Оба направились к скамейке, на ходу что-то обсуждая. Лицо старика показалось Нонне знакомым.
Наполовину высунувшись из укрытия, она стала рассматривать его. Вдруг ее прошибла холодная дрожь. Совсем близко, буквально в десяти шагах от нее и дружески общаясь с мужем, стоял виновник смерти отца и матери – человек, который разрушил их семью, бывший следователь НКВД Анатолий Петрович Викторов.
Итак, источник получения мужем информации обнаружился.
Наблюдая за ними, женщина с грустью отметила, что Викторов почти не изменился. Время посеребрило его смоляные волосы, положило складки на гладкую смуглую кожу, но фигура осталась такой же стройной и подтянутой. Этому человеку было невозможно дать его годы – седьмой десяток.
Нонна с горечью подумала о покойной матери. Когда Мария Ильинична вернулась из лагеря, ей было немногим больше сорока, но выглядела она гораздо старше, старше нынешнего Викторова.
Значит, этот негодяй продолжает охоту на их семью. Как же ему удалось затащить в свои сети неглупого и гордого Вадима? Как получилось внушить ему мысль о сокровищах?
Ей снова стало страшно за сестру. Этот человек ни перед чем не остановится, пока убежден, что дочери Викторова знают о золоте.
Как убедить его в противном? Как обезвредить Вадима, который ради отъезда из страны пойдет на преступление?
Прячась за деревьями, она незаметно проскользнула мимо них, антилопой метнувшись к подъезду.
Вбежав в квартиру, Нонна принялась перебирать бумаги супруга, даже не зная, что она хочет обнаружить.
Из огромного вороха что-то упало ей на колени. Женщина поднесла к глазам небольшой исписанный лист.
Это была анкета, которую заполнял Вадим при приеме на работу, вероятно, испорченный экземпляр.
В графе «мать» Нонна прочитала: Викторова Надежда Петровна. Вывод напрашивался сам собой. Следователя звали Анатолий Петрович, этого она никогда не забудет.
Значит, матерью Вадима была его родная сестра. Эта новость сразила женщину.
Держась за сердце, она опустилась на ковер. Вся история ее отношений с Вальцпруфом предстала в своем неприглядном свете.
Викторов ни на секунду не упускал их семью из виду. Он узнал, в каком институте учится Нонна, кто ее подруги, а затем подослал племянника.
Тот сработал довольно чисто, однако его миссия на этом не закончилась. Призрачный блеск золота не давал покоя. Вадим не обманывал, когда говорил: его жизнь тесно переплетена с жизнью жены. Он не успокоится, пока не получит необходимые сведения, не успокоится, как и его дядя.
Нужно что-то придумать и под благовидным предлогом больше не принимать Викторова. Или нет, прямо заявить мужу, что она не желает видеть в своем доме этого человека.
Приреченск, наши дни
Дочь Шаткина в своем дневнике подробно рассказывала, как мучил ее и издевался над ней муж, как она, со дня на день ожидая внезапной смерти, решилась рассказать все Эмме Павловне и как однажды, вернувшись домой, он сам, захрипев, упал на пол, чтобы больше не подняться.
Оторвавшись от чтения клеенчатой тетради, Катя, налив себе второй стакан чая, села за стол, подперев рукой подбородок.
Дневник Нонны Михайловны подробно рассказывал о ее жизни с племянником Викторова, однако было непонятно, как бывший следователь опять появился в жизни сестер Шаткиных.
Из присланных ей Севастопольским архивом сведений выходило, что бывший следователь НКВД Анатолий Петрович Викторов за участие в контрреволюционном заговоре и попытке убийства своего коллеги Ивана Алексеевича Кононенко, который попытался, выполняя свой гражданский долг, сообщить об этом в органы, приговорен к десяти годам лагерей. Из этих мест мало кто возвращался живой и невредимый.
Однако потом прислали и второй документ. Викторов был полностью оправдан, убийство им Кононенко признано необходимым.
Катя поняла: кто-то очень постарался, чтобы реабилитировать этого негодяя, наверное, кто-нибудь из высоких чинов. Такие, как Викторов, беспринципные авантюристы – могли принести пользу – по мнению некоторых. Катя решила узнать все о его судьбе и поговорить с родными.
Вновь и вновь возвращаясь к клеенчатой черной тетради, Катя размышляла о тяжелой судьбе своей соседки. Надо же, часто встречаясь с ней во дворе и на лестничной клетке, она и подумать не могла, что Нонна Михайловна – дочь репрессированных, что она не была счастлива в браке и что почти всю жизнь пыталась защитить себя от назойливой, авантюрной семейки Викторовых. Самых настоящих преступников.
Сев к компьютеру, Зорина открыла нужный файл с книгой, и пальцы быстро забегали по клавиатуре.
Судьба Шаткиных находила отражение на бумаге – как и просила Валентина Михайловна.
Странное дело… Стоило журналистке вспомнить об этой старушке, мобильный зазвонил призывно и настойчиво, и Катя увидела, что с ней хочет поговорить Слободянская.
– Здравствуйте,
