Главбух встала и вышла из кабинета.
* * *Ближе к полуночи Маргарита Евгеньевна приехала в гаражный кооператив. Охраны здесь не было. Огромный участок с сотней боксов огородили забором, ворот как таковых не имелось. Висел замок на цепи, ключ лежал между бревнами, сваленными у забора. Конечно, сюда мог проникнуть каждый, вскрыть гараж и угнать машину. Но ничего подобного не случалось. Гаражи распределялись между ветеранами, а старики владели старыми «жигулями». Кому они нужны, если под открытым небом во дворах и на улицах ночуют новенькие иномарки. Хозяин бокса давно умер. Его сын продал гараж Маргарите без оформления документов, так как сам не имел на него никаких прав. В кооперативе старик числился живым и здоровым.
Освещение на территории гаражного комплекса было смехотворным. Один столб с лампочкой на сто метров. В черных джинсах и темной водолазке женщина оставалась незаметной.
Она дошла до бокса 031 и открыла ворота своими ключами. В гараже горел свет, машины не было. На полу валялись пустые банковские мешки. Деньги были аккуратно сложены в углу и накрыты черной пленкой. Мужчина лет сорока пяти, бритый наголо, с резким чертами лица сидел за столом, пил пиво и жевал копченую колбасу, откусывая прямо от батона.
— Как все прошло? — спросила Маргарита.
— Без ошибок, — ответил он хриплым голосом.
— Где машина?
— Разгрузился и поставил на место. В пятнадцатый бокс. Хозяин же в отъезде.
— Я о другой машине. В свидетельских показаниях значится милицейский «козлик». Что это такое?
— Старый ГАЗ-69. Нашел его в селе. На нем участковый разъезжал по своим владениям. Настоящий ментовский «козел».
— Что с ментом?
— Закопал в огороде. Года два до пенсии, а все в капитанах ходил.
— Когда его могут хватиться? — Маргарита задавала вопросы и перебирала пачки денег.
— Участковые не отмечаются каждый день в отделении. У него шесть деревень и два поселка. Машины возле дома нет, значит, работает. Дня три не хватятся.
— Куда ты отогнал газик?
— Оставил в лесу, километрах в десяти от города. Дней пять постоит, потом на части растащат.
— Придется тебе, Коля, вернуться к нему. Следователь мне подал отличную идею. Этот придурок решил, что грабители могли уйти по реке.
— Хорошая мысль. Я бы не додумался.
— За тебя я думаю, твое дело — исполнять. Возьмешь банковские мешки, доберешься до машины и отгонишь ее к ближайшей пристани. Этого «козла» должны найти там с пустыми мешками.
— Идея правильная, но очень рискованная, сестренка.
— Не спорь! Отгонишь машину и катись в Тверь. Тебе надо встать на учет. Со справкой об освобождении долго гулять нельзя. Дадут паспорт, тут же устраивайся на работу. Любую. До денег нельзя касаться еще год. Менты не угомонятся, будут носом землю рыть. Я это уже поняла. Четыре миллиона долларов — не шутка. За год я сумею обменять бумагу на валюту. Но у меня должны быть развязаны руки. Найденная у пристани машина с мешками — наше стопроцентное алиби.
— Сделаю, что смогу. Один патрон я для себя оставил. Живым в руки не дамся. Лучше сдохнуть, чем вернуться на зону. Вышка мне обеспечена, тут без вопросов.
Маргарита закрыла деньги пленкой и уперла руки в бока.
— Только не считай меня эгоисткой. Я обо всех нас думаю. Игоря посадили в обезьянник. Вот за него я беспокоюсь. Сломать могут.
Николай вытер губы рукавом и закурил.
— Не дрейф, Марго. Сынок весь в тебя пошел. Кремень. Я сегодня наблюдал за ним. Ни разу не споткнулся. Больше семидесяти двух часов его держать не могут, обязаны предъявить обвинение. Нет у них ничего на парня. Из домыслов улики не рождаются. И наган он сумел подменить.
— Это просто. Оружие они с Иваном вместе получают. Револьверы-близнецы. Отвлек на секунду внимание и свой подсунул Ивану, а его взял себе.
— Так и было. А потом с покойником вновь обменялся: свой у него забрал, а паленый закопали с трупом. Нет, к парню не подкопаешься и на испуг его не возьмешь. Не дергайся, мамочка, скоро увидишь свое чадо. — Николай достал из кармана часы. — Старая привычка подвела. Их я с руки Ивана снял. Чего им гнить в земле. А потом увидел гравировку на задней крышке. — Он перевернул часы и прочел: «Сыночку Ванечке в день совершеннолетия». Меченые. Собирался выбросить, но так и забыл. А сейчас подумал: их же можно в «козлик» подбросить. Браслет слабый. Якобы соскочили и под сиденье завалились. А?
