатал Марину в стенку. Он наивно полагал, что сможет справиться, но у девушки было много сил. Она сразу же сползла на пол, и ее пришлось отпустить – маленькая, юркая, она с легкостью сводила все его попытки зафиксировать ее на нет. Привыкший к сопротивлению более увесистых тел, Лев Иванович в конце концов проволок девицу в сторону освещенной комнаты и швырнул внутрь. Он хотел было запереть ее там, но в самый последний момент понял, что сделать это не удастся – межкомнатной двери не существовало.
– А-а-а-а! – во все горло кричала Марина, скорчившись на полу. – Убивают! А-а-а-а-а!
В этот момент за его спиной послышался топот, и через мгновение, оттолкнув Гурова плечом, в комнату влетел Стас. Вмиг оценив обстановку, он всмотрелся в лицо напарника, хлопнул его по плечу и быстрым шагом вышел. Гуров обернулся и заметил Игоря Федоровича, стремительно исчезающего за углом – очевидно, там была кухня. Стас же ушел недалеко – он стоял на пороге одной из комнат и смотрел прямо перед собой.
Марина, перестав кричать, все еще лежала на полу, закрыв голову руками. Лев Иванович отвел взгляд от ее задравшейся футболки, стянул с ближайшего стула джинсы и бросил их на пол.
– Оденьтесь, – приказал он.
– Лева, посмотри, – позвал Стас.
Соседняя комната оказалась совсем крохотной. По сути, это была спальня. На кушетке сидела девочка, а в детской кроватке возле окна крепко спал еще один ребенок. Он пошевелился во сне, но не проснулся даже после звериного воя Марины.
На голове девочки были наушники, и она так и сидела в них, испуганно глядя на чужих ей людей.
– Займусь задержанной, – сказал Стас. – Игорь Федорович, ты где?
Лев Иванович опустился возле кушетки на корточки. На полу вперемешку с фломастерами и карандашами лежали детские рисунки. Гуров взял самый яркий и показал его девочке. Она ничего не ответила, но, когда Лев Иванович потянулся к ее голове, чтобы снять наушники, испугалась и заплакала.
Гуров не умел обращаться с детьми. Чтобы успокоить ребенка, он взял первый попавшийся карандаш и нарисовал на листе бумаги фиолетовый цветок.
– Смотри, – сказал он. – Красиво?
В комнату неслышно шагнула Виктория Сергеевна. Она заглянула в глаза девочке и протянула руку.
– Пойдем к маме? – ласково спросила она.
– Вы серьезно? – зашипел Гуров. – Она не в себе.
– Она думает, что у нее отнимут ребенка, – тем же ласковым голосом произнесла Кораблева и увела девочку из комнаты.
И только тогда Лев Иванович подошел к детской кроватке. Там лежал и крепко спал маленький мальчик.
На полу под кроваткой валялся оранжевый комбинезон.
Алексей не выпускал сына из рук. Даже фельдшеру «Скорой» не сразу удалось получить возможность осмотреть ребенка, а когда отец все же согласился положить его в кроватку, то все равно стоял рядом, мешая медикам проводить необходимые манипуляции.
– Папочка! – не выдержала одна из них. – Присядьте. Не нужно тут стоять. Мальчик жив, мальчик дышит. Травм нет, зрачки на свет реагируют. Ну что вы, ей-богу?
Виктория Сергеевна с маленьким Пашкой расположились в гостиной на диване. Пашка получил в полное распоряжение карандаши и альбомы Степы и вовсю занимался
