– Чего… – вышло сипло. Он кашлянул и повторил более звучно и уверенно: – Чего такое? Ты кто такой, мужик? Алексей швырнул на пол ненужный теперь осколок и взвел курок пистолета.
– Завод угольно-перерабатывающий знаешь?
– Который? Их здесь два.
– Заброшенный. По-моему, километрах в семи-десяти от города.
– «Уголек», что ли?
– Поехал!
– Куда?
– Туда, трам-тарарам! На «Уголек» твой! Давай!!! – Алексей надавил на пистолет, чтобы патрульный ощутил твердость стали через шинель. – Вопросы потом. Поехал!!! «Жигуленок» развернулся на месте и, набирая скорость, покатил к больничным воротам…
– Что? – выдохнул изумленно фээскашник. – «КА-50»? Да вы с ума сошли!
– Ну почему же? В конце концов, это закон рынка. Если есть спрос, должно быть и предложение. И если есть люди, готовые купить три вертолета «КА-50» за очень круглую сумму, то почему бы не найтись и человеку, который согласится эти вертолеты продать? Путешествуют они, как вы, наверное, догадываетесь, тем же способом. В совершенно обычных товарных вагонах.
– А для чего тогда вам требовалось убеждать Щукина? Сделали бы все сами, погрузили бы вертолеты и отправили.
– В этом, разумеется, был свой смысл, – сказал Саликов. – Во-первых, «Черная акула» – машина пока еще достаточно редкая. Нам не продали бы ни одной без приказа Генштаба. Щукин оказал мне любезность, вертолеты были оплачены, отправлены и прибыли сюда две недели назад. Формально представитель части их доставил, а командир части Дмитрий Федорович Муравьев, царствие ему небесное, расписался в получении.
– Кто такой Муравьев? – спросил у Проскурина Максим.
– Командир части, к которой был прикомандирован Алексей, – пояснил тот.
– Как вы понимаете, именно эти вертолеты и стояли в пяти первых вагонах. И отправились в путь, – Саликов снова взглянул на часы, – сегодня днем. Примерно полтора часа назад. Вагоны были прицеплены к товарному составу здесь же, на этом перегоне. Сия операция не заняла много времени и не стоила нам никакого труда. Диспетчеры же уверены, что имела место всего лишь небольшая поломка.
– Судя по всему, получение вертолетов – не основная точка приложения сил Щукина? – сказал Максим.
– Совершенно верно, – улыбнулся Саликов. – Кроме получения вертолетов, Щукин помог и с их доставкой. Именно он отправил на один из таможенных пунктов предписание о том, что состав, а точнее, вагоны с определенными номерами, вскрывать нельзя, в них секретный груз. Согласно этому документу, таможенный досмотр вагоны прошли еще в Москве. Правда, Щукин-то полагает, что в них едут самолеты и бронетехника.
– Вы же сказали, что поезд отбыл из воинской части?
– У самой границы с Таджикистаном состав, отправленный из воинской части, перестанет существовать и появится другой, идущий из Москвы.
– Понятно. А вы не боитесь, что после провала операции с самолетами разгневанный Щукин найдет вас и свернет вам шею? – спросил не без любопытства Максим. Саликов засмеялся.
– Ничуть не бывало, Максим Леонидович. Дело в том, что труп Саликова Алексея Михайловича обнаружат здесь, в этой комнате, обгоревший, но вполне узнаваемый. Представляете, как нам пришлось потрудиться, прежде чем мы отыскали человека, похожего на меня, во-первых, сложением, а во-вторых, внешне? К тому же было много возни с рисунком зубов и пломбами. Мой двойник сейчас лежит вон в той комнате, за спиной, можете полюбоваться. В генеральской форме и при всех регалиях. В моем паспорте, как и в туристической путевке в одну из стран дальнего зарубежья, буква «И» легко превращается в букву «А». Таким образом, гражданин Саликов Алексей Михайлович перестает существовать, а вместо него появляется никому не известный гражданин Салаков и его супруга Салакова Антонина Сергеевна. Капитана Сулимо Бориса Львовича, равно как и ребят, которые стоят здесь, тоже дней пять как не существует в природе. Их всего двенадцать человек, правда, шестерыми нам придется пожертвовать, чтобы убедить комиссию. Ведь Алексей Николаевич помнит, сколько именно человек за ним охотилось. Ну, вот и все. Борису Львовичу и двоим его ребятам остается сесть в вертолет, стоящий на улице, догнать состав и сопроводить его до конечной точки, а мне… мне придется поторопиться, чтобы успеть на самолет, улетающий в Сингапур. Ах да, прошу прощения. – Саликов повернулся к стоящему у стены полковнику. – Я забыл упомянуть еще об одном действующем лице. Нам очень помог Владимир Андреевич Прибылов. Замечательный человек. И очень предусмотрительный. Настолько предусмотрительный, что записывал мои телефонные разговоры с Щукиным и даже завел специальную папочку, в которой собирал компромат как на меня, так и на Щукина. Прибылов побледнел. Он испуганно смотрел на Саликова, а тот, едва заметно улыбаясь, гипнотизировал полковника взглядом, как удав кролика.