— Слишком нарочито.
— Пусть считают как хотят, но в протокол внести обязаны. Вещдок как-никак.
— Только не кидай их, где попало. Их должны найти, а не наткнуться на них, едва открыв дверцу.
— Соображу. Ладно, я пойду. Надо успеть до рассвета.
— Будь осторожен. Они уже взяли след. Лучше не рискуй. Найди пристань подальше. Думаю, что первую на пути они уже обнюхали.
— Береженого Бог бережет.
— Не кощунствуй, Коля. У таких, как мы, ангелов-хранителей нет и быть не может. Нас спасает случай. Сегодня он есть, а завтра его нет.
Из гаража они вышли вместе.
* * *Дома Маргариту Евгеньевну ждал сюрприз. Игоря освободили под подписку о невыезде. Николай оказался прав. Следствие не имело ни одной зацепки. Ему даже оружие вернули, которое он тут же сдал дежурному по инкассации и только потом вернулся домой.
Сына главбуха взяли на работу без всяких проверок после службы в армии. Парень оказался работящим, сообразительным, приветливым, и коллеги к нему хорошо относились. У такой матери не может быть плохого сына.
Они сели ужинать и ни словом не обмолвились о сегодняшней трагедии. Скорее бы забыть черный день в календаре. Правда, этот день принес семье немало средств, но это не главное. Игорь самоутверждался, а мамочка в очередной раз доказала сама себе простую истину: она всемогущая женщина, но недооценена. Всю жизнь Маргарита пыталась всем доказать свое превосходство, талант, но так и не была замечена толстокожими бюрократами. В пятьдесят лет сидеть на должности главбуха с ее амбициями — позорно. Она видела себя на месте министра финансов, не меньше. Билась как рыба об лед, жизнь отдала карьере, и все впустую. Дважды выходила замуж, и оба раза неудачно. В результате формула личного счастья ей так и не поддалась. Самара, пятьдесят лет, одиночество. Сын вырос, влюбился и собирается жениться. Правда, квартирка маловата, не каждая невеста захочет в такой жить, да еще со свекровью. Была и еще одна помеха. Избранница Игоря любила его друга Ваньку Школьникова. Неудивительно. Иван выше, красивее, бабы к нему липнут, а еще он очень веселый, остроумный, с ямочками на щеках и белозубой улыбкой. Ни одного из этих достоинств Игорь не имел. Молчалив, замкнут, стеснителен. То, что умен, тут никто не спорит. Вот только сегодняшних девушек умные ребята не очень интересуют. Им нужны веселые, красивые и богатые. А еще Игорь был злопамятным, но этот недостаток он умел скрывать, когда только не скрипел зубами и желваки не бегали по скулам.
— Кстати, мамуля, тебе письмо пришло. Заказное. Почтальон никого дома не застал и оставил соседям. Мне его Мария Ивановна передала.
Сын приподнялся и взял с холодильника необычный конверт с пятью марками.
Маргарита распечатала его без особого энтузиазма. Но когда узнала красивый мужской почерк, по коже пробежал холодок.
«Прости, моя милая Риточка, что напоминаю о себе спустя столько лет. Мой час пробил, и не так много в мире осталось людей, которые все еще живут в затихающем сердце. На днях мне исполняется шестьдесят. Следующего дня рождения уже не будет. Врачи мне вынесли страшный приговор. Жаль! До пика истинного счастья я дожить не успел. Надо подумать о других. После меня остается большое состояние, и я не хочу, чтобы оно попало в чужие руки. Почему бы нам не обсудить и эту сторону вечной житейской проблемы. Очень надеюсь, что ты не побрезгуешь старой любовью и навестишь меня в последний юбилей. Жду с нетерпением.
Геннадий Гортинский».
Маргарита перечитала письмо дважды.
— Что-то случилось, мама? Неприятности? У тебя очень растерянный вид.
— Да. Оказывается, и меня можно застать врасплох. Письмо от моего первого мужа. Удивительный был человек. Мы прожили с ним три года, и я помню каждый день. Лучшие годы моей жизни. Он был первым и последним мужчиной в моей жизни. А я? Не знаю, кем была я для него. Наверное, второй женой, а может, чем-то большим, если он вспомнил обо мне.
— Но почему «был»? Он же прислал тебе письмо.
— Да, да. Приглашает на похороны. Свои собственные. Я должна ехать.
— Сейчас? В сложившейся ситуации?
— Нет никакой ситуации. Есть уголовное дело, и им занимаются кому следует. Нас это не касается. Но если поездка себя оправдает, мы сможем легализовать деньги. Я могу получить наследство. И не важно сколько, важно, что оно будет, а сумму можно умножить. Во всяком случае появление денег в нашей семье никого не удивит. Важна официальная бумажка.