– Видите, как Владимир Андреевич на меня смотрит? Реакция системы, обнаружившей вдруг, что ее обманули.
– Алексей Михайлович… – прошептал тот. – Да я… Да я никогда… Чтобы я когда-нибудь…
– Да-да, никогда больше не надо так поступать. – Саликов вдруг поднял пистолет и, не целясь, выстрелил в стоящую у стены фигуру. Прибылов схватился за лицо, между пальцами брызнула кровь, он зашатался и рухнул на бок. Стена за его головой окрасилась алыми брызгами.
– Документы эти, разумеется, хранятся у товарища полковника дома, в тайнике. Однако их, несомненно, найдут. Таким образом, наша связь с Щукиным во всем, что касается операции по похищению авиационной и бронетехники, станет очевидной, и вой поднимется до небес. Щукину будет не до меня, он кинется спасать свою шкуру, а когда спасет, постарается поскорее забыть эту историю, как страшный сон. – Саликов посмотрел на часы и кивнул. – Ну что же, пора. И вдруг, словно в ответ на его слова, где-то рядом, прямо за стеной, послышался гулкий удар, за ним еще один и еще, все чаще и чаще. Проскурин повернулся к Саликову, осторожно вытащил руку из кармана – ладошка лодочкой. Лезвие, прилегающее к коже, нагрелось, стало теплым и ласковым на ощупь. Майор прикидывал, как удобнее метнуть его и в кого именно. Он понимал, что живыми им не уйти, но все же надеялся на эфемерный счастливый случай.
– Это поезд, – пояснил Саликов. – Тут, знаете ли, очень хорошо слышно, когда состав проходит мимо. Здание пустое, резонанс отличный. Борис Львович, дайте, пожалуйста, Валерию Викторовичу подержать автомат.
– Конечно. – Сулимо порылся в небольшой сумочке, стоящей рядом со стулом, вытащил «кипарис» и протянул его Проскурину. – Возьмите, Валерий Викторович.
– Только не делайте, пожалуйста, глупостей. Как вы понимаете, патронов в обойме все равно нет, – спокойно пояснил Саликов.
– А я и не собирался, – ответил Проскурин. – И браться за эту вашу дерьмовую пукалку тоже не буду.
– Ничего страшного. В конце концов, мы сможем снять отпечатки и без вашего согласия. Поезд все ускорял ход, стены мелко вибрировали, а с потолка то и дело осыпались тонкие струйки штукатурки.
– М-да, – покачал головой Максим. Они слушали, как уходит состав, удаляется, постукивая по рельсам.
– Ну, – Саликов посмотрел на часы, – осталось двадцать секунд. Проскурин совершенно автоматически взглянул на свои, стрелка перескакивала с деления на деление. Когда до взрыва оставалось не более пяти секунд, Саликов скомандовал стоящим рядом широкоплечим:
– Ну что же, я думаю, пора.
…На выезде из города, у поста ГАИ, Алексей вновь ткнул патрульного пистолетом в бок.
– Не вздумай останавливаться. Замечу, что тормозишь, выстрелю. Мне терять нечего. Водитель посмотрел на него, покосился на пистолет, на белые от напряжения пальцы, мертвой хваткой сжимающие оружие, и вновь отвернулся.
– Тебя все равно поймают, – буркнул он. – Тебе деваться некуда. Лучше по-доброму отдай оружие и иди себе.
– Сейчас, погоди. Вот только штаны подтяну. За дорогой лучше смотри, советчик хренов. Алексей убрал палец с курка. Не дай бог, тряхнет на какой-нибудь колдобине. Итак, в составе, на котором, судя по всему, планировалось вывозить технику, имеются вагоны-близнецы. Зачем? Проскурин упомянул о второй ветке. Значит, должен быть еще один состав. Назовем его «А». Этот состав «А» вкатывается на территорию угольного комбината, а вместо него на пути выходит состав с техникой – «Б». Где-то неподалеку вагоны-двойники отцепят и пристегнут к какому-нибудь третьему составу. Скажем, «В». В эшелоне «Б» поедут самолеты и бронетехника, а вот что повезет состав «В»? На этот вопрос ответа нет и не будет до тех пор, пока не вскроют все вагоны… Алексей вздохнул.
– Давай, командир, поторопись. Гаишник проводил патрульную машину взглядом и махнул жезлом, приказывая какому-то заляпанному грязью «Москвичу»: «Причаливай».
